Естественная
человеческая реакция на жизнь вблизи стены, которая разрывает живое
человеческое сообщество на две половины, описана еще в 1970-е годы
немецким психологом: люди, подверженные «стенной болезни», больше
страдали от депрессии, алкоголизма и других признаков отвращения к
своей жизни, чем их более везучие сограждане вдали от стены. Однако
сегодня на границе американского штата Техас и Мексики, – а также в
более чем сорока других странах, – стены продолжают существовать, пишет
обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский.
В
США стена порождала обвинения в расизме, на израильско-палестинской
границе в городе Вифлееме – оскорбленные чувства, на
словенско-хорватской границе – ощущение брошенности собственным
правительством. Против словенско-австрийской границы восстали как
австрийские виноделы, так и местный епископ. Короче говоря, местные
жители ненавидят стены, потому что они унижают их человеческое
достоинство, обобщает автор.
Есть
и другая причина ненависти к стенам: они почти никогда не выполняют
своей заявленной цели. На мексиканской границе автору Bloomberg довелось
увидеть множество брошенной одежды: люди переплывают реку с
мексиканской стороны вместе с комплектом сухого белья в пластиковых
пакетах, а вымокшую выбрасывают на месте. Найти брешь в границе
журналисту тоже труда не составило, — и аналогичные «дырки» есть как в
израильской стене, так и в европейских. Впрочем, даже Берлинскую стену, в
которой брешей не было, за тридцать лет удалось преодолеть почти пяти
тысячам человек.
В
стремлении различных стран построить стену есть еще одна общая черта –
эти проекты комическим образом видоизменяются при воплощении в
реальность. На мексиканской границе там, где стена идет вдоль территории
Университета Техаса, она вдруг сильно преображается, — университет не
смог совсем предотвратить ее строительство и потому решил раскошелиться
на собственный, «более симпатичный» забор. На Украине из-за неэффективности и коррупции забор превратился в совсем небольшую «сельскую фортификацию» – такую, какую обычно ставят фермеры, чтобы у них не крали картошку, комментирует Леонид Бершидский.
Самая «таинственная»
общая черта пограничных стен – в том, что политики, чтобы заручиться
поддержкой населения для их строительства, не называют их стенами. Закон
2006 года, по которому в США начали строить стены, называл это
сооружение «укрепленным забором»; в Израиле она называется «разделительным барьером». Правда, теперь Трамп срывает аплодисменты за обещания о «прекрасной стене», а бывший премьер Украины Арсений Яценюк называл украинскую стену «Европейским валом». Это уже больше напоминает официальное название Берлинской стены в ГДР – «Антифашистский оборонительный вал».
Кажется, в условиях, когда страны одна за другой строят стены, бессмысленно вспоминать о падении Берлинской стены. «Это было давно, когда слово "глобализация” не было ругательным»,
— пишет автор Bloomberg. Однако важно помнить, что стены не существуют
вечно и что в конечном итоге многие осознают, что политические сделки –
наподобие той, на которую ЕС пошел с Турцией, — эффективнее для
сокращения потока мигрантов. Но для этого нужны навыки лидерства и
решимости – и степень увлеченности отдельной страны строительством стен
отражает их отсутствие, считает обозреватель.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+