Для левой его части характерен подход, который предпочитает президент Обама, состоящий в том, чтобы по сути игнорировать Путина и надеяться, что он уйдёт. Путин вторгся в Крым? Введём санкции и будем надеяться на лучшее. Путин отвоёвывает Сирию, бросая вызов статусу Америки, как ключевого политического игрока на Ближнем Востоке? Если он намерен лезть в ближневосточную трясину, так пусть. Обама выразил свой взгляд на Россию так: как чуждая либеральным ценностям, страна находится «не на той стороне в истории», и потому со временем волшебным образом изменится в лучшую сторону, если позволить ей это сделать.
Между тем для правой части Владимир Путин выглядит как нечто, напоминающее воплощение зла. Любой агрессивный шаг необходимо встречать ответной реакцией. Если Путин вторгся в Крым, США должны вооружить анти-русские украинские группировки и начать марионеточную войну в Европе. В Сирии США должны (каким-то образом) победить Асада, ИГИЛ*, Путина, Иран и его ставленников, да ещё все связанные с аль-Каидой группировки (кроме, ну вы понимаете, тех, которые мы сами вооружаем). Если Путин издает грозные звуки в сторону государств Балтии, США должны отвечать масштабной демонстрацией силы.
Сформулирует ли Трамп иной подход? Никто не знает. Кампанию он вёл на основе альянса с Россией, но неоконсерваторы распускают слухи, что он хочет назначить во внешнюю политику и на должности в сфере национальной безопасности настроенных явно анти-российски «ястребов». Вместо этих двух крайностей или жеманного самодовольства Обамы, стоит отвлечься и подумать о том, что на самом деле вдохновляет Россию.
Основная проблема тут в том, что темы не равнозначны. Украина и Сирия — не одно и то же, аналогично и НАТО или Викиликс. А это говорит о куда большей проблеме, состоящей в том, что американские политические воротилы демонстрируют фундаментальную неспособность понять мышление, историю и взгляды России на мир.
Россия — страна с уникальной историей и культурой. У неё свой почерк, своя уникальная география и своя собственная восточная версия христианства. Россия всегда была страной и западной, и восточной. Более того, у неё издавна существовал комплекс неполноценности по отношению к Западу, со смесью привлекательности и отторжения. В 17 веке стремление Петра Великого «вестернизировать» Россию — вкупе с наставлением русских в западном стиле брить бороды— и враждебная реакция его собственного народа уже это показали. Ещё один исторический пример — неуверенные поиски Россией своей идентичности в 19-м и начале 20 века, раскол между искушением либерализма западного типа и этно-религиозным национализмом, причём царь оказался неспособным сделать выбор и придерживался сложившегося порядка, что привело к ряду потрясений, а кульминацией стало бедствие большевистской революции.
Ближе к современности катастрофа, произошедшая в 1990-е — характеризующаяся экономическим коллапсом, бандитским капитализмом, олигархией и пьяной некомпетентностью Бориса Ельцина — стали национальным унижением, поскольку откалывались целые регионы, ранее бывшие не только частью огромного Советского блока, но и традиционной русской сферой влияния.
История имеет большое значение. Давно действующие правила управления государством имеют значение. Когда связанные с Западом украинские протестующие избавлялись от пророссийских протестующих, Россия ответила финансированием силового ответа и присоединением Крыма. Западники видят экспансионистскую державу, пытающуюся вторгнуться в иностранное государство. А русские понимают всё иначе. Они видят, как иностранные государства — ЕС, НАТО (военный альянс, стремящийся «огородить» Россию военным и геополитическим образом) и США — пытаются взять под контроль последний исторический буфер между Россией и Западом и ползут на территории, которые, и это исторический факт, почти всегда были русской сферой влияния. В самом деле, сама Россия родилась там, где ныне находится современная Украина, это была Киевская Русь. Опять же с точки зрения истории Крым был русской территорией столетиями и больше связан с российской историей и культурой, чем Калифорния или Техас с Америкой.
Для Запада пытаться втянуть Украину в сферу своего влияния, если говорить словами знатока политики Шарля де Тамерлана, «хуже, чем преступление, это ошибка». Но Запад хочет отхватить у России что-нибудь такое, что она считает жизненно необходимым, ради чего-то, имеющего небольшое значение для интересов Запада. Это же просто рецепт катастрофы.
В то же время Россия — не просто старая держава, следующая правилам прежней политики с позиции силы, при Путине она стала идеологическим соперницей Запада, пытаясь продвигать социально-политическую модель авторитарного социально-консервативного абсолютизма по всему миру. На своей территории Запад непоколебим. Конечно, угрозы в отношении НАТО надо воспринимать совершенно серьёзно и противодействовать демонстративно решительными шагами. Нужно найти умный способ покончить в зародыше с мужской солидарностью Путина и Эрдогана. Потребуется разумная борьба с тем, что Путин столь талантливо делает с Россией.
А что Сирия? Ну, Сирия, вам лучше знать, если вы можете найти вариант, который не внушает страх. Конечно, США надо стремиться не только к уничтожению ИГИЛ и других террористических группировок, но и к установлению дружественного и относительно не наводящего ужас режима, гарантируя, что нынешние интересы России, вроде тепловодного порта Тартус, не будут ущемлены.
Дело именно в этом. Россия — великая держава, и всегда была такой, и всегда будет стремиться к признанию таковой. Более того, некоторое её недовольство Западом действительно обоснованно. А кое-что нет. Западным политическим деятелям надо быть осторожными, культурными и хладнокровными, когда они пытаются понять, что есть что.
