С 1 января вступили в силу российские санкции в отношении Турции. Приостановлено действие безвизового режима. Напомним, что после атаки 24 ноября 2015 года турецкими ВВС российского самолета Су-24 над Сирией президент РФ Владимир Путин подписал указ «О мерах по обеспечению национальной безопасности РФ и защите граждан РФ от преступных и иных противоправных действий и о применении специальных экономических мер в отношении Турецкой Республики». Документ, в частности, предусматривает визовый режим, запрещает чартерные рейсы между РФ и Турцией.

Кроме того, российские туроператоры должны воздерживаться от работы на турецком направлении. Россия также вводит запреты на ввоз из Турции отдельных видов товаров, заключение контрактов с турецкими подрядчиками. При этом компании, которые подписали договоры до 1 января, смогут выполнять свои обязательства.

Правительство России утвердило список из 53 фирм, которым разрешили продолжить работу в стране и нанимать сотрудников с турецким гражданством. Турция пока отказывается принимать ответные меры. Анкара не вводит визовый режим, рассчитывая, что где-то весной, накануне открытия туристического сезона, ей удастся хотя бы частично урегулировать отношения с Россией. Во всяком случае, об этом вслух рассуждают многие турецкие высокопоставленные чиновники. С другой стороны, они уверяют, что ухудшение отношений с Москвой не «оказало существенного влияния на внешнюю торговлю», а заместитель премьер-министра Турции Мехмет Шимшек обещает в интервью агентству Reuters, что «сумеет найти альтернативные рынки сбыта для наших товаров».

Однако турецкий предпринимательский класс понимает значимость российского рынка для национальной экономики, возможную потерю заключенных турецкими строительными фирмами миллиардных подрядных контрактов; угрозы, нависшие над туристическим сектором, не говоря уже о том, что после утраты политического доверия Москва будет иначе относиться к реализации в Турции энергетических проектов стратегического уровня. Теперь это уже всерьез и надолго, а для того чтобы Турции диверсифицировать поставки энергоресурсов, необходимо немалое время и огромные политико-дипломатические усилия в ситуации осложняющейся обстановки на Большом Ближнем Востоке.

И не только это. По оценке главного экономиста UniCredit Bank AG по Центральной и Восточной Европе Любомира Митова, «события развиваются таким образом, что Турция не сможет извлечь колоссальную выгоду из ситуации в Европе и заработать на низких нефтяных ценах», так как «потеряла все экономические преимущества, перессорившись со всеми соседями и испортив отношения с Россией». Плюс к этому, как утверждает Митов, «внутриполитические распри и размолвки на международной арене, после того как Анкара спровоцировала дипломатические конфликты и с Ираком, Сирией и Египтом, свели на нет все имевшиеся ранее преимущества, которыми могла бы воспользоваться Анкара». Теперь, как полагает управляющий активами компании City Financial Company Limited Питер Тугуда, «Анкара, чтобы выбраться из созданной ситуации должна срочно приступить в экономике к осуществлению структурных реформ», на что также необходимы время, а главное — соответствующие условия. Вот почему вопрос о причинах авантюры турецкого руководства в отношении России остаются открытыми.

На этом направлении вырисовывается острая интрига. После «удара России в спину» из Анкары звучали противоречивые заявления. Сначала премьер-министр Ахмет Давутоглу заявил, что роковое решение принимал он лично, затем ответственность на себя взял президент Реджеп Тайип Эрдоган. Потом он всю вину возложил на «невнимательности пилотов российского Су-24», а через некоторое время, как сообщала турецкая газета Sözcü, сторонники правящей Партии справедливости и развития стали активно обвинять главкома ВВС Турции Абидина Унала в том, что вина в инциденте со сбитым самолетом лежит исключительно на нем.

Газета Deutsche Wirtschafts Nachrichten полагает, что «таким образом президент Эрдоган стал демонстрировать стремление оградить себя от всех подозрений и обвинений, сделав генерала BBC Турции единственным виновником в уничтожении российского самолета». В ответ глава правительства Давутоглу заявил, что не приказывал сбивать российский бомбардировщик Су-24. Он сказал буквально следующее: «Я не давал приказ сбить этот самолет. Возможно ли, чтобы ко мне за 17 секунд успели бы обратиться, и я бы дал такой приказ? Нет, это невозможно. Премьер дает указание о вступлении в силу правил реагирования на угрозы. Эти правила не новые, и они применяются без моих указаний. За два дня до этого случая Генштаб передал полномочия по применению этих правил командованию ВВС страны. И это правильно. Было бы неправильным не давать указаний по защите воздушного пространства».

То есть премьер-министр, которому Конституция предоставляет всю полноту власти, фактически отстранен от руководства Вооруженными силами. Косвенно такой вывод совпадает и с данными Минобороны России, согласно которым сведения о вылетах ВКС РФ в Сирии были получены Генштабом от командования ВВС США. Турция является парламентской страной, а это значит, что основные политические полномочия принадлежат премьер-министру, а не президенту — должность президента в парламентской республике носит представительский характер. Однако с начала деятельности Эрдогана в качестве главы государства было ясно, что такие номинальные полномочия — не для него, и он будет ограничивать полномочия Давутоглу.

О проблемах взаимоотношений двух политиков уже давно рассуждают зарубежные и российские эксперты. Сегодня, по оценке американской New York Times, «Давутоглу пытается вырваться из сетей Эрдогана», дистанцироваться от него в силу формирующегося у президента негативного международного имиджа. «У Эрдогана проблемы с плюрализмом. Это постыдно», — пишет издание. Вот почему во всем происходящем в Турции как в сфере внутренней, так и во внешней политике просматривается конъюнктурный подтекст обостряющейся борьбы внутри правящего класса. Эрдоган рвется к расширению своих властных полномочий, имея за плечами нестабильность в обществе, коррупционные скандалы, подрыв доверия к правящей партии, угрозу развала страны, недовольство ЕС и США, кризис в отношениях с Россией и фактор региональной изоляции. Кто разрешит эту дилемму? Может быть, военные, которые уже становятся частью закулисной интриги?