Сафаров: Без сухопутных сил Ирана террористов в Сирии не победить

В последние дни Иран подключился к борьбе против радикальных исламистов в Сирии вполне гласно. И даже уже, как сообщается, достиг первых успехов и понес первые потери. Какие цели преследует этот важнейший региональный игрок и насколько они совпадают с интересами России? В ситуации разбирался корреспондент Федерального агентства новостей.

Информация о подготовке иранских бойцов к участию в наземном наступлении на позиции «Исламского государства» (признано террористическим и запрещено в РФ по решению Верховного суда — прим. ФАН) циркулирует уже не первый месяц. В том, что это в действительности произойдет, мало кто сомневался: для ИГ, которое исповедует радикальный ислам суннитского толка, шиитский Иран является едва ли не главным врагом. Верно, разумеется, и обратное. Вопрос лишь в том, носят ли действия иранцев характер священной войны, или есть еще какие-то факторы? Об этом корреспондент ФАН побеседовал у генерального директора Центра изучения современного Ирана и руководителя ряда изданий, посвященных российско-иранским отношениям, Раджаба Сафарова.

– Раджаб Саттарович, с какой целью Иран активно включился в боевые действия – это для них вопрос выживания, или есть еще какие-то интересы?

– Совершенно очевидно, что успешно завершить антитеррористическую операцию невозможно, если не будет проведена наземная операция. Воздушные атаки, уничтожение инфраструктуры и мест дислокации террористов способны ослабить их положение, затруднить их перемещения и т.д. и т.п. Но окончательно разбить их это не может. Для того чтобы успешно завершить кампанию, нужна операция на земле.

Россия в силу отдаленности от Сирии и своей военной доктрины не собирается вводить свои сухопутные войска. А поскольку Иран является дружественной Сирии страной – может быть, самой дружественной, – и поскольку деятельность террористов напрямую угрожает стабильности и безопасности Ирана, по просьбе сирийского руководства и по просьбе России иранцы примкнули к этой антитеррористической кампании. Вместе с сирийской правительственной армией, курдским ополчением, иракскими вооруженными силами и поддержкой с воздуха российскими силами можно уже эффективно решать эту задачу. И, конечно, эта операция переводит борьбу с террористами на новый уровень.

Воздушные удары западной коалиции были малоэффективны по той простой причине, что их разведка работала плохо. А разведка работала плохо, потому что не было реальной заинтересованности в уничтожении этого фактора. Они на протяжении двух лет нанесли чуть ли не 11 тысяч бомбовых ударов, но результат такой, что число террористов не только не уменьшается, но и увеличивается, а география их контроля расширяется. И это говорит о совершенно противоположном эффекте их деятельности. И потом, западная коалиция в основном разрушает инфраструктуру сирийского государства, ослабляя позиции правительства страны, что играет на руку боевикам. Поэтому, учитывая эти обстоятельства, Иран включился в этот процесс, и, думаю, в ближайшее время ему предстоит выполнить самую сложную и самую затратную часть операции, поскольку в ней будет участвовать живая сила. Каждый потерянный человек будет большой трагедией, но Иран готов пойти на такие жертвы ради искоренения терроризма и защиты себя от воздействия «Исламского государства».

– Иранский парламент в среду, 14 октября одобрил соглашение по своей ядерной программе. В принципе, это было относительно дружественное соглашение с Западом. Не рассорятся ли они теперь в связи с активным участием Ирана в сирийском конфликте?

– Вы знаете, одно с другим мало связано. Как только Конгресс Соединенных Штатов принял решение дать свое заключение по ядерной сделке Ирана с «шестеркой», совершенно очевидно, что в Иране предприняли симметричные шаги. Парламент мог дать свою оценку, при каких условиях американцы будут готовы окончательно утвердить его. И после того, как Бараку Обаме удалось убедиться в том, что это соглашение можно протащить через Конгресс, Иран, который заинтересован в его реализации – ведь это не только обязательства перед мировым сообществом по ограничению ядерной программы, но и снятие санкций, интеграция с мировым капиталом, – тоже утвердил его.

Но Иран с самого начала говорил, что ядерная программа – это отдельный вопрос, и к геополитике он отношения не имеет. И если Запад считает, что после вовлечения Ирана в сирийский процесс они могут пересмотреть ядерное соглашение, то будет понятно, что вопросы нераспространения их мало волнуют или вообще не волнуют. И всё это было затеяно для того, чтобы просто придержать, наказать и ослабить Иран. Так что у Запада сейчас в некотором смысле связаны руки, и им будет сложно увязывать действия Ирана в Сирии с ядерным соглашением. Хотя такой риск имеется, и я не исключаю, что в Соединенных Штатах сейчас поднимется шум-гам по поводу того, что страна, с которой заключено соглашение, якобы начала агрессию и под предлогом борьбы с террористами уничтожает сирийскую оппозицию.

Андрей Величко

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: