— В конце 2015 года принято два новых федеральных закона, один имеет сложное для восприятия название «О юридискционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в РФ», второй  вносит системные изменения в гражданский процессуальный, арбитражный процессуальный кодексы, а также  в закон   об исполнительном производстве во исполнение первого федерального закона. Существо радикальных  новаций состоит в  создании новых правовых рамок  участия иностранного государства в  международных частно-правовых спорах, разрешаемых российским судом. Правовые рамки  здесь - институты и нормы российского и международного права, определяющие порядок рассмотрения  исков  российских резидентов к иностранным государствам. С момента первой российской кодификации гражданского права (1992-1993г.) в качестве «священной коровы» был объявлен иммунитет государства, он стал абсолютным. Абсолютный иммунитет  был воспринят Гражданским кодексом (1996 г.) и существовал до 1 января 2016 года. Сейчас закреплен относительный или динамический, или функциональный иммунитет,  который предполагает отказ от иммунитета государства  в отношении отдельных категорий сделок.

Не надо думать, что этот институт иммунитета предполагал защиту только иностранного государства  от требований российских резидентов. Поскольку международное право построено на принципе взаимности (прагматично говоря – это фундаментальный правовой принцип, ежечасно применяемый  в рамках международного права),  иммунитет государства был направлен на защиту российского государства от юридических претензий иностранных субъектов. Но международная экономическая деятельность взорвала абсолютный иммунитет и с начала 90-х Россия со всеми странами СНГ (кроме Латвии, Эстонии и Грузии), а также с большинством стран  Европы, Азии, Северной и Южной Америки подписала межправительственные соглашения о защите инвестиций. В каждом таком соглашении, а их около 50-ти, Россия согласилась   на ограничение своего иммунитета при рассмотрении споров с инвесторами, при этом инвесторами, как показала практика, могли стать оффшоры и даже граждане России, их конечные бенефициары. Это согласие об ограничении иммунитета фиксировалось в статьях соглашения о защите инвестиций, предусматривающих рассмотрение споров в  третейских и арбитражных судах. Также международная договорная практика ограничивала иммунитет российского государства и в сделках, предусматривающих возможность третейского (негосударственного) судебного разбирательства. Результатом закономерно стало привлечение нашей страны в качестве ответчика  в международных и национальных судах. Теперь это положение должно найти баланс, поскольку российские инвесторы получили право защищать свои права и  интересы в российском суде. Узаконение концепции ограниченного иммунитета в российском законодательстве означает, что коммерческие споры по инициативе российского резидента с иностранным государством могут быть рассмотрены в российском суде. Условия, при которых возможен такой процесс надо назвать отдельно.

— Что означает по-вашему концепция «длинной руки правосудия»? Стала ли она причиной принятия новых законов?

— С моей точки зрения, обсуждаемые законы – цивилизованный, если хотите, собственно правовой ответ на противоправную практику безграничного распространения юрисдикции некоторых стран, это также ответ на  практику похищения людей, в том числе – граждан России и привлечения их к ответственности в США. Специалистам известен избитый прием экстрадирования и привлечения к ответственности неграждан  США по инициативе прокуроров, скажем, Нью-Йорка только на том основании, что международные расчеты производились с участием американских банков. Действующий  много лет в США "Laundering money Control Act» сегодня используется против любого, кто, по мнению властей, хотя и не инвестировал в США «грязные деньги», а только провел расчеты с участием американского банка. Таким образом применяется национальный закон для привлечения к уголовной ответственности граждан любого государства, чем-то не угодивших США. Это и есть «длинная рука правосудия». Правосудие не может иметь слишком длинных рук, иначе превращается в жандарма или гангстера. Одностороннее распространение юрисдикции государства на другие страны должно иметь основание в виде международных норм, мандата или конвенциальное соглашение. Если такого основания нет, такая деятельность нарушает основы международного права.

Новые законы доказывают, что в международном общении есть возможность оставаться на правовых позициях, применяя  принцип взаимности. Он, например, может лежать в основе   иска  российского резидента,  с учетом того, что согласие иностранного  государства на участие в конкретном деле в качестве ответчика не выражено в дипломатической ноте. В этом случае достаточными юридическими фактами станут  состоявшиеся ранее судебные решения этого государства, в которых  Россия так или иначе была привлечена в качестве ответчика.

— А есть такие прецеденты?

— Есть. Наиболее полным в международно-правовом отношении прецедентом с моей точки зрения является иск крупнейшего банка Германии к правительству Калининградской области, который был рассмотрен в арбитражном суде Лондона в 2004 году (арбитражная оговорка в кредитном договоре была). Суды Литовской республики позволили вовлечь себя в исковое и исполнительное производство против России и вынесли решения во всех инстанциях, которые привели к продаже российской недвижимости в Вильнюсе с торгов в интересах германского банка. Эта история началась в 1997 году и до сих пор не закончилась, последний судебный акт вынесен в январе 2015 года Верховным Судом России, которым отказано в удовлетворении одной из жалоб истца (германский банк заменен оффшором с говорящим названием «DUKE»).

