Саудиты и «Союз 34-х»: противостояние суннитского и шиитского полюсов обретает вид коалиционности

Министр обороны Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман и президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси. Фото: AFP

Планы Саудовской Аравии по созданию широкой антитеррористической коалиции мусульманских стран эксперты назвали громким проектом, которому ещё предстоит доказать свою жизнеспособность. Новая коалиция презентована на одном из судьбоносных для ближневосточного региона этапах, и сразу была поставлена под сомнение. Вошедшие в неё страны, где господствующей религией является ислам или значительная часть населения придерживается канонов ислама, настолько разнородны, что скрепить их даже такой всеобъединяющей миссией, как борьба с международным терроризмом, представляется крайне проблематичным.

Заявленная Эр-Риядом цель противостояния террористической угрозе на обширном пространстве Ближнего Востока и Африканского континента ретуширует более «приземлённые» намерения крупнейшей арабской монархии. Главной геополитической установкой Королевства остаётся повсеместное сдерживание иранской «экспансии», распространения влияния шиитской державы в зонах стратегических интересов саудовцев.

Будь то Ирак, Сирия, Йемен или Ливан, везде иранцы должны встретить отпор суннитских сил. Проект с участием 34 мусульманских стран, субъектный состав которого может быть расширен, — одно из подтверждений антииранского порыва семьи аль-Сауд.

Многое указывает на то, что в не самое подходящее для них время запуска амбициозного и одновременно затратного проекта саудовцы решились по весьма конкретной причине. Участие Йемена и Ливана в объединении, куда не приглашены Ирак, Сирия и сам Иран дорогого стоит для Саудовской Аравии. Борьба с терроризмом для властей Королевства имеет свои нюансы, тесно соотносимые с задачами нейтрализации иранской активности на Ближнем Востоке. В Ливане саудовцы и их ближайшие партнёры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) считают «террористическим» местное шиитское движение «Хизбалла». На этот счёт в ходе нескольких последних саммитов ССАГПЗ на уровне глав государств и внешнеполитических служб приняты соответствующие резолюции. Принятие подобных решений против «Хизбаллы» в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ) на нынешнем этапе затруднительно, хотя бы в силу того, что представители ливанских шиитов заседают в правительстве страны.

В ещё одном региональном объединении — Организация исламского сотрудничества (ОИС) — проведение линии на отождествление «Хизбаллы» с терроризмом также бесперспективно ввиду участия в ОИС Ирана. Это могло натолкнуть саудовцев на мысль, что для дальнейшей демонизации союзника Ирана в Ливане полезно создать новое многостороннее объединение.

Конечно, дело не столько в «Хизбалле» или ещё одном проиранском движении региона — йеменских повстанцах-хуситах, которые интерпретируются в рамках ССАГПЗ в качестве «пятой колонны» Ирана на юге Аравийского полуострова. Но злоба дня требует от саудовской королевской семьи решительных действий. Точнее от той её части, которая постепенно берёт все бразды правления в Королевстве и придерживается наступательного внешнеполитического курса.

Речь о группировке в правящей элите страны, которую принято именовать кланом Судейри. Он олицетворяется с «силовым блоком» Королевства: армейское командование, спецслужбы, органы правопорядка. С восшествием короля Салмана на престол в январе этого года, представители Судейри заняли доминирующие позиции в системе власти. При складывающемся балансе правления в Саудовской Аравии, её руководство нацелено на проведение более агрессивной политики, быстрое принятие решений и более долгосрочно ориентированное мышление. Между тем, было бы неправильным ставить знак равенства между кланом Судейри и «ястребиным» ведением внешних дел саудовской правящей элитой. Это качество отчётливо распространяется на Иран, но, например, в отношении России выбран строго прагматичный, расчётливый и максимально уравновешенный курс (1).

Действующий монарх Салман, номинальный лидер этого клана, слишком преклонен в возрасте, чтобы пускаться в геополитические интриги. Тон задаёт саудовская «молодёжь» во власти, которая консолидируется вокруг сына Салмана, заместителя наследного принца и министра обороны страны Мухаммеда бин Салмана. Именно он считается главным «мотором» создания под эгидой Эр-Рияда антихуситской коалиции, которая с 26 марта этого года наносит ракетно-бомбовые удары по позициям повстанцев-шиитов и минувшей осенью развернула наземные операции в Йемене. Именно сын монарха стал проводить линию на отход от предыдущего жёсткого противостояния саудовцев движению «Братья-мусульмане». Не забывая о союзнических отношениях с нынешним руководством Египта, которое поставило «Братьев» вне закона, саудовская «молодёжь» посчитала целесообразным вступить с ними в контакт в том же Йемене (2).

