Орда или орден? Выбор Александра Невского и Даниила Галицкого

12 сентября перед зданием Верховной рады в Киеве соберутся сотни верующих со всей Украины. Съедутся по призыву православного братства Александра Невского, чтобы молитвенно отметить память святого благоверного князя. Почему же великого русского святого будут чествовать перед украинским, русофобским, как никогда, парламентом?

Последствия пожинаем до сих пор. Учимся ли?

Всего сто лет назад, когда малороссы ещё даже не догадывались, что они, оказывается, «украинцы», здесь возвышалась величественная Александро-Невская церковь, воздвигнутая по проекту замечательного архитектора Владимира Николаева.

А в 2005 году, в первый год правления Ющенко, когда захваты православных храмов раскольниками-филарэтовцами и униатами были возведены в ранг государственной политики, здесь установили палаточную церковь Александра Невского верующие православной общины села Рохманов Тернопольской области, изгнанные из своего храма при помощи милиции с санкции ющенковского губернатора.

Шесть морозных зим и знойных лет молились напротив здания Верховной рады рохмановцы и киевляне, объединившиеся в приход Александра Невского, пока храм не был снесён по команде «православного президента» Януковича.

На месте православного лагеря остался поклонный крест. После «революции гидности» его сломали тягнибоковцы, но братство восстановило святыню.

У неё теперь и молятся православные в день памяти Александра Невского.

Почему же так чтят память северного «невского» князя, а, скажем, не «своего», вот уже четверть века превозносимого на Украине Даниила Галицкого, земляки последнего, поставившие палаточный храм в Киеве? Почему православные киевляне просят заступничества не у Даниила – последнего суверенного киевского князя, а у Александра Ярославича, получившего ярлык на киевское княжение в далёком прикаспийском Сарае?

Дал Бог жить в эпоху перемен

Святой благоверный князь Александр был человеком личной праведности. Именно такие люди становились небесными сомолитвенниками живущих, незримо исполняя ту «роль личности в истории», за которую им благодарны потомки.

Великие князья Даниил и Александр были современниками, вершили судьбами страны на переломе её истории. Перед ними стояли схожие задачи, но прочтение каждым своей роли вышло у них принципиально разное.

Александр вышел на историческую арену в начале сороковых годов XIII века. К тому времени уже полстолетия шло победоносное наступление крестоносцев на северо-восток Европы. Сопротивляющиеся римскому престолу народы (эсты, жмудь, ятвяги, пруссы…) уничтожались. На Руси, однако, крестовый поход был остановлен новгородским князем Александром Ярославичем.

Сегодня украинские шовинисты и российские либералы принимают ту точку зрения, заимствованную ими от поляков, что князь Александр, мол, совершил ошибку, предпочтя союз с азиатской ордой против европейского ордена, а не наоборот.

Что ж, взглянем на Даниила Галицкого. После долгих метаний между Сараем (ставкой хана) и западными столицами он по наущению папы Иннокентия IV попытался развязать войну против Золотой Орды. Авантюра эта закончилась в 1259 году позорной капитуляцией Даниила. А чтобы новоявленному королю (за свой «европейский выбор» галицкий князь успел получить от папы королевский титул) и впредь неповадно было, нойон Бурундай принудил его сровнять с землёй главнейшие крепости Галиции и Волыни - Данилов, Львов, Кременец, Луцк, Владимир.

И 90 лет спустя тогдашние «адвокаты Украины» Польша и Литва разделили беззащитное Галицко-Волынское княжество между собой. Литва позже прихватила Киев, разорённый благодаря Даниилу татарами, а Польша через 250 лет позарились и на душу народа, навязав галицким русинам католическую унию (условия которой обсуждал с папой Иннокентием IV ещё Даниил).

В XXI веке манкурты из Галиции вновь навязали Малой Руси «европейские гарантии безопасности». Как тогда папа не создал обещанную Даниилу «антитатарскую» коалицию, так ведут себя и нынешние князья Западного мира. Однако войну и тогда, и сейчас они развязали. В обоих случаях это война на самоуничтожение русских.

Александр же понимал, что народ, потерявший свою самость, исчезнет с лица земли. Золотая Орда, в отличие от Рима, не требовала смены веры, и это было главное, что предопределило выбор Александра. Более того, церкви не облагались ордынской данью, и это подтверждалось особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов. В конце концов стараниями князя Александра православная епархия была образована в самой Орде!

