|
Выбор иммигранта: как и за кого голосует русскоязычная Ницца
В воскресенье, 13 декабря, во Франции прошел второй тур региональных
выборов. Особое внимание наблюдателей было приковано к югу страны, где в
регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег развернулась борьба между мэром
Ниццы Кристианом Эстрози и внучкой основателя Нацфронта Марион
Марешаль-Ле Пен. Специальный корреспондент RFI отправился в Ниццу, чтобы
узнать как живет и за кого голосует одна из старейших русскоязычных
диаспор Франции.
"Судьба занесла"
Ницца — курорт на берегу Средиземного моря на юго-востоке Франции
всего в 30 километрах от итальянской границы. Еще с XIX века город стал
популярным курортом русской аристократии, поток русских возрос после
1917 года. «Я родился в Ницце в 1945 году. Получается, что я внук первой
волны эмиграции,— рассказывает философ и правовед, а также бывший
настоятель Николаевского собора в Ницце Иоан Гейт. — По матери я —
Булгаков. Мой дедушка, который похоронен здесь на кладбище, троюродный
брат Михаила. Я православный. Меня крестили здесь, в соборе в Ницце. Но
моя карьера была французской, если можно так сказать. Мой отец — француз
и у меня двойная культура, двойное воспитание. До пенсии я был
профессором на юридическом факультете».
Таких как Иоан, носителей двух культур, в Ницце много, но сейчас город
переживает очередную волную русской эмиграции, рассказывает местный
житель Жильбер, преподаватель истории на пенсии: «Русское комьюнити было
всегда — и до, и после Октябрьской революции. Это сообщество особенно
заметно в Ницце. В нем есть несколько страт, которые, постоянно
пополняются. Сейчас идет новая волна переезда русских на Лазурный берег,
в Монте-Карло».
Одной из эмигранток новой волны стала Светлана. Она переехала с мужем
из Волгограда во Францию 15 лет назад, но продолжает сохранять связи с
русской культурой, преподает русский язык и ходит в православную
церковь: «Я живу в Ницце 15 лет. Мне очень нравится климат здесь,
поэтому я осталась. По профессии я преподаватель, работала в колледже
нефти и газа в Волгограде».
Если французы узнают, что ты русский, то они общаются — нет у них
никакой антипатии. Даже наоборот сами подходят, когда слышат русскую
речь и говорят: «Путин — молодец» 
Однако и в новой волне эмиграции не для всех переезд из России в Ниццу
стал личным выбором. Лиза бежала из Грозного 12 лет назад: «Так
получилось, что меня привезли во Францию. Судьба занесла. Прямиком в
Ниццу и попали. Мы довольны. Муж у меня погиб, тогда при бомбежке. Но у
меня дочка замужем, двое внучек».
После того, как погиб муж Лизы, а все родственники уехали в Европу,
оставаться с детьми в разоренной после тяжелых боев Чечне одна она не
решилась. Сейчас Лиза уже получила французский паспорт и работает в
магазине «Калинка», который раньше назывался «Leader Грозный»: «Раньше я
работала в столовой в колледже, проработала три года, а теперь лет пять
уже работаю здесь. Пока все нормально».
Кладбище Кокад в Ницце sergey dmitriev RFI
Еще один беженец с просторов бывшего Советского Союза — грузин Дмитрий
Орденидзе. С ним мы познакомились на знаменитом русском кладбище Кокад
под Ниццей. Его друг Георгий, который тоже бежал из Тбилиси в 2010 году,
живет при этом кладбище, проводит экскурсии и ухаживает за могилами.
Дмитрий, в отличие от чеченки Лизы, переехал в Ниццу относительно
недавно, только два года назад.
«Здесь я беженец. Там плохо очень. Я там в охране работал. В личной
охране министров, замминистров, богатых людей охранял. Стрелять умею. —
рассказывает Дмитрий, поясняя, что пока не получил постоянные документы с
правом на работу во Франции. — Я как старый юрист и как человек,
который любит закон, стараюсь не работать, хоть мне и предлагают. Это
может испортить мне мои документы, в них написано, что мне нельзя
работать».
«Такое уже было в 1930-е годы»
Переехавшему несколько лет назад из Казахстана в Ниццу Владимиру в
статусе беженца отказали, однако возвращаться назад он хочет и решил
остаться на Лазурном побережье нелегально, без работы и жилья. Вечерами
Владимир приходит к православной церкви святых Николая и Александры на
улице Лоншам просить милостыню у прихожан. По его словам, французы
относятся к мигрантам «все хуже и хуже», однако, несмотря на это, в
Европе он себя чувствует свободнее.
«Здесь в Европе жизнь совсем другая, не так как у нас в бывшем
Советском Союзе. Я здесь себя чувствую свободнее. Французы относятся к
иммигрантам хуже, потому что работы для самих французов мало. Но к
русским лояльно относятся везде, где я был в Европе. Если французы
узнают, что ты русский, то они общаются — нет у них никакой антипатии.
Даже наоборот сами подходят, когда слышат русскую речь и говорят: "Путин
— молодец"».
Знаете, такое уже было в 1930-е годы во Франции. Моя мать мне очень
часто об этом говорила. Она на улице в Ницце не решалась говорить
по-русски
Растущую популярность Нацфронта, которая больше чем в других регионах
заметна на юге Франции в регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег, обычно
связывают с недовольством французов от «засилия мигрантов». Философ и
правовед Иоан Гейт считает, что за усилением на Лазурном берегу симпатий
к Нацфронту стоят более широкие причины, в том числе глобализация и
кризис самоидентификации, которые вызывют у людей обратную реакцию.
«Я преподавал историю политических идей и могу сказать, что эта волна
националистических партий объясняется более широкими причинами —
эволюцией всего мира и, в частности, так называемой глобализацией или в
местных условиях — европеизацией. То есть падают все границы —не только
экономические. Это происходит уже давно. Но и культурные (границы
стираются), ощущение самоопределения. Поэтому возникает реакция. К этому
прибавляются в последние годы экономические трудности».
Впрочем, отмечает отец Иоан, подобные тенденции для юга Франции — не
новое явление. Это напоминает ему настроения в обществе 1930-х годов,
свидетелем которых стала его мать. Тогда ксенофобские веяния
распространялись на бежавших во Францию итальянцев, поляков и русских.
«Почему именно на юге — это уже социологические вопросы, — говорит он.
— Зависимость от того, кто здесь живет, откуда приехали. Знаете, такое
уже было в 1930-е годы во Франции. Моя мать мне очень часто об этом
говорила. Она на улице в Ницце не решалась говорить по-русски. А когда я
вырос и уже мальчиком с ней выходил на улицу где-то в 1960-м году, она
по старой памяти старалась не говорить по-русски на улице. Так что
исторически во всех странах идут такие волны — в одну сторону, в другую
сторону».
Возможно, однажды Франции и понадобится Путин, чтобы защитить нас от этих волн, пришедших со стороны
Продавщица магазина «Калинка» Лиза усиление националистических
настроений в Ницце не почувстововала и подобных жалоб от своих клиентов,
90% которых — также выходцы из бывших советских республик, не слышала
«Разговоры может и есть. Но я ничего не почувствовала, — отвечает она.
— Вообще к беженцам относятся адекватно, никаких проблем. Я здесь 12
лет и никаких проблем у меня никогда не было, ни с властями, ни с
населением. 90% посетителей у нас русскоязычные, но бывет, и французы
заходят и арабы. Относятся хорошо — грех жаловаться. Я спокойна, мне
кажется, все будет хорошо».
REUTERS/Jean-Paul Pelissier
«Возможно, однажды нам понадобится Путин»
Чтобы все было хорошо, Лиза как сознательный, с недавних пор,
французский гражданин идет в воскресенье на выборы. Намерена голосовать
за соратника Саркози Кристиана Эстрози: «У меня два гражданства —
русское и французское. В этот раз победит скорее всего партия Саркози.
Мне ближе их политика. Я в их программу не углублялась, но у них
политика мягкая, толерантная и это меня устраивает».
За действующего мэра Ниццы намерена голосовать и бывший преподаватель
из Волгограда Светлана: «Я обязательно пойду голосовать. У него
(Эстрози. — RFI) очень большой опыт работы. Он много сделал для Ниццы.
Ницца за эти 15 лет преобразилась. Даже невозможно сказать, как она
изменилась — она стала очень красивой. Тут в основном все очень хорошо
относятся к Эстрози, восхищаются тем, что он делает для Лазурного
берега, не только для Ниццы». В первом туре Светлана голосовать пойти не
смогла и сейчас очень разочарована результатом, который получил
«Национальный фронт».
Светлана не очень понимает, почему в России сейчас так популярен
именно Нацфронт, ведь мэр Эстрози любит Россию не меньше, чем Ле Пен:
«Эстрози в очень хороших отношениях и с Путиным. Он многое сделал для
развития культурных связей с Россией. Здесь проходит кинофестиваль
российский. Опять же Депардье…» (известный актер и гражданин России
поддержал Кристиана Эстрози на региональных выборах — RFI).
REUTERS/Jean-Paul Pelissier
Но не все жители Лазурного берега так оценили 15 лет правления
Эстрози. Преподаватель на пенсии Жильбер устал от несменяемости власти и
не видит угрозы в том, что националисты возглавят регион. «Мы пойдем
голосовать за Национальный фронт. Чтобы что-то поменялось. Я бы даже
сказал: чтобы все поменялось, — объясняет пенсионнер. — На
общенациональном уровне я не уверен, что проголосовал бы за Нацфронт во
втором туре. Но на уровне региона, я думаю, что было бы хорошо, если бы
несколько людей отличались бы от наших нынешних политиков. А потом
посмотрим, справляются ли они. Демократия, если я еще хорошо помню, то
чему меня учили в школе, — это „правление народа избранное народом и для
народа" (Авраам Линкольн — RFI). Так вот народ голосует за нее, и это и
есть демократия и свобода выбора. Нужно уважать эти 30 или 40%
электората, который голосует за нее».
Популярность лидера Нацфронта в России для Жильбера является
несомненным достоинством партии: «Действительно Марин Ле Пен очень
популярна в России. Именно это ей ставят иногда в вину тут во Франции.
Дело в том, что, поскольку Нацфронт не мог найти банк во Франции,
который бы ему дал кредит, они согласились сделать заем в российском
банке, на вполне понятных, насколько мне известно, условиях».
По мнению пожилого жителя французской Ривьеры, Путин и Марин Ле Пен
похожи как политики. «Возможно однажды Франции и понадобится Путин, —
вздыхает Жильбер, — чтобы защитить нас от этих волн, пришедших со
стороны».
Я думаю, что национализм — то на чем выезжает Национальный фронт,
имеет довольно серьезное эхо и в российской идеологии, во всяком случае,
в официальной
О сходствах двух политиков говорит и другой житель Ниццы, староста
церкви Святого Николая и мученицы Александры князь Алексей Оболенский.
По его мнению, разговорами о духовности, которой, по рассказам
российских официальных пропагандистов, не осталось в Европе, российская
власть прикрывает идеологию национализма, роднящую ее с французкими
крайне правыми: «Я думаю, что национализм — то на чем выезжает
Национальный фронт, имеет довольно серьезное эхо и в российской
идеологии, во всяком случае, в официальной. Меня нисколько не удивляет,
что господин Путин с распростертыми объятиями принимает у себя Марин Ле
Пен».
sergey dmitriev RFI
В газете La Croix за два дня до второго тура выборов был опубликован
призыв религиозных деятелей Франции против «эстремизма, всех форм
расизма, антисемитизма и исламофобии». Призыв подписали духовные лидеры
французских католиков, мусульман, протестантов и иудеев. Князь Алексей
Оболенский говорит, что как французский православный, полностью
разделяет этот призыв и обязательно намерен голосовать, чтобы не
допустить прихода националистов к власти: «Мы совершенно ошарашены тем,
что случилось сейчас во Франции и как-то всеми силами будем стараться,
чтобы ультраправые не прошли, потому что… Просто мы не узнаем страну, в
которой живем. Приходится голосовать за единственного теперь кандидата —
за кандидата правых сил».
В отличие от князя Оболенского, у Дмитрия Орденидзе, переехавшего из
Тбилиси, французского гражданства пока нет, и голосовать на выборах он
не может. Однако, несмотря на еще не решенный вопрос о статусе беженца,
он уверен, что приход Нацфронта к власти во Франции сыграл бы для страны
положительную роль: «Как человек, который не имеет никакого статуса, я
считаю, что если Марин Ле Пен выиграет, то во Франции будет все хорошо».
По его заверениям, он даже сам готов пожертвовать своим еще
неполученным статусом беженца ради других действительно нуждающихся,
«потому что очень многим во Франции дали тот статус, который они не
заслуживают». «Пусть лучше отправят меня и примут того, кому это на
самом деле надо», — говорит он.
С Дмитрием во многом согласен и бежавший из Казахстана во Францию за
свободой Владимир. Возможный успех националистов его совсем не
беспокоит: «Я не думаю, что она (Марин Ле Пен — RFI) выиграет. Но даже,
если она выиграет, она не сможет резко закрутить гайки. Будет намного
тяжелее во Франции, да, не исключаю. Но я не опасаюсь ее победы. Если
честно, то я даже сам бы вот сейчас из того, что есть, я бы ни за
Саркози, ни за Олланда, я не голосовал бы».
sergey dmitriev RFI
Церковь святых Николая и Александры, возле которой сидит по вечерам
Владимир, относится к Константинопольскому патриархату. Тогда как
главный православный храм в Ницце — Собор Святителя Николая Чудотворца
после долгих судебных тяжб по решению французского суда стал
собственностью российских властей, после чего был передан Московскому
патриархату. С мая 2014 года в соборе проходит капитальный ремонт и в
декабре его полностью закрыли для посетителей, так что с кем-либо из
клириков Московского патриархата поговорить не удалось.
Тем не менее в полдень по субботам перед собором на углу бульвара
Царевича и авеню Николая II собирается группа русскоговорящих людей с
сумками и старательно заклееными скотчем коробками. Однако попытки
поговорить к большому успеху не приводят. «Мы не русские» — получаю
строгий ответ и замечаю подъезжающий к храму «бусик» с украинскими
номерами — «народная почта», с помощью которой можно отправить или
получить посылку из Украины к Рождеству пользуется особенной
популярностью. «Давно надо было место сбора поменять», — ворчат в
очереди возле разгружающего корбки микроавтобуса французские украинцы.
статью прочитали: 100 человек
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
