Максим Соколов, для РИА Новости

   О коллективной ответственности всех российских спортсменов за случаи употребления допинга отдельными их коллегами говорится уже совершенно спокойно — а что тут такого? А такого здесь то, что любая национальная сборная может быть отстранена от Игр, ибо кто-нибудь да погрешал против идеальной чистоты.

Но тут международные спортивные функционеры доходчиво объясняют, что эта нога — у кого надо нога. В одних случаях коллективная ответственность необходима как благая мера, в других она "есть народное стесненье, гнуснейшее меж всеми преступленье". А мы уж сами будем решать, карать или миловать.

   Под "непростым решением", как пояснили другие функционеры, разумелась дача показаний против других. Как говорили следователи НКВД, "разоружайтесь перед партией", т. е. помогите нам в разоблачении врагов народа. Еще нужно отречься от России, выступив под флагом МОК, и тогда спортсмен вообще не будет иметь проблем от международных функционеров. Главное — отрекись. Ну и донеси, конечно.

Вообще-то при такой постановке вопроса для иллюзий места не остается. Так говорят, когда принято решение доедать нашу страну дальше, до победного конца. В этом смысле расчет на справедливые международные суды — пустые надежды. Как сказал тот же Коу, "Мы оценили систему и культуру, внутри которой соревнуются все российские спортсмены. Это испорченная система, которая бросает тень на каждого атлета, являющегося его частью". А испорченную систему, не приносящую доброго плода, отсекают и бросают в огонь. Какие там еще суды?

В 1997 году, когда при аукционе по "Связьинвесту" вице-премьер Анатолий Чубайс не удовлетворил пожеланий Бориса Березовского и Владимира Гусинского, но повел себя своевольно, олигархи обратились к нему: "Анатолий Борисович, вы же умный человек, вы же понимаете, что будет наезд по полной программе". И наехали, и по полной.

И потому сейчас остается один контрход. Не дожидаясь, пока лидеры свободного мира, продолжая свою "тактику салями", будут урезать спортивный статус России кусочек за кусочком — а ведь будут: сколько медалей еще можно оспорить, скольких спортсменов еще можно отстранить; вслед за летними Играми 2016 года грядут зимние 2018-го, с аналогичным набором уже подготавливаемых репрессалий, — откланяться самим. Сыграйте вашу свадьбу без меня.

   Это была бы такая передача хода, когда уже пристрелянное орудие наших партнеров вдруг начинает бить в пустоту. Столько разных последовательных унижений по линии МОК еще заготовлено — а унижать-то и некого. Остается только на манер ПАСЕ взывать: "Куда же вы, вернитесь, у нас же все придумки пропадают!".

Тем более что такой уход совсем не равнозначен тому, чтобы напугать ежа голой задницей. Спортивное значение России достаточно велико для того, чтобы авентинская тактика (добровольное покидание собрания) сильно обесценила олимпийские медали.

Мы уже наблюдали это при олимпийских расколах 1980 и 1984 гг., когда выяснилось, что эдак можно вообще олимпийское движение угробить, и лучше помириться. Не говоря уже о прочих интересных деталях. Не будет России — англосаксам останется выживать Китай, и интересно, как у них это получится.

Не менее интересно, как будет выглядеть бездопинговая идиллия — ведь главного допингового злодея уже не будет. То ли станут бодать Китай, то ли схватятся в междоусобной антидопинговой борьбе, то ли изберут оптимистический жанр "Советская газета оповестила свет, // Что больше диабета в стране советской нет".

С точки зрения хладнокровно относящегося к спорту человека такой российский ответ был бы оптимален. Пусть наши партнеры теперь сами думают, как быть с олимпийским движением, а мы постоим в стороне и посмотрим.

Но при этом есть мучительный вопрос — как быть с нашими спортсменами. В письме российских олимпийцев они взывают: "Мы жертвуем нормальным образом жизни, преодолеваем трудности, травмы, обстоятельства, и все это в один момент может оказаться совершенно бесполезным, попросту выброшенными на помойку годами бессмысленных надежд и устремлений. Разве для этого мы начинали заниматься спортом? Для этого прошли долгий и трудный путь, чтобы без вины расплачиваться за провинности других?".

Или пожертвовать многим, может быть, слишком многим, но остаться с Россией.

"Одна беда, одна тревога, одна судьба, одна земля".

Таков выбор. И суди тебя Бог.