Вброс в средства массовой информации первой
порции информации о «панамских офшорах» стал крупнейшим глобальным
медийным событием последнего времени. Тут российским бизнесменам и
политикам не стоит жаловаться, – досталось всем. Понятно, что это только
начало «большой истории», с которой нас будут знакомить постепенно.
Учитывая, что уже в первой порции данных обозначен выход на большинство
ключевых офшорных юрисдикций, нас ожидает много интересных открытый.
Было бы упрощением считать, что вся эта долгосрочная – на годы –
информационная комбинация затеяна только для того, чтобы
дискредитировать российских политиков. Да, конечно,
первый информационный вброс был информационно сконфигурирован против Президента России, но именно,
что сконфигурирован, причем на совершенно непропорционально узкой
фактологической базе. Проще говоря, Владимира Путина привязали к
офшорной истории благодаря довольно грубой даже по современным западным
меркам диффамации. Вероятно,
поступил заказ: найти срочно, хоть что-нибудь, что не слишком профессиональные исполнители выполнили, как могли.
Однако проблема последнего информационного вброса заключается, прежде
всего, в масштабности. Это вброс задевает уже слишком широкие круги,
включая и «гарантированно своих» (
вроде Дэвида Кэмерона),
и остается только догадываться, какой эффект произведут следующие
вбросы, которые неминуемо будут. Такие вбросы компромата, – слишком
мощное оружие, чтобы использовать его только для того, чтобы
дискредитировать российского лидера и его окружение.
Хотя, конечно, цель – сорвать развернувшуюся политическую легитимизацию Владимира Путина
как глобального сильного лидера, способного решать проблемы, вокруг
которых другие только «совещаются» и «пиарятся», будучи неспособными к
решительным действиям, – ясна.
Однако повторимся, – если речь идет только о попытке стратегической
диффамации российского президента, то выбрано явно слишком опасное
оружие, в том числе и для тех, кто его решился применить. Хотя и
отрицать нарастание иррациональности в поведении тех же американцев, да и
правящего клана немецкой элиты в отношении России бессмысленно.
Попробуем все же оставаться на почве реальности и проанализировать
ситуацию, благо ситуация практически не оставляет место для
конспирологии.
Первое. Вся российская экономика 1990-х и начала 2000-х, если не
считать натурального хозяйства, это экономика офшоров, включая и
процессы приватизации. Далее логика становится понятной: создается
сперва значимый информационный процесс, а потом – при определенных
политических условиях – и юридический процесс вокруг крупнейших объектов
собственности, которые все еще находятся в руках российских олигархов
«первой волны». Дальнейшее – дело техники, особенно учитывая способность
«наших замечательных партнеров» устраивать долгие и занудные судебные
разбирательства с предсказуемым финалом. И только наивный не свяжет
развитие «офшорного процесса» с планируемой в России новой объявленной
грандиозной волной приватизации. Пока в России еще только обсуждают ее
условия, в США уже активно работают над форматом и списком потенциальных
участников.
Второе. Не только в России дело. Офшоры разной степени юридической
чистоты были ключевым элементом мировой экономики многие десятилетия, а
особенно, – бурные двадцать лет построения новых экономических отношений
на вновь осваиваемых мировым капитализмом пространствах. Развитие
«офшорного процесса» создает для мировой экономики колоссальные и слабо
контролируемые в силу неизбирательности процесса такие репутационные
риски. Появляется очевидный смысл переводить свои активы в ту
юрисдикцию, где они будут, по крайней мере, защищены политически, если
вести себя правильно. А таких юрисдикций в мире только две: США и
Великобритания, где также есть внутренние зоны, по принципам
функционирования, сильно напоминающие офшоры. Но которые почему-то почти
не обсуждаются в ходе нынешней информационной волны. Намек, однако,
вполне прозрачный, особенно если он дополняется общим нарастанием
военно-силовой напряженности в мире.
Третье. Обратим внимание и на то, кого нынешняя «анти-офшорная»
кампания «затронула» на удивление слабо. Нельзя не удивиться, что на
редкость мало написано про то, как использовали офшоры люди с фамилиями,
которые пишутся иероглифами. Если, конечно, не считать явно попавшегося
«под горячую руку» Джеки Чана. Было бы крайне наивным предполагать, что
фантастический рост китайской экономики, причем экспортно
ориентированной, обошелся бы совсем без офшоров, хотя, конечно,
китайский бизнес предпочитает традиционные, национальные варианты
решения финансовых проблем. А, ведь в развернувшейся сейчас в китайской
элите борьбе между «принцами», «комсомольцами», «шанхайцами» и
«чекистами», в борьбе, в которой обвинения в коррупции означают не
только политическую, но и, порой, физическую смерть, «офшорная тема»
может быть исключительно сильным инструментом. Который наши американские
партнеры решили приберечь.
Так что мы, возможно, столкнулись с некоей стратегической новеллой,
представленной нам американской элитой: в условиях нарастания внутренних
финансовых проблем и откровенной неудачи привлечения дополнительной
ликвидности за счет повышения учетной ставки ФРС (что признают, кажется,
уже), в рамках которой включаются сперва информационные, а потом, – и
административные рычаги привлечения инвестиций в американскую экономику.
Мы же понимаем, что практически любые деньги, которые приходят в
американскую экономику, особенно по контролируемым фискальным органам
каналам, заведомо считаются «легальными». Ну, или «условно легальными»,
пока их хозяин не начнет проявлять нелояльность. Так, что, вероятно, эта
«новелла» имеет серьезные шансы на успех.
Кстати, в таком формате и фигура Дональда Трампа, защитника интересов
крупного бизнеса от социалистов-конфискаторов, в качестве президента США
начинает выглядеть не столь уж и бессмысленно.
Проблема, однако, в том, что, если движение в сторону нового формата
финансовых отношений в мире, не то, чтобы без офшоров, но с существенным
сокращением их роли, означает не только сокращение масштабов оборота
«серых» финансов. Беда в том, что расширится и сфера охвата «черных»
финансов, которые полностью выводят средства их легального денежного
оборота, заменяя их разного рода суррогатами. Первым последствием этого,
безусловно, будет очевидное расширение использования альтернативных
глобализированных финансовых систем, наиболее известными (но не
единственными), из которых являются исламская система денежных переводов
«хавала» и внешне хаотически развивающаяся система «биткоинов». Но
спрос неминуемо родит предложение и, думаю, совсем в скором времени мы
увидим и нечто вроде безналичных «крюгерэндов», активно использовавшихся
в 1970-80-е годы.
Понятно, что, если «серый» финансовый оборот будет вытеснен из
относительно респектабельных офшоров в откровенно криминальные сферы,
возрастут возможности террористических и экстремистских организаций
получать доступ к финансовым ресурсам.
Вопрос, однако, можно поставить и еще шире: а сможет ли мировая
экономика вообще прожить без офшорного бизнеса? Понятно, что для любой
национальной экономики в отдельности офшоры, – скорее зло, причем зло,
которого можно избежать. Но глобальная экономика в том виде, в каком мы
ее знаем, накрепко связана с офшорами, и не станет ли дестабилизация
этой части системы запалом к тому глобальному финансовому кризису,
который все так натужно ожидают?
Ведь хребет верблюду обычно ломает все же не соломинка, а оглобля. И эту оглоблю нам как раз показали.
Дмитрий Евстафьев специально для «Актуальных комментариев»
actualcomment.ru 
