4 августа стало известно, что тайваньская судостроительная корпорация China Shipbuilding Corporation приступила к срочному проектированию подводной лодки нового поколения, чертёж которой должен быть готов уже ближе к концу этого года. Новости об этом пришли всего через два дня после того, как министр обороны соседнего Китая Чан Ваньцюань призвал страну готовиться к «народной войне на море». Это лишь несколько наиболее свежих штрихов к затяжному противостоянию на Дальнем Востоке, что приобретает с каждым месяцем всё более ожесточённый характер.
Ещё 20 июня Тайвань направил делегацию чиновников на остров Тайпин спорного архипелага Спратли в Южно-Китайском море, что стало знаковым актом эскалации. Показательно было выбрано и время визита. И речь идёт не только о недавнем решении международного Гаагского суда, отказавшегося признать «исторические права» Пекина на острова, но и как реакция на демарш огромного соседа, когда Китай разорвал то, что в случае с Тайванем служило своеобразным аналогом дипломатических отношений. По сути, теперь следующим шагом является лишь начало боевых действий. Символический первый выстрел уже прозвучал 1 июля сего года, в день 95-летия Компартии Китая, когда корабль ВМС Тайваня «случайно» выпустил крылатую ракету в сторону материка.
Ещё более ранним эпизодом в новом витке конфликта стало избрание 16 января сего года президентом Китайской Республики (Тайваня) представительницы Демократической прогрессивной партии Цай Инвэнь, которая выступает за радикальный разрыв с континентом и сближение с США и Японией. Фактически это ставит жирный крест на «Консенсусе 1992 года», который с самого начала являлся достаточно рыхлым компромиссом, ибо трактовался каждой из сторон по-своему.
На собственно архипелаге Спратли Тайвань контролирует только два острова: упомянутый выше Тайпин, где расположен гарнизон из 600 военных и аэродром, а также необитаемый риф Жунжоу, который регулярно патрулируется тайваньской береговой охраной. Имея столь слабую зацепку в регионе (не говоря о своеобразном статусе собственной государственности), Тайбэй до недавнего времени не решался на демонстративное обозначение своего присутствия, ограничиваясь фактическим управлением давно захваченных территорий.
Теперь же, когда Соединённые Штаты Америки стремительно наращивают своё военное присутствие в Южно-Китайском море, а шансы на избрание Хиллари Клинтон велики, как никогда, Тайбэй стал проявлять большую региональную активность. Речь идёт не только об архипелаге Спратли, но и о других периферийных территориях. В частности об островах Цзиньмэнь и Мацзу, расположенных непосредственно у берегов КНР, а также об атолле Пратас.
Вновь обретённой смелости тайваньских властей способствуют и определённые успехи в перевооружении армии, флота и авиации. Например, у Тайваня уже давно имеются крылатые ракеты, способные достигать гражданских и военных объектов КНР на континенте. Флот этой страны располагает 4 эсминцами, 4 подводными лодками, 20 фрегатами и 44 корветами. Небо защищают примерно 400 относительно современных истребителей ВВС.
Правда, следует отметить, что военно-морские силы НОАК смотрятся гораздо внушительнее тайваньских. Здесь ударными темпами идёт строительство новых эсминцев 052D, а также фрегатов и корветов. Число больших десантных кораблей приближается к семи (!) десяткам, а ориентировочно в 2018 или 2019 году Пекин получит второй авианосец, уже полностью изготовленный на собственных верфях. Фотографии корпуса гигантского корабля на верфях Dalian Shipbuilding Industry Company появляются в сети в достаточном количестве, чтобы можно было сделать вывод о высоких темпах строительства.
В воздухе Пекин имеет практически столь же неоспоримое преимущество. ВВС КНР держит почти трёхкратное превосходство над Тайванем в современных истребителях, таких как J-10, J-11, J-16, Су-27, Су-30МКК и других. Кроме того авиация и флот располагают более чем полутора сотней бомбардировщиков Xian H-6, боевой радиус которых позволяет использовать их не только на Тайване, но и в Южно-Китайском море, если в том возникнет необходимость. Наглядно такая возможность была продемонстрирована 6 августа, когда отряд бомбардировщиков Н-6, сопровождаемых истребителями Су-30, совершил патрулирование над акваторией спорного архипелага.
Учитывая исключительное превосходство континентального соседа, Тайвань сможет полагаться лишь на профессионализм и технологическую сторону собственных вооружённых сил, а также на помощь внешних игроков. С последним всё не так однозначно. Тайвань не имеет не только военных союзов с мощными державами, но и полноценного дипломатического признания. В этом его принципиальное отличие от Филиппин или Японии, которые уже много десятилетий назад заключили договоры о совместной обороне с Вашингтоном.
Конечно, в случае начала военного конфликта между КНР и Тайванем, последний будет получать некоторую международную помощь, но явно не в тех объемах, которые нужны для полноценной войны. На существенные поставки Тайбэй сможет рассчитывать только в одном случае – если военный конфликт начнётся уже между Пекином и Вашингтоном, а мятежный остров в американской военной стратегии станет критически важной опорной точкой, которую надо держать любой ценой. В свете такой логики провокационная политика Тайваня имеет под собой вполне разумную, хотя и исключительно авантюрную основу. В настоящий момент островное государство имеет всё необходимые атрибуты независимости, кроме ключевого – международного признания. Получить это признание возможно лишь по итогам победоносного военного конфликта проамериканской коалиции с Поднебесной. К чему, собственно, всё и идёт.
Позиция России по проблемам Тайваня и Южно-Китайского моря выглядит достаточно взвешено. С одной стороны мы придерживаемся политики «одного Китая», что исключает признание независимости Тайбэя. С другой, мы прямо не поддерживаем претензии Китая на Южно-Китайское море. Признание подобных претензий лишило бы нас оружейного рынка Вьетнама и Малайзии, которые как раз и находятся в противостоянии с Пекином по вопросу суверенитета над островами Спратли.
Автор: Александр Збитнев
