Эффект бумеранга
Мне неоднократно приходилось говорить и писать, что, несмотря на весь комплекс многосторонних соглашений, конвенций и организаций (включая ООН и ОБСЕ) стоящих на страже их исполнения, международное право носит прецедентный характер. Это значит, что если Вы сегодня сделали что-то, выходящее за пределы норм действующего международного права, поскольку это было в Ваших интересах и у Вас было достаточно сил и возможностей, чтобы остаться безнаказанным, завтра Ваше действие может вернуться бумерангом и ударить Вас.
Весной 2003 года, комментируя начало вторжения США в Ирак (в обход Совета Безопасности ООН), я обращал внимание на то, что история свидетельствует: сильные государства слабеют, а слабые усиливаются (зачастую это происходит довольно быстро, с исторической точки зрения). Если международное право разрушается, то оно разрушается для всех, и возможно когда-нибудь мощный Ирак будет бомбить Соединенные Штаты, чтобы принести цивилизацию отсталым племенам. Это вовсе не преувеличение. Еще в XIV-XV веках арабы и турки гоняли европейцев по Европе в хвост и в гриву, а Китай был абсолютно недостижим для Европы экономически, производя от 60% до 80% мирового ВВП. Уже в XVII-XVIII веках все было не так однозначно, а к XIX веку Европа абсолютно доминировала в мировой политике, экономике и торговле.
Собственно, международное право, как единые для всех правила игры, гарантирует безопасность соблюдающего правила государства, независимо от его силы и слабости. Так в идеале. Но не так на деле. Поэтому, создавая своим решением в обход международного права некий прецедент, любое государство должно быть готово к тому, что в изменившейся ситуации данный прецедент будет использован уже в ущерб его интересам.
Например, всем памятно продавливание Вашингтоном решения об отторжении Косово от Сербии. Руководители США считали, что достигают выгодного для их страны результата. Не факт, но возможно сепарация Косово была выгоднее США, чем попытка установить союзные отношения с Белградом. Допустим. Однако, прошло совсем немного времени и в 2008 году, по той же схеме Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, чем критически ослабила кавказского союзника США – Грузию и подписала приговор режиму Саакашвили. А в марте 2014 года прецедент Косово был использован, как один из аргументов обосновавших законность перехода Крыма и Севастополя из украинской юрисдикции в российскую.
Казалось бы, всем должно быть предельно ясно как работает эффект бумеранга. Если США пытаются не обращать внимания на возможные негативные последствия для них, создаваемых ими прецедентов, рассчитывая на «право сильного», то странам поменьше необходимо быть в этом отношении предельно осторожными и хорошо думать «чем слово наше отзовется» (а особенно чем отзовется деяние).
Тем не менее, украинские политики, желающие действовать по-американски, не имея ни американского интеллектуального обеспечения политических операций, ни силовых, ни финансово-экономических возможностей США, постоянно создают прецеденты, которые, вернувшись бумерангом способны добить как жалкие остатки украинской государственности, так и самих киевских руководителей.
На истекающей неделе Порошенко заявил, что намерен предоставить крымским татарам национально-территориальную автономию в Крыму. С учетом того, что полуостров давно и прочно российский и украинские власти могут руководить процессами, происходящими в Крыму столь же успешно, как устанавливать параметры скорости вращения Луны, очевидно, что в Киеве стремились организовать очередную информационно-пропагандистскую акцию, целью которой было создания условий для роста поддержки крымскими татарами полностью дискредитировавшего себя Меджлиса крымско-татарского народа. Киев не оставляет надежды организовать в Крыму проукраинское подполье, ориентируясь, прежде всего на крымских татар. Изгнанный из Крыма Меджлис, который уже к моменту потери Крыма Украиной опирался на поддержку меньшинства татар (до 30%) окончательно превратился из квази-политической структуры в террористическую и пытается (пока безуспешно) создать на полуострове невыносимые для жизни условия, с тем, чтобы население пожалело о «спокойных» временах украинского господства.
С марта 2014 года Россия ведет активную работу с крымскими татарами. Их представительство в органах власти Крыма впервые обеспечено реально, а не декларативно (как это было при Украине) и чьи права защищаются в рамках единой для всех крымчан законной процедуры, а не коррумпированным неконституционным Меджлисом, который при Украине присвоил право раздела бюджетных денег, выделявшихся на обустройство крымских татар, и монополизировал представительство крымско-татарского народа перед украинскими органами власти. Чтобы перебить реальные российские действия хотя бы пропагандистски нужен очень большой (пусть даже виртуальный) пряник. И вот Порошенко внезапно инициирует то, на что никогда не соглашалась киевская власть – национально-территориальную автономию крымских татар в Крыму.
Логика Киева понятна. Крым все равно российский. Значит выполнять обещание в ближайшем будущем не придется. Зато есть надежда, что крымские татары, привлеченные призрачной возможностью создания собственной государственности в рамках Украины, активизируют антироссийские действия или, как минимум начнут проявлять недовольство. Крым это, конечно, не вернет, но обстановку на полуострове может дестабилизировать, чем осложнит жизнь Москве. Если же вдруг случится невозможное и Крым чудом вернется в состав Украины, обещание автономии можно будет и пересмотреть. Всегда есть возможность сослаться на то, что необходимо пройти сложный процесс внесения изменений в конституцию, а голосов не хватает (регионалы так годами саботировали собственное обещание предоставить государственный статус русскому языку).
При всей безупречной логичности данной схемы, ее изобретатели и озвучивший ее Порошенко не учитывают серьезных рисков, которым они подвергают себя и украинское псевдо государство. Причем надежда на некие успехи в Крыму теоретическая и лежит в неопределенном будущем, а риски реальные и с ними придется столкнуться уже сегодня.
К сожалению для Порошенко президент государства, с точки зрения международного права – совсем не то же самое, что об этом думают на Украине. Это не богатый кондитер, купивший себе главную, никому не подотчетную должность и, в силу данной покупки, имеющий право нести любую чушь, поскольку он теперь главный. Каждое публично произнесенное президентом слово учитывается в ходе переговорных процессов и является официально выраженной позицией государства.
Войну против Донбасса Киев объяснял тем, что в регионе некие «сепаратисты» захотели федерализации, что никак невозможно с точки зрения украинской конституции и, несмотря на то, что в мире существуют десятки федеративных государств (в том числе крупнейшие Россия, Германия, США, Бразилия, Индонезия и т.д.) конкретно Украине федеративное устройство не только не подходит, но, в принципе опасно. Данную позицию приходилось учитывать, поскольку любое государство суверенно в вопросе выбора своего внутреннего устройства.
И тут, вдруг, Порошенко заявляет даже не о возможности, а практически о готовом решении представить крымским татарам не национально-культурную, а национально-территориальную автономию, то есть учредить в рамках и под патронатом украинской государственности государственность крымско-татарскую. Это напрочь разрушает концепцию унитарного украинского государства. Даже существование в рамках украинского государства опереточной территориальной крымской автономии в 1994-2014 годах вызывало насмешки над унитарным статусом Украины. Ну а наличие полноценной крымско-татарской государственности (пусть и в ранге автономии) уничтожает миф об унитарности раз и навсегда.
Но это далеко не самая большая проблема, ожидающая Украину. Теперь у Порошенко имеют право спросить (в том числе и его французские, германские и российские партнеры по переговорам в Минске): «Почему национально-территориальная автономия татар в Крыму возможна, а русских в Новороссии нет?» Не только Донецк и Луганск, но и Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Херсон, Николаев, Одесса – русские города с преобладающим русским населением (иногда его называют русскоязычным). В отличие от русских Киева, Чернигова, Сум, которые в большинстве своем приняли украинскую идентичность, большая часть населения городов Новороссии сохранила идентичность русскую. В процентном отношении их там явно больше, чем татар в Крыму (а уж тем более значительно больше, чем осталось татар в украинском подданстве). Почему бы им тоже не «даровать» национально-территориальную автономию? Или несколько автономий – по одной на каждую область.
Но это не все. На юге Бессарабии компактно проживают гагаузы (не только в Молдавии, где у них автономия есть, но и на Украине, где автономии нет). Почему бы им не предоставить те же права, что и крымским татарам? Там же в Бессарабии и на Буковине велик процент румыноязычного населения. Закарпатье – регион компактного проживания венгров, Галиция и Волынь – поляков (не всех бандеровцы вырезали и Сталин в Польшу не всех оправил). Румыния и Венгрия провели массовую неофициальную паспортизацию этнически родственного населения приграничных регионов Украины. Польша выдает карту поляка. Бухарест, Будапешт и Варшава поддержат идею создания соответствующих государственностей в виде национально-территориальных автономий. Ведь венгр, румын или поляк определенно не хуже татарина.
На юге Украины еще уцелели понтийские греки, живущие здесь с далеких доукраинских времен, с VII-V веков до нашей эры. Их, конечно, осталось довольно мало, но надо и в их отношении восстановить историческую справедливость в виде национально-территориальной автономии.
В Умань, каждый год съезжаются тысячи хасидов. До резни, устроенной в XVIII веке гайдамаками Гонты город был классическим еврейским местечком. Можно в рамках уманского района и еврейскую национально-территориальную автономию учредить.
Северные районы Киевской, Житомирской и Ровенской областей населены полещуками, чей говор относят к белорусским. Надо учредить на севере Украины если уж не Белорусскую, то полещуцкую национально-территориальную автономию.
Закарпатские русины давно за автономию борются. Надо будет их только с венграми как-то размежевать. А если можно русинам, то почему нельзя всяким бойкам, лемкам и прочим гуцулам. Ну а оставшиеся неоприходованными территории центральных областей – классическая малороссийская автономия. Украинские нацисты любят утверждать, что нация существует, если за ее идею кто-то пролил кровь. Так вот за идею Малороссии был убит Бузина. Но дело его живет – на Украине создан Фонд Олеся Бузины. Так что, с точки зрения идеологии официального украинства оснований для малороссийской автономии предостаточно.
Все перечисленное может показаться шуткой. Но это совсем не так. Дело в том, что статус национально-территориальной автономии делает местные элиты более самостоятельными и менее зависимыми от Киева. И областным руководителям будет все равно какую автономию к себя провозглашать, понтийскую или еврейскую, их будет интересовать статус. С учетом же того, что власть Киева над остатками Украины становится все более номинальной, местные элиты будут стремиться к кодификации своего возросшего статуса. Если до выступления Порошенко у них не было оснований выступать с автономистскими идеями - даже федерализм считался сепаратизмом, что уж об автономизме говорить, то теперь идея легализована лично Порошенко.
Мы-то понимаем, что он имел в виду только теоретическую автономию крымских татар, чтобы насолить России, но украинская конституция декларирует равенство перед законом всех граждан, независимо от национальности, расы и т.д. Следовательно, что теоретически разрешено татарам, может быть практически реализовано и другими национальными группами.
И последнее. Многие из потенциальных автономий граничат с государствами, население которых родственно населению приграничных регионов Украины. Эти государства данными территориями владели, а утратили их в результате осуждаемого Украиной пакта Молотова-Риббентропа и, также осуждаемой Киевом, послевоенной политики Сталина. По мере того, как уровень жизни на Украине обваливается, государственные структуры разрушаются, а власть постепенно переходит в руки бандитов с автоматами, все больше и больше украинских граждан обращаются к соседним государствам в поисках порядка и стабильности. Поскольку же далеко не все (в силу разных причин) могут эмигрировать выход видится в том, чтобы соседнее государство само пришло на украинские территории и принесло прядок. Тем более, раз уж Западная Украина так тяготеет к ЕС, то простейший способ туда вступить – войти в состав Польши, Венгрии, Румынии целыми регионами, как Крым вошел в Россию. Ну а Новороссия может подумать о пути Крыма.
При этом остающийся огрызок, как его ни называй (суверенная Украина или автономная Малороссия) самостоятельно выжить тоже не может и должен следовать за Новороссией – там его экономические связи.
В общем, Порошенко повезет, если на его автономистские идеи никто не обратит внимание (в Киеве должны были уже привыкнуть, что его слова никогда не несут реальной смысловой нагрузки). Но если региональные элиты и соседние страны решат поймать Петра Алексеевича за язык, то проснувшись как-то по утру он может обнаружить, что президент Украины есть, а страны нет.
Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»
Источник: cont.ws.
Рейтинг публикации:
|
