– Владимир Путин говорит, что ситуация в Афганистане близка к критической и странам–членам СНГ нужно быть готовыми «согласованно реагировать» на планы террористов по проникновению в Центральную Азию. В заявлении МИД подчеркивается, что Россия «готова оказывать содействие дружественному афганскому народу в построении мирного, стабильного и демократического государства, свободного от террористов всех мастей». О каком содействии может идти речь – о поставках оружия, экономической помощи или же проведении военной операции наподобие операции российских ВКС в Сирии?
– Проведение в Афганистане подобной военной операции исключено. Страна сейчас переживает острую фазу гражданской войны, поэтому, естественно, в первую очередь властям Афганистана нужна военная техника. С просьбой оказать такую помощь президент Ашраф Гани обратился к Владимиру Путину на встрече в Уфе, на полях саммитов БРИКС и ШОС.
Речь идет о поставках различных типов вооружения и авиатехники, список обширный. Сейчас мы готовы передать афганцам порядка десяти тысяч автоматов Калашникова и боеприпасов к ним, обсуждаем возможность заключения контракта на поставки Кабулу на коммерческой основе трех ударных вертолетов Ми35, это экспортная модификация Ми24.
О традиционной экономической помощи разговор не идет, Афганистану нужна экономическая помощь, но сейчас он воюет.
– Насколько реальна угроза в Афганистане именно со стороны «Исламского государства», кого эти террористы могут использовать в этой стране в качестве своей базы поддержки?
– Какая-то база поддержки у них уже есть, по оценке Министерства обороны России, там 3,5 тысячи активных боевиков и 4,5 тысячи сторонников. Сторонники – это не те, кто уже воюет, это резерв, который в случае необходимости будет брошен в бой. В рядах талибов сейчас 60–70 тысяч человек по совокупности, на этом фоне угроза «Исламского государства» не представляется очень серьезной, но не надо забывать, что радикалы из ИГ набрали столько людей всего лишь за один год.
«Талибан» чувствует себя неуютно после появления «Исламского государства», хотя идеология ИГ похожа на ранние идеологические установки талибов. Они в 1994 году тоже про халифат рассказывали и про экспорт исламской революции, но потом жизнь их образумила, они поняли, что стали разменной монетой в «большой игре». Сейчас талибы большей своей частью выступают, скажем, как «национально-освободительное движение».
– От кого они пытаются освободить Афганистан?
– От американцев и натовцев. Они считают, что их страна оккупирована Западом, и рассматривают это как христианскую агрессию против ислама. И нынешнее руководство талибов, по крайней мере в последние годы, определенно дает понять, что у движения нет международных планов, они ограничиваются исключительно территорией Афганистана.
Беда в том, что у талибов сейчас идет смена поколений. Самое старшее поколение – это те, кто стоял у истоков движения, сейчас это высшее руководство. Среднее звено – это разношерстные полевые командиры. И в последние годы на сцену вышло третье поколение – молодежь, выросшая вне территории Афганистана, в лагерях для беженцев или учившаяся в медресе. Афганские семьи многодетные, прокормить детей тяжело, и существует традиция отдавать детей на обучение в медресе. А медресе работают по типу интерната.
Это поколение пропитано духом джихада, но у него не воспитано чувство патриотизма, они не испытывают особо нежных чувств к своему кишлаку. Эти ребята, которые немного умеют читать и писать, хорошо стреляют из «калашникова» – для них это единственный источник пропитания. Именно они наиболее восприимчивы к идеологии ИГ и представляют опасность для самих талибов, особенно для руководства движения. Именно они подпитывают ряды ИГ в Афганистане. Арабы там руководят, есть инструкторы – пакистанцы, но воюют те же афганцы.
– Какой тактики придерживается «Исламское государство» в Афганистане?
– ИГ не вступает в масштабные боевые столкновения, оно копит силы, создает инфраструктуру. Они рассчитывают переиграть талибов, поставить их под свои знамена.
Что нас настораживает? После того как в Афганистане появилось движение талибов и «Аль-Каида», мы серьезно относимся к любому подобному явлению, которое невелико по масштабам, а завтра может превратиться в мучительную головную боль.
И главное, в лагерях ИГ тренируются выходцы из Центральной Азии и российских регионов. Их становится все больше.
И сосредотачиваются они в основном вдоль северных границ Афганистана.
В этих районах сейчас порядка восьми тысяч экстремистов из различных группировок, там бизнес, контрабанда наркотиков. Игиловцы хотят оседлать все эти группировки. Пока у них не очень получается, но еще не вечер. Мы понимаем, для чего все это делается: ведь ИГ проповедует идеологию глобального джихадизма. И н
Источник: http://www.profile.ru/.
