Пропагандистская машина Запада изо всех сил пытается убедить мир в том, что в условиях роста так называемой российской гиперугрозы (оценка председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала Джозефа Данфорда) только евроатлантическая солидарность способна гарантировать стабильность в мире. При этом политические и военные лидеры альянса упорно держатся версии о его сугубо оборонительном характере. Об этом в который раз заявил 30 июня генеральный секретарь Йенс Столтенберг в одном из своих недавних интервью: «НАТО – организация коллективной обороны. Одно из ее обязательств – обеспечить готовность к защите союзников… На Варшавском саммите мы примем новые решения по усилению нашей обороны и потенциала сдерживания». При этом генсек объявляет, что «все принимаемые нами меры пропорциональные, оборонительные по своей природе и соответствуют нашим международным обязательствам», а вот «возросшая военная активность России, частые внезапные крупномасштабные учения вблизи восточных границ альянса и агрессивная риторика России носят дестабилизирующий характер».

В связи с этим припоминается и недавнее заявление министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен о том же самом: НАТО, мол, «является исключительно оборонительным союзом».

Демонстрирующим собственное лукавство или плохое знание прошлого натовцам всё же не стоит полагаться на всеобщие невежество и беспамятство. Народы (и не только Европы), кто из истории, а кто, извините, и на собственной шкуре, познали всё «миролюбие» Североатлантического блока. Недаром официальный представитель российского Минобороны немедленно отреагировал на заявление главы германского военного ведомства: «Относительно тезиса об оборонительном характере действий альянса хотелось бы напомнить о драматических итогах операций НАТО в Югославии (в 1999 г. – Ред.) и Ливии (в 2011 г. – Ред.). Сможет ли военный министр Германии Урсула фон дер Ляйен объяснить всему миру, от кого там так самоотверженно и не жалея боеприпасов оборонялся альянс?»

Пока существовал ярко выраженный двухполярный мир, сдерживающим фактором для НАТО была противостоявшая ему на равных Организация Варшавского договора (ОВД). После роспуска ОВД процесс легализации НАТО в качестве силы, едва ли не единолично решающей, какой из народов наказать за уклонение от «стандартов западной демократии», шёл исподволь и сопровождался изрядной политической риторикой, демагогией и прямым обманом.

Принятая в ноябре 1990 г. в Париже Хартия СБСЕ для новой Европы вроде бы констатировала окончание эры конфронтации и раскола. «Безопасность неделима, – провозглашалось в хартии, – и безопасность каждого государства-участника неразрывно связана с безопасностью всех остальных. Поэтому мы обязуемся сотрудничать в деле укрепления доверия и безопасности между нами». Красивая риторика нашла отражение и в Римской декларации Совета НАТО 7-8 ноября 1991 г. Констатировав, что «мир кардинально изменился» и уровень безопасности в Евроатлантическом регионе значительно повысился по сравнению с предшествующими четырьмя десятилетиями, участники сессии даже признали, что «проблемы, с которыми мы столкнемся в этой новой Европе, не могут успешно решаться одним институтом… Поэтому мы работаем над созданием новой европейской структуры безопасности, в рамках которой НАТО, СБСЕ, Европейское сообщество, Западноевропейский союз и Совет Европы взаимно дополняют друг друга».

Упоминания среди этих структур ОВД, естественно, нет, поскольку военный союз бывших соцстран был распущен еще 31 марта 1991 г. Но сами государства, в него входившие, никуда не делись, и их «приручение» началось вполне невинно – путем включения их в состав учрежденного в декабре того же года Совета североатлантического сотрудничества (ССАС). На первых порах он объединил страны НАТО и еще девять стран Центральной и Восточной Европы, в марте 1992 г. в ССАС вошли все страны СНГ, а к июню – Грузия и Албания. Западные лидеры, упивавшиеся победой в холодной войне, «изящно» ушли от ответа на естественно возникавший вопрос: если распущен Варшавский договор, зачем сохранять Североатлантический альянс?

Как объявило руководство НАТО, ССАС был призван заложить основы будущей безопасности Европы. А для этого альянс взялся оказывать практическую помощь бывшим социалистическим странам в решении задач «переходного периода». Задачу руководителям альянса облегчал заранее и не без умысла утвержденный порядок управления ССАС: в его составе преобладали страны НАТО и отсутствовал принцип консенсуса при принятии решений. Сегодня понятно, что тем самым закладывался процесс перехода этих государств (причем не только бывших соцстран, но и бывших союзных республик СССР) на западные политические и военные стандарты.

Важнейшим этапом на этом пути стала инициатива НАТО по присоединению стран ССАС к новой программе сотрудничества с блоком «Партнерство во имя мира» (ПРМ), разработанной в США и активно продвигавшейся в том числе с участием З. Бжезинского и Г. Киссинджера. Официально её целями провозглашались достижение прозрачности процесса военного планирования и формирования оборонных бюджетов, обеспечение проведения международных операций под эгидой ООН или с санкции ОБСЕ и т.п. Но в действительности программа заняла центральное место в продвижении блока к границам Российской Федерации.

Восточноевропейские страны (они потом первыми и пополнили НАТО) активно помогали сторонникам экспансии альянса на Восток превратить ПРМ из альтернативы расширению НАТО в «предбанник» для будущих членов. Еще в октябре 1991 г. министры иностранных дел Польши, Венгрии и Чехословакии заявили о желании своих стран практически участвовать в деятельности блока. Эта инициатива нашла поддержку в декабре 1991 г. на сессии ССАС с участием 16 стран НАТО и девяти государств ЦВЕ. Реализация программы ПРМ означала переход к прямым двусторонним военным контактам с альянсом.

Уже этот факт свидетельствует, что западные лидеры откровенно лгали, давая обещание не расширять состав НАТО и называя молодую Россию «партнером». Втягивание нашей страны в политический диалог вовсе не означало отказа от сохранения военной организации альянса и от его продвижения на Восток.

Первым и принципиально важным шагом по пути территориального расширения НАТО стало решение о принятии в его состав объединенной Германии. В последующие годы прошли три волны расширения, в результате в альянс вступили девять государств ЦВЕ и три бывшие советские республики Прибалтики. Еще десяток государств являются участниками «Плана действий по членству», «Ускоренного диалога» и «Индивидуального партнёрского плана», в т.ч. Грузия и Украина. В новом варианте Стратегической концепции НАТО 2010 г. прямо подтверждается приверженность расширению блока – самому лучшему способу достижения «нашей цели создания единой и свободной, разделяющей общие ценности Европы».

В этой связи откровенным вызовом является заявление тогдашнего главы Пентагона Чака Хейгела о том, что альянсу приходится «иметь дело с ревизионистской Россией, с ее современной и боеспособной армией на пороге НАТО (выделено нами. – Авт.»).

Учредители альянса держат курс не только на численное расширение его состава. Еще в Стратегической концепции 1991 г. была заложена идея о расширении миссии НАТО за ранее определенную зону ответственности, которая в соответствии с Вашингтонским договором включала территорию государств-участников и район Атлантического океана к северу от Тропика Рака – параллели, расположенной на 23°26′ к северу от экватора. Расширение миссии влекло за собой подмену и понятия обороны, поскольку речь шла уже о защите не территории, а интересов союзников. В упомянутой Стратегической концепции 2010 г. появилась запись о том, что «Североатлантический союз подвергается воздействию политических событий и событий в сфере безопасности за пределами его границ, а также может сам воздействовать на эти события», что, по сути, свидетельствовало о попытке придать альянсу глобальный характер. Документ фактически отразил давно утвердившуюся практику вмешательства сил альянса в события в регионах, далеко отстоящих от продекларированной когда-то зоны ответственности, – достаточно вспомнить Югославию, Ливию или Афганистан, а теперь и Украину.

При этом почти 70-летний опыт существования альянса убеждает, что основная его цель, сформулированная первым генсеком британским лордом Г. Исмеем, – «держать русских вне Европы, американцев – в Европе, а немцев – под контролем Европы» при всей саркастичности этой формулы в своей основе остается прежней. Только на место Советского Союза ставится Россия.

На это вновь обратил внимание президент РФ, выступая 30 июня на совещании с послами РФ и представителями при международных организациях. «Антироссийская направленность НАТО сегодня нарочито выпячивается. Альянс не только ищет в поведении России подтверждение легитимности и целесообразности своего существования, но и предпринимает в отношении нас реальные конфронтационные шаги», – заявил Владимир Путин.

В этой связи представляется принципиально важным и еще одно заявление главы российского государства, сделанное в ходе пленарного заседания Петербургского международного экономического форума. Комментируя активную помощь США и НАТО киевскому режиму, В. Путин сказал: «На мой взгляд, в том числе это делается для того, чтобы обосновать само существование Североатлантического блока. Нужен внешний противник, внешний враг, иначе зачем эта организация нужна? Варшавского договора, Советского Союза нет, против кого она?»

Если будем в такой логике дальше действовать, предупредил президент РФ, нагнетать и наращивать усилия, чтобы пугать друг друга, то когда-нибудь придем и к холодной войне. Но «у нас совершенно другая логика, она направлена на сотрудничество и на поиск компромиссов».

Имеющий уши да услышит.