01/05/2015

Le Monde: Как бы вы оценили результаты саммита в Киеве? Украинские власти вас услышали?

Жан-Клод Юнкер: Мы всячески подчеркивали необходимость масштабных реформ, и я опасался резкой реакции с их стороны, потому что они могли посчитать это выговором, хотя я всячески старался дать понять, что это не так. На самом же деле президент Петр Порошенко и премьер Арсений Яценюк были признательны: мои слова помогли убедить украинцев (а их сейчас главным образом беспокоит вопрос виз) в пользе реформ. Их руководство движется в правильном направлении, но я все же критически отозвался об отсрочке принятия ряда решений. В первую очередь они поделились со мной беспокойством по поводу России. Они считают, что Москва готовит крупномасштабное наступление. Поэтому они настаивают на формировании европейских миротворческих сил. Кроме того, они напирают на трансатлантические связи и хотели бы, чтобы США сыграли большую роль.

— Такое чувство, что некоторые европейские страны устали от украинского кризиса...

— Некоторые страны говорят о проблемах Украины, но при этом не отказываются поддерживать ее. Мы продолжим оказывать ей помощь и недавно договорились о выделении 1,8 миллиарда евро. В этом году мы постараемся перечислить два транша общей суммой в 1,2 миллиарда.

— Главное требование украинцев — вступление в Европейский Союз. Вы считаете, что в перспективе это возможно?

— Не могу давать никаких обещаний. Я сказал, что Украина — часть европейской семьи, хотя вопрос вступления в ближайшем будущем не стоит. Я также попросил, чтобы там перестали говорить о присоединении к НАТО. Украинское руководство выслушало мое мнение.

— Вы мало говорили о будущих отношениях с Россией. Вы намереваетесь поддерживать хорошие отношения с Владимиром Путиным?

— Да, у нас действительно хорошие отношения.

— Вы с ним еще говорите? Какую роль вы могли бы сыграть?

— Когда я говорю с людьми, мы не выпускаем пресс-релизов. Мы играем нашу роль в нынешних сложных условиях. Не бросая тень на других.

— Но вы же знаете его уже давно, это не может не считаться...

— Прессу я тоже знаю давно. И это прекрасная причина, чтобы вам не отвечать.

— Самый экстренный вопрос — это Греция?

— Мы по-прежнему имеем дело с очень серьезной проблемой.

— Это все, что вы можете сказать?

— Все.

— Что нужно делать после трагедий в Средиземном море?

— В списке нынешних кризисов нет приоритетов, но это, без сомнения, самая острая в человеческом плане проблема. Произошедшие катастрофы требуют незамедлительных действий, и я не слишком доволен результатами недавнего европейского саммита. Мы рассматривали три проекта. Прежде всего, это увеличение в три раза бюджета миссии «Тритон», чего хоть и с трудом все же удалось достичь. Я добивался для Еврокомиссии мандата, чтобы она смогла заняться решением проблемы легальной миграции. Государствам это не по нраву, но мы займемся этим, потому что комиссия вправе принимать инициативы, если считает это правильным. Третий пункт касался режима квот для распределения беженцев по всему Европейскому Союзу. Само упоминание такого предложения показалось некоторым моим коллегам по Евросовету слишком опасным, и я этим разочарован. Но самое опасное — это не пытаться решать проблемы.

— Вы разочарованы?

— Члены Евросовета — не дипломаты, а политические лидеры, которым приходится иметь дело с общественным мнением. Иногда у них нет большинства в парламенте, и тот вынуждает их действовать в противоположном ключе. Как бы то ни было, сейчас в Европе есть общее ощущение, что нам нужно больше сделать для беженцев. Если без конца бегать за электоратом, вы не можете с ним говорить, потому что видите одну только спину... В мае мы обнародуем миграционную программу в соответствии с главными установками. Она обеспечит широкий подход и будет включать в себя вопрос легальной миграции.

— Вы уже говорили с британскими властями насчет последствий будущего референдума о принадлежности к ЕС?

— Еще в марте 2014 года я заявил, что мне нужен четкий контакт с Лондоном. К сожалению, британское правительство и пресса пока что игнорируют мою просьбу. Это Великобритания должна выдвигать предложения и инициативы. Мы же объективно, вежливо и по-дружески рассмотрим их. Мне не хотелось бы, чтобы Великобритания вышла из союза, но я не позволю ей навязывать не одобренные другими членами вопросы. Как мне кажется, предложения Лондона отличаются от того, что хотят другие европейцы. В любом случае, на данном этапе у нас нет четкого представления о всех темах, которые должны быть пересмотрены. Поэтому начинать обсуждение сейчас было бы бессмысленно.

— Вы не исключаете пересмотр договоров в будущем?

— Все будет зависеть от требований, позиции других государств-членов и, возможно, прочих вопросов вроде углубления экономического и валютного союза, которые тоже могут повлечь пересмотр. Сейчас еще слишком рано делать какие-то выводы, хотя, например, я уже сейчас могу полностью исключить пересмотр свободы передвижения. Однако в рамках текущих договоров все же возможен целый ряд перемен.