Не будем забывать, что о создании «союза 34-х» объявил не кто иной, как сын монарха Мухаммед. На вопрос, будет ли альянс действовать только против террористической организации «Исламское государство», глава военного ведомства Саудовской Аравии ответил: «Нет, альянс будет действовать против любой террористической организации, которая будет угрожать его членам».

Создаваемая коалиция не привязана к конкретной ветви ислама, позже уточнил глава МИД Королевства Адель аль-Джубейр. «Это не суннитская и не шиитская, а антитеррористическая коалиция», — пояснил он телеканалу Sky News Arabia. Сотрудничество в рамках блока заключается в обмене информацией и подготовке войск, а также военном вмешательстве, если это потребуется, добавил аль-Джубейр.

Понятно, что саудовцы пытаются максимально дистанцировать проект от его восприятия внешними силами в качестве очередного вбития клина между суннитами и шиитами Ближнего Востока. Но это лишь приличествующая моменту риторика, за которой просматривается очевидность провоцирования Эр-Риядом секторального раскола в регионе. Для саудовцев шиитская «Хизбалла» и йеменские хуситы — «террористы» никак не меньшие, чем головорезы ИГ. Если же сравнивать ливанское и йеменское движения с такими радикальными группировками, действующими в Сирии, как «Джебхат ан-Нусра», «Ахрар аш-Шам», «Джейш аль-Ислам» и рядом других, то саудовцы готовы взять последние даже себе в союзники, лишь бы подавить активность шиитского элемента в регионе.

Саудовский клан Судейри жёстко противопоставляет себя любой активности Ирана на Ближнем Востоке. Об изоляции шиитской державы во времена, когда она стоит на пороге урегулирования своих отношений с Западом, снятия с неё международных и односторонних санкций, говорить уже не приходится.

Внутригосударственные и социальные институты Ирана не поверглись серьёзной коррозии даже в самые сложные для него экономические времена действия санкций. Теперь же Тегеран входит в более комфортный для себя по многим политическим и экономическим параметрам период. В такой ситуации быть сторонним наблюдателем за улучшением климата в отношениях Запада и Ирана правящий клан в Саудовской Аравии не намерен. Впрочем, прилагаемые им усилия можно с уверенностью посчитать запоздавшими. В активности клана Судейри проглядывается, скорее, безысходность, лихорадочный поиск эффективной антииранской стратегии. «Сращивание» ССАГПЗ, ЛАГ и ОИС под крышей антитеррористического «союза 34-х» могло ещё возыметь какой-либо геополитический эффект два-три года назад. Ныне же проект саудовцев обречён на неуспех.

Мобилизация антииранских сил не даётся Саудовской Аравии даже в рамках ССАГПЗ, что там говорить о сведении к «общему знаменателю» ЛАГ и ОИС. Участник ССАГПЗ Оман, у которого особые отношения с Ираном, воздержался от вступления в продавливаемую саудовцами коалицию. Зато сюда может примкнуть Азербайджан, тем более, когда Турция также проявила интерес к этому проекту. В качестве членского «бонуса» Анкаре уже посулили ускорение сроков создания турецкой базы в Катаре — первой в современной истории Турции точке её военного присутствия в ближневосточном регионе. Да и потом, ни где-нибудь, а в Катаре, имеющем натянутые отношения с Ираном и принимающем на своей территории штабную инфраструктуру Центрального командования ВС США на Ближнем Востоке, крупнейшую американскую авиабазу «Эль-Удейд» в регионе.

Не добившись перелома ситуации в свою пользу ни в Сирии, ни в Йемене, столкнувшись с самыми серьёзными внутренними управленческими и экономическими проблемами, власти Королевства замахнулись на ещё более претенциозный проект, чем, например, создание Корпуса быстрого реагирования в рамках объединённых арабских вооружённых сил. Формирование общеарабской боевой единицы получило новый импульс впритык к началу военной операции Саудовской Аравии и её союзников в Йемене (26 марта). Ближе к концу года стала очевидной пробуксовка и этого проекта, который так и не обрёл свою плоть и кровь. Предложение о создании совместной армии арабских государств прозвучало в феврале этого года. Его высказал президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси. Саудовско-египетскую инициативу поддержал король Бахрейна шейх Хамад аль-Халифа.

В дальнейшем представители нескольких государств ЛАГ обсудили идею и пришли к выводу о необходимости создания нового вооружённого формирования. В конце марта прошла сессия ЛАГ, в ходе которой члены Лиги договорились о создании Объединённых сил быстрого реагирования.

К концу весны стали известны первые планы, касавшиеся сроков появления новых сил быстрого реагирования. Утверждалось, что объединённая арабская армия может появиться до начала июля. Тем не менее, в силу определённых причин в дальнейшем произошёл серьёзный сдвиг сроков. Подписание основополагающего документа о создании сил быстрого реагирования сместилось на несколько месяцев.

