Вчера 20:41
Постмюнхенское постсоветское пространство
Политолог Ростислав Ищенко проанализировал итоги минувшей
Мюнхенской конференции по безопасности. По мнению эксперта, времена
многовекторной политики, нейтралитета и внеблокового статуса прошли и
многим странам предстоит сделать выбор, чтобы сохранить независимость в
нынешних геополитических реалиях.
Любое крупное политическое мероприятие, вроде Мюнхенской конференции
по безопасности, имеет две стороны: символическую и смысловую. И
рассматривать их надо в комплексе.
В этом году организаторы конференции настойчиво и даже нахально
сообщали о своем желании видеть президента России в качестве одного
из докладчиков на конференции. Желание объяснимо. В преддверии
Мюнхена-2016 западные СМИ, эксперты и политики вынуждены были
констатировать, что практически все предупреждения Владимира Путина
относительно опасности попыток сохранить однополярный мир, сделанные им
в мюнхенской речи в 2007 году, стали реальностью. И реальность эта
для Запада неутешительна. Он вступил в конфронтацию с Россией и пока
проигрывает борьбу.
Путин на конференцию не поехал. Россию представлял Дмитрий Медведев,
сообщивший собравшимся, что его выступление согласовано с президентом.
Западу была предоставлена возможность узнать мнение Путина в изложении
его ближайшего сотрудника — второго лица в российской иерархии. Снижение
уровня представительства на одну ступень позволило продемонстрировать
«партнерам», что Москва не отказывается от попыток достичь
взаимопонимания, но не видит необходимости тратить время на убеждение
Запада в необходимости компромисса. Свою часть пути Россия прошла,
позиция ее известна, теперь ЕС и США имеют время, чтобы подумать
и созреть для конструктивного диалога.
А чтобы созревание происходило быстрее и эффективнее, Медведев
констатировал состояние новой холодной (или гибридной) войны с Западом
и прозрачно намекнул, что Россия не желает ее перерастания в горячую,
но не поддастся на шантаж и готова к любому развитию событий. Доклад
российского премьера явно не вдохновил западных «партнеров», явно
ожидавших более компромиссной, примирительной риторики. Не вдохновил
настолько, что европейские и американские политики, еще вчера сами
утверждавшие, что отношения Запада и РФ находятся на самом низком уровне
со времен холодной войны или даже хуже, чем во времена холодной войны,
вдруг хором начали отрицать сам факт геополитического противостояния.
Впрочем, это не помешало им в очередной раз потребовать уступок именно
от России.
Итак, символическая часть российского участия в Мюнхене заключалась
в демонстрации готовности к снижению уровня диалога с Западом и переходу
в режим ожидания большей адекватности "партнеров". Практическая
содержала в себе предостережение опасности неконтролируемого
перерастания жесткой геополитической конфронтации в вооруженный
конфликт.
Возможно, вначале локальный, но практически неконтролируемый
и с высоким потенциалом перерастания в глобальный.
До этого в мировой истории лишь один раз столь открыто и публично
делались подобного рода предостережения. В 1938-1939 годах советское
правительство так же предупреждало Запад об опасности заигрывания
с гитлеровской Германией. Впрочем, возможности СМИ тогда были не те, что
сегодня, так что мы вправе назвать нынешнее предупреждение
беспрецедентным по своей публичности, прозрачности и открытости.
Не уверен, что западные политики окажутся достаточно адекватными,
чтобы осознать реальный уровень опасности и достаточно ответственными
и мужественными, чтобы, осознав, принять необходимые меры для смягчения
напряженности в международных отношениях. Но, вопреки расхожему мнению,
не все и не всегда зависит только от Запада.
В ходе Судетского кризиса правительство Чехословакии самостоятельно
приняло решение капитулировать, не исчерпав возможности сопротивления.
Сейчас, на Ближнем Востоке не менее (а пожалуй, уже и более) серьезное
влияние, чем Запад, оказывают позиция Сирии (правительство которой
в 2012 году решило бороться) и Турции (пытающейся шантажировать
не только Россию, но и НАТО большой войной).
Нынешнюю гибридную войну Запад пытается выиграть, создавая очаги
напряженности по периметру российских границ и пытаясь вовлечь Москву
в конфликты с соседями (или во внутренние конфликты в постсоветских
государствах).
Понимая, что целью Запада является связывание ресурсов РФ,
растягивание ее сил в бесконечных и бесперспективных приграничных
конфликтах, Кремль пока успешно избегает долговременного вовлечения,
ограничиваясь точечным реагированием (Грузия — 2008, Крым — 2014).
Однако, независимо от вовлечения России, государства, которые
допускают свое использование Западом в качестве инструмента
антироссийской политики, разрушаются (Украина) либо начинают
балансировать на грани гражданского конфликта (Грузия, Молдова).
В этом
нет ничего удивительного, поскольку Западом они рассматриваются
в качестве неэксклюзивного одноразового инструмента, который может быть
легко заменен и который не требуется поддерживать в нормальном состоянии
сколько-нибудь длительное время.
Западу нужны не сильные и стабильные антироссийские режимы, а очаги
напряженности, обеспечивающие вовлечение России и связывание ее
ресурсов.
Зона распада и перманентной гражданской войны всех против всех (как,
например, в Афганистане) способна справиться с этим не хуже, чем
стабильные национальные государства. Более того, опыт использования
боевиков Аль Каиды в 80-е — 90-е годы, а ныне ИГ свидетельствует о том,
что подобные банды могут создать оппоненту больше проблем, чем
регулярный враждебный режим. В то же время, им требуется значительно
меньшее финансирование, за них не приходится нести политическую
и дипломатическую ответственность, от них легко отказаться без ущерба
для своей репутации (как отказываются США от ИГ).
Заметим, что ИГ в интересах США воюет в Сирии и Ираке четыре года. В
то время, как Турция и Саудовская Аравия мало того, что никак не могут
начать настоящую войну, так еще и пытаются собственные (отличные
от американских) интересы преследовать.
При этом формальное уничтожение
ИГ не наносит интересам США (которые вроде как тоже против него воюют)
никакого ущерба — бандитов можно моментально собрать под другим
знаменем. А отнюдь не гипотетическое военное поражение, влекущее
за собой вероятную деструкцию хоть Турции, хоть Саудовской Аравии, хоть
любого другого из союзников, отразится на международном авторитете
и политическом позиционировании США самым худшем образом.
В создавшейся ситуации, как уже было сказано выше, многое зависит от самих постсоветских государств.
Можно избрать путь Украины, попытавшейся стать западным антироссийским
тараном, а в результате рассыпавшейся и брошенной Западом на произвол
судьбы. Можно, как Сирия, избрать путь сопротивления, и в этом случае
получить всестороннюю поддержку России, которой гораздо выгоднее
затратить ограниченные ресурсы на поддержку стабильности существующего
режима, чем потом годами тратиться на восстановление хотя бы подобия
нормальной экономики и административной вертикали на разрушенной
гражданской войной территории.
Одно можно констатировать совершенно точно — время
"многовекторности", "внеблоковости", "постоянного нейтралитета" и прочих
приятных вещей, позволявших получать бонусы и от Запада, и от России,
не особенно связывая себя конкретными обязательствами, прошли.
В 1940 году нарушение нейтралитета Бельгии и оккупацию Норвегии
планировали и Германия и англо-французские союзники.
Их к этому
подталкивала логика войны. Так что, кто хочет выжить — должен сделать
выбор. Источник: http://ishchenko.cont.ws/.
Рейтинг публикации:
|