Сущность террористической (партизанской, нетрадиционной) войны и методы борьбы с нею, как нам представляется, исследованы недостаточно. Между тем, современная эпоха и, по-видимому, ближайшее будущее будут изобиловать именно такими — террористическими, партизанскими, нетрадиционными — войнами. В данной статье делается попытка исследовать такую войну не как что-то самодостаточное, а как инструмент агрессивной политики крупнейших держав, пытающихся в новых условиях по-новому реализовывать старую как мир идею мирового господства.

Война, по известному определению, — это продолжение политики государств иными средствами.

Целью политики чаще всего являются ресурсы, территории, статус. В конечном счете — власть.

Но в современную эпоху слишком дорого и опасно бороться за власть, даже за власть над миром, средствами прямой военной агрессии — так сложны и многогранны связи между мировыми субъектами, они опутаны таким множеством взаимных интересов, что прямое военное вторжение обязательно вызовет противодействие.

А если противодействие будет коллективным — агрессор неминуемо проиграет.

Поэтому современные агрессоры выступают под маской, мимикрируют. И старая формула всё чаще приобретает новый вид: «Война — это продолжение политики чужими руками».

Этими «чужими руками» по преимуществу оказываются террористы. Проблема терроризма слишком широка, чтобы исследовать все ее аспекты, поэтому не будем рассматривать индивидуальный и групповой террор — раз речь идет о войне, поговорим именно о террористических армиях.

Возникнуть сама собой такая армия не может. Потому что ее создание требует слишком больших ресурсов. А также наличия проектирующего задействование этих ресурсов субъекта. Причем субъекта, который может действовать закрыто, не опасаясь, что его опознают и разгромят раньше, чем он осуществит свой проект.

Это значит, что террористическая армия не может не быть творением того или иного государства-агрессора, искусственно создающего такую армию из оппозиционного материала. При этом государство-агрессор должно создать террористическую армию не абы как, а в качестве вооруженной структуры, внешне не имеющей никакого отношения к создающему ее субъекту. Нужна, говоря условно, «прокладка». Такая прокладка (афганские талибы, «Аль-Каида», ИГИЛ и т. д.) имеет множество полезных для агрессора свойств.

Она (естественно, при должном снабжении, вооружении, организации, инструктировании и т. п.) способна оказать нужное воздействие и принять на себя контрудар, не подставляя своего создателя. Если же прокладка слаба и объект воздействия (государство-жертва) успешно ей сопротивляется, то это сопротивление легко представить «мировому сообществу» ужасной войной против собственного народа, бесчеловечным и антидемократическим зверством. И убедить весь мир в необходимости совместных действий против этих «извергов».

В случае, если действия «прокладки» успешны и цели по уничтожению государства-жертвы достигнуты, то агрессор как бы ни при чем и избавлен даже от обязанностей послевоенного восстановления разрушенного государства. Ну кого волнует, как сейчас выживает послевоенная Ливия, бывшая одной из цветущих стран Северной Африки? Послевоенный хаос — удобнейшее состояние для экономических спекуляций огромного масштаба. Например, для покупки по бросовым ценам незаконно добытых природных ресурсов у местных банд.

Не так ли устроена «борьба» США с ИГИЛ на территории Сирии?

Нефть идет через прокладочные структуры за полцены, и туда, куда надо.

А еще «прокладка» дает прекрасную возможность избирательного выполнения любых соглашений, достигнутых в ходе конфликта. Ведь внешне «прокладк»а выглядит самостоятельным субъектом, и если она нарушает договоренности, то по лишь ей известным причинам и поводам, не нанося никакого ущерба репутации своего создателя.

А если вдобавок «прокладка» сконструирована из нескольких структур, якобы не зависимых друг от друга, то как с нею (с ними) договариваться?

«Прокладка» прекрасно маскирует истинные цели своего хозяина, а зачастую и не знает их вовсе. И вправду, зачем парику, прикрывающему лысину, знать мысли владельца лысины? Члены различных исламистских группировок, объединенных идеей «халифата», вряд ли испытывают горячую любовь к США и даже осмеливаются мечтать о будущем походе за океан, но по факту действуют строго в интересах США.

Если же вдруг «прокладка» начинает выходить за очерченные рамки, то сам же создатель готов помочь в ее уничтожении (само собой, на определенных условиях), а взамен выторговать дополнительные преференции. Не потому ли сейчас США так активно протестуют против уничтожения «умеренных» банд в Сирии, что не оговорено участие американцев в последующем «разделе пирога»?

Вообще тактических вариантов использования «прокладки» — огромное множество.

Можно показательно уничтожить одну часть «прикормленных» террористических банд, чтобы все остальные играли по правилам хозяина.

Можно превратить помощь в уничтожении «прокладки» в серию «ошибочных» ударов, поражая борющиеся с «прокладкой» государственные структуры и таким образом «нечаянно» помогая ей.

Как, например, под вывеской борьбы с ИГИЛ Турция наносит удары по курдским группировкам, противостоящим халифатистам.

И, конечно, можно выступить в роли посредника на переговорах об окончании военных действий и добиться искомых уступок, одновременно восстановив прекрасные отношения с объектом «прокладочной» агрессии.

При этом традиционная армия, вооруженные силы государства-агрессора в такой войне исполняют роль «занесенного меча», а не роль «меча разящего». Американские авианосцы за все эти годы реально воевали лишь несколько раз, но без такого инструмента давления США не смогли бы добиться многих из своих целей. Непосредственное и массовое участие в боевых действиях принимают именно «прокладки», сооружаемые на разнообразных принципах — от кланово-племенных и криминальных до идеологических и религиозных. В стране, охваченной инспирированной гражданской войной, очень легко маскироваться спецподразделениям агрессора, выполняющим наиболее ответственные боевые задачи, требующие высокой квалификации исполнителя.

В результате использование «прокладки» оказывается просто сказочной схемой власти — способом всем распоряжаться и ни за что не отвечать. И востребованность структур, способных выполнить «прокладочную» военно-политическую задачу, в мире только растет. Кто знает, в какой точке планеты и когда именно понадобится воевать за свои интересы чужими руками? Пусть «прокладки» дремлют в России, Индокитае, Средней Азии, Африке до поры до времени, до условного сигнала.

Что же может противопоставить такой угрозе среднестатистическое государство? И почему раз за разом оно не может оказать противодействия, казалось бы, разношерстным «прокладкам», имея регулярную армию для отражения внешней агрессии и полицейские структуры для нейтрализации внутренних эксцессов?

Дело в том, что «прокладка» хоть и выглядит как явление внутреннее, но обладает качествами и техническими возможностями небольшой армии. Может ли полиция справиться с армией, даже небольшой? Не может. С армией может справиться только армия.

Но, во-первых, применение армии при отсутствии внешней агрессии весьма проблематично и с юридической, и с моральной точек зрения. Во-вторых, даже будучи задействованной против «прокладки», регулярная армия терзаемого «прокладкой» государства не сможет в полную силу использовать весь свой военный инструментарий без риска уничтожения собственного населения.

А главное — борясь с «прокладкой», регулярная армия неминуемо будет наносить удар по всем тем, кого «прокладка» втягивает в себя. А это в том числе и протестующая часть населения. То бишь народ. А регулярная армия, начинающая осуществлять действия, хоть в какой-то мере являющиеся борьбой с собственным народом (или его частью), чуть раньше или чуть позже начнет разрушаться изнутри.

Итак, регулярная армия не предназначена для борьбы с «прокладками». Полиция не располагает необходимыми для этой борьбы возможностями. И, наконец, регулярная армия, располагающая необходимыми возможностями, не может их задействовать в полной мере.

В результате проблема не решается, а только усугубляется. И тогда вариантов два: либо капитулировать и убегать, как это сделали власти Египта и Туниса, либо, используя всю мощь армии, «сжечь дом, чтоб мыши сдохли». И тем самым дать повод тому же агрессору объявить эту власть «преступным режимом», задушить санкциями и создать международную коалицию для «миротворческого» вторжения на «проблемную» территорию. Этот вариант избрали Каддафи и Асад.

Выбор, прямо скажем, небогатый.

«Прокладочное» вторжение тем и опасно, что производится на стыке полномочий силовых структур. Большинство государств планеты не готово действовать на этом стыке. У них нет силовой структуры с техническими возможностями армии и с нормативной юридической базой для боевых действий в условиях отсутствия военного положения.

Казалось бы, выход прост — усилить полицию тяжеловооруженными частями армейского типа и разработать для них правовую базу.

Нечто подобное сделано в России: существуют Внутренние войска МВД плюс нормативно-правовая база режима контртеррористической операции, объявляемого в нужном месте в нужное время.

Еще один циничный, но общеизвестный вариант — создание «эскадронов смерти», тотально действующих вне правового поля и физически устраняющих идеологические и организационные предпосылки формирования враждебных «прокладок».

Но где гарантия, что эти структуры продолжат оставаться подконтрольными государству, и что потенциальный противник не соорудит «прокладку» именно из них?

Тут есть еще один дополнительный момент, принципиально усложняющий нарисованную нами излишне технологизированную картину. Ведь участники (бойцы) «прокладки» — это люди, одушевленные некоей идеей борьбы за справедливость, мечтой о другой, лучшей жизни. Для них существующая власть — препятствие для реализации высшего смысла бытия. Именно во имя смысла они идут на борьбу и на смерть. И что им за дело, если для власти их смысл кажется суррогатным? Для них — всё наоборот: суррогатны смыслы власти.

И этой их жаждой справедливости и мечтой о лучшей жизни, назвав их «общечеловеческими ценностями и демократическими принципами», бессовестно пользуются те, кто делает из них «прокладку».

Вполне корректно сравнивать все с живым организмом. Если традиционная война более всего похожа на нанесение ран и увечий в открытом поединке, то война нынешняя — инфицирование клеток этого организма вирусами. Вирусы активируют недолеченные болезни, аллергии, действуют на все слабые места. Зараженные клетки начинают интенсивно пожирать окружающую плоть, расширяя злокачественную опухоль. Для ее удаления приходится применять жесткие средства, ослабляющие весь остальной организм. В такой ситуации спасти может только врач, который знает, как лечить болезнь, и не воспользуется твоим ослабленным состоянием.

Или — способность каждой клетки организма отторгать чужеродные вирусы, иначе говоря — общество с идеалами, находящееся в прочной связи с властью, проводящей эти идеалы в жизнь.

Общество без идеалов, родных для каждого члена этого общества, — организм без иммунитета, мечта любого вируса. Такое общество не только не способно противостоять чужеродному неявному вторжению — оно очень быстро становится одной большой «прокладкой», действующей в интересах агрессора, запустившего вирус.

Сможет ли Россия обрести способность нейтрализовать суррогаты, превращающие народы и страны в вирусные «прокладки»?