Этот прецедент с моей точки зрения создает основу для обращения любого российского инвестора с иском к Литовскому государству в том случае, если  нарушены частные права, например, право инвестора на имущество в любой форме, а также права, предусмотренные литовско-российским межправительственным соглашением о защите инвестиций. Такое соглашение имеется и ратифицировано Россией в 2004 году. Новации законодательства и это соглашение создают международно-правовой фундамент для судебной защиты  прав инвестора в российском суде. В период с 2004 по 2015 годы литовские суды ограничили российский юрисдикционный иммунитет во всех его проявлениях: были применены обеспечительные меры и наложен арест на российское имущество в Вильнюсе, было обращено взыскание на это имущество, оно было продано с торгов, был нарушен иммунитет собственности российского государства и российское государство утратило право на особняк в центре Вильнюса. В ходе этой истории литовское государство само ограничило не только российский, но и свой юрисдикционный иммунитет, когда в 2014 году обратилось в Верховный Суд России с жалобой. Все это подтверждает правомерность обращения инвестора с иском на основе принципа взаимности. Кстати говоря, в процессуальных законах теперь имеются специальные статьи о принципе взаимности и о возможности его непосредственно применять для исковой защиты прав. Все что я сказал, относится к сфере частно-правовых отношений, т.е. все, что не связано с суверенной деятельностью государства и не связано с его суверенными актами.  Нельзя подать иск в российский суд о признании недействительным статьи закона или иного акта иностранного государства.

— Много ли инвесторов,  пострадавших от произвола властей иностранных государств? Можно ли ожидать вала исков в судах к иностранным государствам?

— Вряд ли есть официальная статистика, с моей точки зрения их тысячи. Все, кто имеют денежные средства в иностранных банках, могут быть признаны инвесторами, если есть соответствующее международное соглашение. И все они могут быть пострадать от произвола властей. Однако защищать их права можно при определенных условиях. Должно обнаружиться единство сразу нескольких фактов: имеется статус инвестора, имеются прецеденты ограничения российского  юрисдикционного иммунитета и неправомерные действия властей иностранного государства, которые привели к потере или аресту денег, к утрате прав на имущество, нарушению других прав инвестора. В этом случае иностранное государство может получить достойный отпор.  Большого количества таких исков вряд ли стоит ожидать в ближайшей перспективе, однако позднее российские резиденты непременно будут обращаться в российский суд, и не всегда  в арбитраж Нью-Йорка, Гааги, Лондона, Стокгольма и пр. В тех случаях, когда  многие из инвесторов не захотят консервировать свои иски в Лондоне, они могут рассматривать российскую судебную процедуру как реальную альтернативу.  Здоровый пессимизм относительно международного авторитета российского суда должен учитываться, но важнее создавать новую судебную практику, она способна поднять престиж  российского суда при условии вынесения законных и справедливых  решений в защиту российских инвесторов. Корректных способов исполнить решение российского суда  найдется немало.

— Каковы  последствия нововведений законодательства?

— Они уже появляются. В Калининграде создан фонд защиты прав иностранных инвесторов с говорящим названием «Палимпсест» ("PALIMPSEST”). Действовать он будет на территории всей России.

— Что означает это слово?

— Палимпсест — это носитель древних письменных  текстов, на которых позже поверх написаны новые актуальные тексты. Есть примеры, когда трагедия Софокла была стерта для записи библейских текстов. Новый текст уверенно читался, но и старый текст также можно было прочесть. Читатель могу увидеть глубину культурного слоя, если хотел этого. Есть и другой смысл, он состоит в том, что даже окончательные решения государства могут быть пересмотрены и переписаны. Главное, что можно прочитать сразу два разных содержания. Так и с решениями иностранного государства, нарушающими права инвесторов. Теперь появилась правовая возможность их пересмотреть и переписать. При этом не забыть отмененное решение.

— Какие цели преследует фонд?

— Российские инвесторы зачастую рассматриваются как заложники в политических сражениях, а владельцы счетов – как благодарный предмет полицейского наезда и сравнительно непыльной работенки для обеспечения бессрочных банковских депозитов на условиях банков. Таких людей, по моему мнению, тысячи и фонд может аккумулировать их стремление противостоять произволу властей   иностранного государства.  Все решения об аресте  счетов, об экспроприации акций всегда внешне оформлены и походят на правовые решения, например, в пылу борьбы с отмыванием денег. Отнюдь не всегда такие решения законны.  Для более эффективной защиты таких инвесторов, включая юридических лиц,  и создан этот фонд.   Надеюсь, он станет заметным институтом гражданского общества и инструментом защиты прав инвесторов. Само обращение в суд по такому иску – весьма  непростая  юридическая задача. Выполнить ее адвокатам  проще и быстрее с помощью таких организаций как фонд. Если  иск свидетельствует о его общественной значимости,  фонд должен подключаться и помогать по мере сил.

— И все-таки, нововведения закона это ответ на дело ЮКОСа?

— Вряд ли их можно назвать  ответом. Законопроекты  разрабатывались российским правительством с 2012 года, а беспрецедентные решения судов по делу ЮКОСа состоялись в 2014 году. 

Новации законодательства во многом повторяют зарубежные законы и ничего зазорного в этом нет. Большинство государств, как США, либо приняли такие законы, либо узаконили права инвесторов судебной практикой. Российское законодательство обогатилось новыми правовыми возможностями защиты прав инвесторов, теперь дело за теми, кто считает свои права нарушенными.

С моей точки зрения радикальные новации позволяют надеяться на укрепление юридического суверенитета России, на укрепление авторитета российского правосудия.