В первых версиях проекта речь шла о вооружённых силах численностью до 40 тыс. солдат и офицеров (около 35 тыс. в сухопутных войсках, порядка 5 тыс. во флоте и от 500 до 1 тыс. в авиации) под началом генерала-саудовца, но со штаб-квартирой в Египте. Планировалось, что структура управления межарабскими силами будет интегрированной и постоянной по аналогии с НАТО, с чётким делением на отдельные компоненты ведения военных действий: авиация, флот, сухопутные части, войска специального назначения. Затем решили сконцентрироваться на последнем компоненте — Корпус быстрого реагирования на базе подразделений спецназначения государств-участников. Однако и в таком усечённом виде продвинуть своё начинание саудовцам пока не даётся.

Семья аль-Сауд и задающий внутри неё тон клан Судейри не только не смогли обеспечить успешность общеарабской военной повестки, но и столкнулись с непосредственными военными угрозами на южных рубежах Королевства. Здесь йеменские хуситы проводят успешные рейды вглубь саудовской территории в районах Джизан и Наджран.

К тому же казна Саудовской Аравии неуклонно пустеет, а оплачивать «чеки» в Сирии, Йемене, в других ближневосточных точках и у себя дома во времена дешевеющей день ото дня нефти приходится исправно. Прямое участие в гражданской войне Йемена и спонсирование «умеренных» оппозиционных группировок в Сирии на фоне «бросовых» цен на нефть крайне негативно влияют на финансовое состояние Королевства. На данный момент оно уже потратило около $ 50 млрд в Йемене и ещё $ 20 млрд в Сирии, отмечают аналитики.

Международный валютный фонд в октябре сделал прогноз, что при текущем уровне расходов валютные запасы первой арабской экономики иссякнут через 5 лет. Несмотря на отсутствие официальных данных, подсчёты МВФ показывают, что уже в текущем году в бюджете страны образуется финансовая дыра размером свыше $ 100 млрд или более 20% ВВП. Фонд не ожидает ослабления экономических проблем для саудовцев и в 2016 году, напротив, прогнозирует их усугубление.

Эксперты заслуженно назвали детище саудовцев в виде широкого фронта борьбы мусульманских стран со всеми проявлениями терроризма лишь декларативным политическим проектом. До военного альянса он явно не дотягивает, и, по всей видимости, изначально не имеет шансов трансформироваться в некую институциональную антитеррористическую конструкцию на Ближнем Востоке и в Северной Африке. На сегодня это в лучшем случае консультативный инструмент обмена информацией в заявленных целях борьбы с терроризмом, а также в подразумеваемых задачах сдерживания Ирана и его региональных сателлитов.

Участие Египта в блоке делает его более презентабельным и взвешенным в своих военно-политических приоритетах. Два крупнейших арабских государства, совокупное население которых составляет почти 120 млн человек, взяли на себя роль лидеров в интеграции ближневосточных и африканских наций на одной геополитической платформе. У Египта самая мощная армия, у Саудовской Аравии — финансовые авуары. Остальные 32 члена альянса — не более чем придаток к саудовско-египетскому костяку альянса.

Создание нового объединения под эгидой Эр-Рияда укладывается в логику «опосредованной войны» (proxy war), разворачивающейся между Ираном и Саудовской Аравией в ближневосточном регионе. Противостояние суннитского и шиитского полюсов постепенно принимает вид коалиционности. Фактически аравийцы пользуются лучшим для них раскладом сил в плане разделения мусульманского мира на два основных течения ислама. Сунниты преобладают количественно, в то время как шииты берут больше качеством и умением. «Союз 34-х» — типичный образец подхода Саудовской Аравии к формированию вокруг себя крупных альянсов, коэффициент полезного действия которых, как правило, ничтожно мал.

(1) Отметим, что за неполные 4 месяца второй в очереди на престол Мухаммед бин Салман дважды побывал в России и провёл переговоры с президентом Владимиром Путиным (18 июня и 11 октября).

(2) Идёт наладка связей и с сирийским крылом «Братьев мусульман», контуры которой отчётливо проступили параллельно недавнему проведению в Эр-Рияде конференции оппозиционных групп Сирии. Сирийский филиал «Братьев-мусульман» выразил поддержку решениям, принятым оппозиционерами в столице Садовской Аравии.

В их письменном заявлении усилия саудовской дипломатии названы «очень важными» для «единения революционных сил после 5-летней борьбы и томления народа, а также в период продолжения оккупации страны (Сирии) Ираном и Россией».

Ближневосточная редакция EADaily

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (2) | Распечатать

Добавить новость в: