9 февраля, Польша отмечает трагическую дату — начало Волынской резни. Именно в этот день 73 года назад бандитское отродье, именующее себя «Украинской повстанческой армией», напало на первую польскую деревню Паросля (это сегодняшняя Ровенская область Украины). Было зверски убито 173 мирных поляка, в том числе 43 ребёнка. С этого массового убийства началась Zbrodnia Wołyńska (Волынское преступление), как официально называет Варшава геноцид своего народа.

Украинские боевики во главе с Григорием Перигийняком по кличке Башка зашли в Парослю под видом советских партизан, попросив у сельчан еды. Наевшись и напившись, украинцы начали насиловать польских девушек. А затем убивать. Свидетельства, собранные польскими историками, ужасают. Например, бандеровцы отрубили двум подросткам ноги и руки, разре́зали животы и засыпали раны солью, оставив полуживых умирать в поле. Годовалого ребёнка штыком прибили к доскам стола, засунув в ротик огрызок соленого огурца… Девушкам перед смертью отрезали груди, уши, мужчинам отрезали половые органы.

Фотографии страшных убийств УПА на Волыни можно найти в интернете только под знаком «18+» и пометкой «Слабонервным не смотреть!».

Бандеровца Перигийняка ликвидировали сами немцы спустя две недели после зверств в Паросле, когда сотня УПА попыталась атаковать немецкий гарнизон в Высоцке. Сегодня в этом селе под Ровно Башке установлен памятный знак как «отважному сотенному», а на малой родине — Старом Угринове в Ивано-Франковской области — его именем названа улица. Памятников же жертвам бандеровцев на территории Украины вы не найдёте. В советские годы в посёлке Великий Любень подо Львовом высился монумент 5-летнему Роме Таравскому, убитому бандеровцами в 1951 году. Сегодня этой скульптуры нет.

В Волынской резне принимали участие не только молодые украинцы, но и украинки. «Дивчины» ждали, когда будет истреблена семья, а затем шли во двор на «экспроприацию». Забирали одежду убитых, съестные запасы, уводили скот. И поджигали усадьбы. И так дом за домом.

В Волынской резне чудом остался жив Мирослав Гермашевски — будущий первый и единственный космонавт Польши. Головорезы УПА сожгли дом, где жила семья 2-летнего Мирослава, и закололи штыками его деда. Мать Мирека с новорожденным на руках побежала в лес, в неё начали стрелять, она выронила сына, а затем в беспамятстве упала сама. Только на следующее утро мальчика нашли на снегу в поле, усеянном трупами. Сверток принесли в деревню, считая, что малыш замёрз, однако в тепле Мирослав вдруг открыл глаза. Спустя 35 лет Гермашевски совершит полёт в космос продолжительностью семь суток. В настоящее время бригадный генерал в отставке живёт и здравствует в Варшаве.

Похороны жертв атаки ОУН-УПА на поезд в окрестностях Любичи Кролевской. 16 июня 1944 года

Многие задаются вопросом, почему польское население не бежало на территорию своей метрополии? Ведь с февраля по июль, когда «украинско-повстанческое» зверьё утопило в крови одновременно 150 польских деревень, прошло достаточно времени, даже при отсутствии телефонной связи. Подростки на скакунах могли за неделю разнести по всей Волыни известие об изуверстве украинцев.

И в этом, по всей видимости, есть косвенная вина польских политиков «в изгнании», о которой в самой Польше не принято говорить. Дело в том, что правительство Польши из Лондона приказало мирным соотечественникам, живущим на польско-украинской границе, не сдавать «свои территории», а сидеть и ждать помощи от Армии Крайовой (такое циничное отношение к своему народу не кажется странным, если знать, что лондонское правительство пожертвовало целой Варшавой, отдав её на полное уничтожение в августе-сентябре 1944 года. Что же говорить о хуторах на Волыни). И, конечно же, людей держало хозяйство.

Точное число жертв Волынской резни сегодня не узнает никто. Польские историки оперируют цифрой 36.750 человек, по которым документально установлено, что они погибли от рук бандеровцев. Однако на этой же земле и в этот же временной отрезок — 1943−1944 годы — подтверждена гибель ещё, по разным данным, от 13.500 до 23.000 поляков с невыясненными обстоятельствами причин гибели.

Памятник жертвам Волынской резни в Кракове

Сегодня Волынь не так далека, как кажется. В Калининграде живёт руководитель Польско-российского культурного центра Томаш Оманьски, у которого бабушка с дедом смогли спастись от бандеровцев на Волыни.

«Бабушка рассказывала, как по ночам они выбегали в поле и прятались от бандеровцев во ржи. Ей было лет двадцать, её муж — мой дедушка — чуть постарше. Он служил в отряде самообороны, но что такое была — эта самооборона? У них даже оружия не было, они дежурили по хуторам и, когда приближалась опасность, то просто будили сельчан, чтобы те бежали в поля. А бандеровцев первоначально вооружили немцы. Потом, когда УПА вышла из-под контроля и стала нападать на Волыни и на своих вчерашних хозяев, то сами немцы начали выдавать отрядам самообороны оружие, чтобы отбиваться от этих зверей», — рассказал автору этих строк Оманьски.

Глава Польско-российского культурного центра в Калининграде припомнил одну бабушкину историю:

«Во времена народной Польши такой национальности, как «украинец», никто не знал. Вообще, никто из поляков не различал Украину, Белоруссию, даже РСФСР. Был Советский Союз и советские люди. Но я помню, что когда бабушка ездила в Канаду к своему брату, который после войны перебрался в Лондон, а затем уехал в Северную Америку, то по возвращении с досадой сказала мне — в Канаде очень много украинцев. Мне было лет восемь, и я спросил: «Ну и что такого, бабушка, что много украинцев». А она ответила: «Нет-нет, ты не понимаешь, что это за люди…»

И последняя история семьи Оманьских:

«У моего дедушки родная сестра была замужем за украинцем. И когда дед с семьёй, бросив пожитки, собрались в более крупное селение, на которое бандеровцы не нападали, то он позвал и сестру. Но она отказалась, мол, я замужем за украинцем, кто меня тронет. Бандеровцы убили и её, и мужа, своего же, украинца…»

Примерно этой же теме посвящён польский художественный фильм «Волынь», который, как ожидается, выйдет на экраны 7 октября 2016 года. Известный польский режиссёр Войцех Смажовски рассказывает о трагедии польской девушки, в которую влюбляется бандеровец. Режиссёр не миндальничает со зрителем, называя Волынскую резню — геноцидом (напомним, официальная Варшава, заигрывая с Киевом, прячет это понятие за словесной шелухой типа принятой Сеймом формулировки «этническая чистка с признаками геноцида»). На самой Украине съёмки картины восприняли ожидаемо агрессивно. Например, украинская писательница Оксана Забужко, кстати, родом из Луцка Волынской области, именовала ленту «настоящей школой ненависти».

Сам Смажовски не скрывает, что, поскольку он является поляком, то и фильм будет сниматься с польской перспективы. А на реплики украинцев, что лента создана «в неподходящий момент», отвечает с присущей полякам «философской» иронией: «Никогда не было подходящего времени на съёмки такого фильма. Ни при коммунистах, ни после 1989 года. Теперь случился этот Майдан, война в Донбассе. Неизвестно, какая будет ситуация на Украине, когда мы закончим работу над фильмом».