 А если бы Александр с Даниилом поступили наоборот?

И представим теперь, что «коварный коллаборационист» князь Александр не «исковеркал жестоко историческую судьбу народа» (цитирую Юрия Афанасьева и Михаила Сокольского), а сделал «европейский выбор». Русь была бы обречена растратить силы, выступая передовым бастионом Запада.

«Выбор Александра Невского, это не менее важный выбор в нашей истории, чем, если хотите, выбор святого равноапостольного князя Владимира, ведь по сути это опять был выбор веры» (Владимир Махнач).

«Со своей точки зрения они (польские и немецкие учителя афанасьевых. – В.Б.) были вполне логичны, желая, чтобы последние русские богатыри сложили головы, защищая католическую идею, – писал Лев Николаевич Гумилёв. – А случайно уцелевших можно было повесить, как уже было проделано в Эстляндии… Заслуга Александра Невского заключалась в том, что он своей дальновидной политикой уберёг зарождавшуюся Россию в инкубационной фазе ее этногенеза, образно говоря, «от зачатия до рождения». А после рождения в 1380 г. на Куликовом поле новой России ей никакой враг уже не был страшен».

Зачатие новой Великой России совершилось на Владимирской земле, при князе Андрее Боголюбском. Введенный им порядок остановить разложение Древней Руси не смог, но он позволил взрастить таких правителей, как Александр Невский, Дмитрий Донской, Даниил Московский, сонм московских святителей; они донесли государственную идею Андрея Боголюбского до Ивана III, который с образом Богородицы в 1480 году остановил Орду на реке Угре.

Александр Невский скончался на 43-м году жизни, но подвигом своей жизни он скрепил традицию и передал её правителям и вождям новой России – традицию Православия, величайшей византийско-славянской культуры и неведомой Западу национальной терпимости.

«В предшествующие (XIII-му) века сложилась и ярким цветом зацвела русская культура как своеобразное сочетание и пышное возрастание на славянской почве богатых ростков Православной Византии, Востока степных кочевников, Севера варягов-викингов, – писал в 1925 г. один из основоположников евразийства Георгий Владимирович Вернадский, сын академика В.И. Вернадского и старший товарищ Л.Н. Гумилёва. – Киевская Русь поражает блеском и роскошью жизни материальной и духовной, расцветом искусства, науки, поэзии… К XIII веку Русь стоит перед грозными испытаниями. Самое ее существование – ее своеобразие и самобытность – поставлены на карту. Развернувшаяся на великой восточно-европейской равнине, как особый культурный мир между Европой и Азией, Русь в XIII веке попадает в тиски…»

Что же дошло до нас из этого богатства? И, главное, где? «Науке известны более 350 каменных зданий домонгольской Руси (в основном, храмов, хотя есть и дворцы, а также постройки непонятного назначения), –пишет искусствовед, историк архитектуры Владимир Махнач. – Примерно 2/3 этих зданий расположены в коренных русских землях по Днепру, Десне, Западной Двине, т.е. на территории нынешних Украины и Белоруссии, и 1/3 – в великорусских землях, включая новгородский северо-запад, что не удивительно. Большая часть зданий лежит в земле (сохранились лишь фундаменты и нижние части стен), в архитектурном объеме сохранились только 30 каменных храмов (менее 1/10 от 350). Однако сохранившиеся храмы расположены с точностью до наоборот: 2/3 — в великорусских землях и только 1/3 — в западнорусских. А еще известны науке 30 икон домонгольского письма, все до единой великорусского происхождения. Ни одной древней иконы не дошло до нас из западнорусских земель, как не дошло и ни одной древней книги с миниатюрами. Разумеется, в войнах и стихийных бедствиях гибнут книги, памятники архитектуры и живописи. В великорусских землях, где признавали власть Орды, русская культура, конечно, тоже страдала (были и пожары, и войны, и в т.ч. ордынские разорения городов), но что-то тем не менее сохранялось. Однако в западнорусских землях, где памятников культуры было больше, русская культура страдала не только от войн и стихийных бедствий. Ее уничтожали целенаправленно, поэтому там памятников сохранилось куда меньше. Вот цена пребывания восточных христиан в составе Западного мира!»

«Посмотрим на древние славянские города Гомель, Житомир, Минск, Могилев, Львов, Луцк, Ровно, Ужгород, отданные Даниилом под власть «культурного католического Запада», – подтверждает казахстанский историк С. Баймухаметов. – Здесь нет ни одного православного храма XI, XII, XIII, XIV, XV и XVI веков! Всё было стерто с лица земли. Римская католическая церковь не знала религиозной терпимости».

А могло ли быть иначе? После того как католики захватили и разграбили в 1204 году Константинополь, они направили взоры на Русь. Началось с того, что папы вводили против Руси экономическую блокаду, запрещая католическим государствам торговать с нею. Наконец, русские были прямо названы «врагами веры».

Александру потребовалось охладить водами Невы и Чудского озера пыл «римлян» (так летописи иногда именуют крестоносцев) и очистить от «поганых иноплеменников» (это тоже о латинянах) северные города, чтобы папа предложил русскому князю союзнические отношения. Но – при условии признания Александром Невским «святого престола». При условии отречения от Православия.

В своём ответе Риму Александр Ярославич открылся не только как блестящий политик и непобедимый полководец, но и как богослов. «Совещавъ съ мудрецами своими», он показал, что на Руси досконально знают не только всю библейскую историю «от Адама до потопа», не говоря уже о новозаветной её части. Папе было заявлено, что «целомудрствуют» на нашей земле, руководствуясь установлениями Вселенских соборов – «От Перваго и до Седьмого». И на сей основе папского учения «не приемлют и словес не слушают».

«Спасение Православной веры и было основным камнем политической системы Александра, – поясняет Г.В.Вернадский. – Православие для него не на словах, а на деле было – "столп и утверждение истины". Раз основа была неколебимая и прочная, Александр уже не боялся искать любых исторических союзников (здесь и везде выделено мною. – В.Б.).

Такими союзниками и стали монголы, не посягавшие на духовную основу русского народа. «Монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самое душу», – читаем в апологии Вернадского «Два подвига св. Александра Невского». А дальше Георгий Владимирович приводит письмо Батыя к Александру Невскому: «Внимай убо себе; аще мыслиши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно прийти до мене, и узриши честь и славу царствия моего себе же и земле твоей полезная приобрящеши».

Это не рабство, конечно, это, скорее, вассалитет, при котором связь сторон скреплена взаимными обязательствами, и «не один раз Орда посылала вспомогательные отряды на помощь русским против Запада», пишет В.Махнач.

Да, такой статус по отношению к монголам тяготел над русскими как иго, но существовал ли другой путь, позволявший сохраниться раздираемой междоусобицами стране? Стране, рисковавшей потерять едва обретённое (благодаря Владимирову Крещению) чувство народного единства. Стране, которая оказалась меж молотом мобилизованного в военизированные ордена Запада и наковальней пассионарной Орды?

«Александр Невский, дабы сохранить религиозную свободу, пожертвовал свободой политической, и два подвига Александра Невского — его борьба с Западом и его смирение перед Востоком — имели единственную цель — сбережение православия как источника нравственной и политической силы народа». В этом выводе Г.В.Вернадский безукоризненно точен.

Даниилу же, смирения не ведавшему, «злее зла была честь татарская». Итоги мы знаем и ощущаем их до сих пор. Хотя исходные условия были у галицкого князя заметно более выигрышные, чем у Александра. По крайней мере, Малой и Червленой Руси крестоносцы непосредственно не угрожали. «Даниил имел в своем распоряжении исключительно благоприятные историко-географические силы: несравненный плацдарм в сердце средней Европы, – пишет Вернадский. – Используй Даниил с тыла поддержку монгольской силы, он достиг бы результатов совершенно непредвиденных и необыкновенных. Он мог бы прочно утвердить Русь и Православие в восточной и средней Европе».

Но… Перед историческим выбором Даниил Галицкий оказался фигурой мелкой, движимой тщеславием.

Побуждения Александра Невского определялись иным: «Шедъ во Орду… не ради о временном царствии, но тамо положи живот свой за благочестие и за вся своя люди и… избавы ради христианския», – указывает Житие святого благоверного князя.

«Готовность положить живот свой "за благочестие" – это вполне отвечает стойкости Александра в православной вере и стремлению его – во что бы то ни стало обеспечить существование православной церкви», – заключает Г.В. Вернадский. И, добавим, православной страны.

Станем ли мы – украинцы – достойны страны такой?

Пока нам по грехам нашим – страна Даниила.

Рейтинг публикации:

5

Ключевые теги: Кризис Украины
Комментарии (2) | Распечатать

Добавить новость в: