На прошедшей неделе вновь оживился, пусть и заочно, российско-японский диалог по вопросам возможного визита Путина в Токио на предмет заключения мирного договора. Венцом обмена мнениями стала короткая встреча спикера Госдумы Сергея Нарышкина и премьер-министра Синдзо Абэ в Токио. Происходящее не означает движения к нормализации отношений, и все положительные сдвиги, если таковые будут достигнуты, легко могут оказаться перечёркнутыми при очередном обострении ситуации на Донбассе или кризисе вокруг любой другой точки постсоветского пространства. Однако очевидно и другое — обе стороны ясно осознают проблему и хотят её решения, но это самое решение они видят совершенно по-разному.
В каких же правовых условиях находится спор вокруг Южных Курил? Начать стоит с того, что силовое занятие одним государством территории другой страны не означает автоматической передачи суверенитета. Нужно согласие побеждённого, пусть и чисто формальное. СССР, хоть и был могучей страной, прекрасно понимал эти тонкости. Например, изменения границы с Финляндией, присоединение румынского острова Змеиный, и принадлежность Калининграда к России были закреплены соответствующими двухсторонними договорами. Это Парижский договор 1947 года, Советско-румынский договор 1948 года и Московский договор между Советским Союзом и ФРГ 1970 года соответственно.
С Японией вышло иначе. Если с европейскими сателлитами Германии договора заключали сразу по факту военного разгрома, а ФРГ была заинтересована в воссоединении с ГДР и Западным Берлином, то Японии Москва ничего предложить или навязать не могла. Те условия, на которые Токио был согласен в 1945 году, десять лет спустя оказались совершенно неприемлемы. Япония в то время уже не была оккупирована (за исключением Окинавы, Иводзимы и прилегающих к ним островов), восстановила экономику, и за её спиной стояли Соединённые Штаты. Силы самообороны стремительно наращивали свои возможности. Закономерно, что переговоры закончились лишь советско-японской декларацией, в которой две стороны зафиксировали отсутствие состояния войны.
С тех пор ситуация не сдвигалась с мёртвой точки, хотя Япония пыталась решить вопрос и при Брежневе, и при Горбачёве, и при Ельцине. Уже в президентство Путина Россия предложила заключить мирный договор, опираясь на Советско-японскую декларацию 1956 года, в то же время проигнорировав Токийскую декларацию 1993 года, в которой указано следующее:
Президент Российской Федерации и премьер-министр Японии, придерживаясь общего понимания о необходимости преодоления в двусторонних отношениях тяжелого наследия прошлого, провели серьезные переговоры по вопросу о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи.Таким образом, РФ времён Ельцина косвенно признала наличие территориального спора, охватывающего все четыре острова. После такого передача двух мелких островков без решения судьбы Кунашира и Итурупа видится малоперспективным, ибо Шикотан и Хабомаи составляют лишь 6% от спорных территорий.
Сейчас позиция российской стороны выглядит следующим образом: «Все Курильские острова и Южный Сахалин вошли в состав РСФСР по итогам второй мировой войны и суверенитет России над ними сомнению не подлежит». Неудобные положения Токийской декларации 1993 года забыты, а глава МИД РФ С. Лавров по вопросам Южных Курил недавно сослался на 107 Статью Устава ООН:
Настоящий Устав ни в коей мере не лишает юридической силы действия, предпринятые или санкционированные в результате второй мировой войны несущими ответственность за такие действия правительствами, в отношении любого государства, которое в течение второй мировой войны было врагом любого из государств, подписавших настоящий Устав, а также не препятствует таким действиям.Как мы видим, данная статья ООН никоим образом не регулирует территориальные вопросы. Для финального территориального размежевания и существуют мирные договоры, независимо от того, называются они таковыми или нет. Совокупность этих договоров и является итогами второй мировой войны.
Сан-францисский договор 1951 года СССР не подписывал, поэтому Москва опираться на него не может, как, например, этого не делает Пекин по вопросам Тайваня. А, между прочим, именно по этому договору Япония отказывалась от Южного Сахалина и Курильских островов.
Собственно и всё. Остальное — это декларации. Потсдамская, Советско-японская, Токийская — они не имеют юридической силы и являются протоколами о намерениях сторон в каждую конкретную эпоху.
Существует три относительно вероятных сценария решения вопроса. В первом случае Россия наотрез отказывается передавать ни метра своей территории, объявив всё это священными итогами второй мировой. «Тема закрыта навсегда» — заявляет МИД, отказываясь от дальнейших переговоров. Привлекательность такого пути для широких масс российского общества неоспорима, да и авторитет руководства жесткие заявления лишь повышают.
Однако есть и минусы. Из относительно нейтрального Япония в таком случае станет абсолютно враждебным для России государством. Убедившись в не решаемости территориального спора дипломатическим путём, Токио бросит свои экономические и военные возможности на чашу весов новой холодной войны, наряду с Германией, Британией и Соединёнными Штатами Америки. Только на минувшей неделе Украина получила от Японии 1,5 $ млрд. в дополнение к такой же сумме, выделенной ещё в прошлом году. Более того, у Страны восходящего солнца накопилось немалое количество относительно современного оружия (например, сотни танков Тип 74 и Тип 90), от которого в ближайшее время планировалось избавиться. Раньше оно просто утилизировалось, но два года назад Япония разрешила себе экспорт оружия. Так что, тут есть о чём подумать.
В условиях, когда на западных рубежах Российской Федерации есть риск начала сколь угодно крупной войны, а в Средней Азии вот-вот закружится карусель исламизма, иметь потенциальный фронт ещё и на Охотском море может оказаться весьма проблематично, если не сказать больше. Советский Союз в своё время разрушали именно через перенапряжение сил одновременно на разных направлениях — такое тяжело выдержать даже очень самодостаточной стране.
При реализации второго сценария РФ и Япония подписывают мирный договор на условиях передачи небольших островков Хабомаи и Шикотан. Маловероятно, что японцы пойдут на такое, но полностью исключать вероятности этого нельзя. Третий сценарий — раздел территорий в сопоставимых долях, как было в спорах с Китаем и Норвегией.
В пятницу, 22 мая, спикер Госдумы С. Нарышкин, только что вернувшийся из Японии, сделал заявление, которое можно истолковать двусмысленно: Москва готова заключить мирный договор либо на условиях советско-японской декларации 1956 года либо при полном отказе Японии от Южных Курил. Если первое условие маловероятно, то второе абсолютно невозможно по указанным выше причинам.
Подливают масла воды и из Вашингтона, где представитель Госдепартамента недвусмысленно заявил, что Японии не следует вести какие-либо дела с руководством России. Напомним, что США не только признают японский суверенитет над спорными Южными Курилами, но занимают своеобразную позицию относительно Южного Сахалина.
Российская дипломатия сейчас пытается удержаться между нежеланием раздражать внутрироссийское общественное мнение и одновременно делает всё, чтобы не спровоцировать угрозу с тихоокеанского направления. Получится ли выдержать баланс, покажет самое ближайшее время.
