Что же дальше, после взрыва?

Успешно осуществив 6 января ядерные испытания и вслед за этим пуск баллистической ракеты подводного базирования руководство Корейской Народно-Демократической Республики в очередной раз доказало всему миру, что слова у него не расходятся с делом.

Практически все мировое сообщество, словно по мановению палочки искусного дирижера, принялось яростно критиковать «последний оплот авторитаризма». При этом никто так и не удосужился понять, что же произошло на самом деле. Все обвиняют Пхеньян в нарушении международного права, в частности - Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ).

Но, во-первых, КНДР не является участником указанных соглашений и, следовательно, никаких обязательств по ним нести не может.

О неразберихе в умах свидетельствуют и мнения экспертов, выступавших по российским федеральным телеканалам.

Один из них, ни разу не бывавший в КНДР, безапелляционно повторил известное утверждение о том, что Северная Корея не смогла добиться миниатюризации ядерной боеголовки, поэтому ее можно-де использовать лишь в качестве «ядерной мины для подрыва на случай занятия территории противником». При этом «специалист» так и не попытался хотя бы немного разобраться в деталях. Уже сам показатель мощности четвертого по порядку ядерного взрыва в КНДР, шесть килотонн, должен говорить о многом. Он свидетельствует: ученым Северной Кореи удалось добиться снижения массово-габаритных характеристик ядерного заряда. Иными словами, уменьшить его до размеров, позволяющих поместить «изделие» на самолет или в боеголовку ракеты. Ведь шесть килотонн - хотя, возможно, речь идет о намного меньших показателях - в случае с термоядерным боеприпасом могут означать, что был применен боеприпас так называемого бустированного типа, когда в «обычную» ядерную бомбу на основе урана или плутония добавляют водород, точнее - его тяжелый изотоп. Сам термин «бустирование» означает увеличение мощности ядерного боеприпаса.

Характерная особенность ранних бустированных боеприпасов - в непредсказуемой мощности. В шестидесятые годы англичане, вместо ожидавшихся 20 килотонн, в реальности получили около 100 и едва не разрушили полигон в Австралии. Однако после того как инженеры получили в свое распоряжение математический аппарат и данные экспериментов, позволяющие рассчитывать силу взрыва, все стало на свои места. Так что в нынешнем случае с Северной Кореей речь идет о «типичном» бустированном боеприпасе.

Если же принять в расчет другие детали, то картина получается еще более интригующей. В частности, северокорейцы заявляли: благодаря точным расчетам, никакого ущерба окружающей среде нанесено не было. Хотя в прошлом об этом речь не шла, характерные радиоактивные изотопы все же попадали в атмосферу после взрыва. И немудрено, полностью изолировать место события невозможно, часть продуктов взрыва все равно просочится через трещины в горных породах. В этот раз ситуация иная, даже готовые обвинить КНДР во всех смертных грехах японцы не обнаружили радиоактивных веществ, хотя и проводили очень тщательные измерения.

Теперь – доводы для сомневающихся в том, что такая отсталая страна, как Северная Корея, могла успешно разработать ядерное оружие. По их мнению, заявления Пхеньяна голословны. Но против скептиков работают диаграммы сейсмической активности. На них четко видны две разделенные очень коротким промежутком сейсмических волны, характерные именно для атомного взрыва. Первая возникает при подрыве ядерного боеприпаса, вторая - следствие расширения газового пузыря, который образуется из перешедших под воздействием сверхвысоких температур в газообразное состояние горных пород.

Сымитировать взрыв такой мощности с помощью обычной взрывчатки можно лишь надолго парализовав все железнодорожное движение на практически единственной ветке, соединяющей северо-восток КНДР с другими регионами страны. А уж это сильнейшие спецслужбы мира сразу бы обнаружили. 

Эта победа Пхеньяна достигнута, несмотря на строжайшие санкции: в КНДР нельзя поставлять ничего, что могло бы стать подспорьем в развитии ядерных и ракетных технологий.

Западные политики включают в этот разряд все - вплоть до безобидного медицинского оборудования. Тем временем северокорейцы, всеми правдами и неправдами, получают из-за рубежа нужные материалы и технологии. Им очень помогла их внутренняя компьютерная сеть: с ее помощью они сумели выполнить так называемые распределенные вычисления для точного проектирования деталей ядерного взрывного устройства. Именно отсутствие суперкомпьютеров - один из аргументов тех, кто ставит под сомнение ядерные возможности Пхеньяна. Аргумент, критики не выдерживающий. 

Что же дальше, после взрыва? В Сеуле решили возобновить круглосуточное вещание через громкоговорители, установленные на линии разграничения, в демилитаризованной зоне. «Программа передач» - выпады в адрес северокорейского руководства, которые, как сообщается можно услышать на расстоянии почти в двадцать пять километров. В августе прошлого года северяне, пригрозив начать боевые действия, уже требовали прекратить работу этой пропагандистской машины. Вести огонь по громкоговорителям они вряд ли станут, единственным ответным шагом может стать возобновление своего вещания.

Последствия взрыва, неприятные для России и Китая - усиление военного присутствия США на юге Корейского полуострова. Вашингтон отправил в Южную Корею стратегический бомбардировщик Б-52. Эта машина позволяет атаковать командные военные объекты Северной Кореи с расстояния трех тысяч километров от границы. Самолет имеет на вооружении 35 авиационных бомб, каждая из которых весит по 907 килограммов. Также в арсенале летчиков 12 крылатых ракет, дальность которых составляет две с половиной и три тысячи км.

Но преувеличивать «великой мощи» единственного Б-52 не стоит, равно, как и впадать в алармизм в связи с угрозами США интенсифицировать совместные военные учения с Сеулом. 

Гораздо более чувствительный для нас шаг - развертывание элементов противоракетной обороны США на территории Южной Кореи, а также возвращение в эту страну американского ядерного оружия.

Именно это заставит наших и китайских военных принимать соответствующие контрмеры.

Чувствительным ударом для России может стать свертывание экономического и гуманитарного взаимодействия между двумя Кореями. Нашему обывателю, конечно, ни жарко, ни холодно от того, что Сеул больше не будет поставлять гуманитарную помощь и торговать с Пхеньяном. Но у нас есть совместный железнодорожный проект с КНДР, который изначально задумывался для транспортировки контейнеров по Транссибу в обоих направлениях. Сегодня, судя по сообщениям, речь идет о перевозках угля - как китайского, так и российского в Южную Корею, первые пробные партии топлива уже были доставлены. Теперь же в Сеуле вполне могут отказаться от подобных планов, нанеся тем самым удар ОАО РЖД.

Не стоит сбрасывать со счетов и начавшееся укрепление позиций консервативных сил в Южной Корее. Теперь они укоряют своих оппонентов в излишней мягкотелости по отношению к Пхеньяну. Сами же практически поголовно выступают за усиление связей с Вашингтоном - в ущерб отношениям с Москвой.

На Западе, в свою очередь, требуют ужесточить санкции в отношении КНДР, но, похоже, в этом вопросе единодушия нет. Цель все та же: попытаться свалить «ненавистный режим Пхеньяна», что совершенно не отвечает интересам Москвы и Пекина. При том, что Россия голосовала в ООН за введение санкций в отношении КНДР. Запад, опробовав этот инструментарий на Северной Корее, теперь применяет его против России.

Получается, что сложившаяся сегодня ситуация просто толкает Пхеньян навстречу Москве. У нас не так много союзников, мы воспользуемся этим шансом?

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: