Ближний Восток меняет конфигурацию
2 апреля мировые информационные агентства разнесли давно ожидаемую, но все же сенсационную новость: Иран и международные посредники достигли рамочного соглашения, которое разрабатывалось с ноября 2013 года. Сообщается, помимо всего прочего, что Тегеран значительно сократит свою ядерную программу, но не закроет ее полностью, а МАГАТЭ будет 25 лет наблюдать за иранскими объектами.
КАК ОЖИДАЕТСЯ, ДО 30 ИЮНЯ ТЕКУЩЕГО ГОДА "ШЕСТЕРКА" ПОСРЕДНИКОВ и Иран подпишут окончательное всеобъемлющее соглашение, после которого, собственно, и начнется международный мониторинг. Если инспекторы зафиксируют выполнение Ираном обязательств, начнется ответный процесс снятия международных санкций против энергетического, финансового, промышленного сектора страны при их сохранении в области прав человека, борьбы с терроризмом и продукции двойного назначения.
Отмена санкций – процесс не одномоментный и не быстрый, но само достижение промежуточного соглашения – событие, которое трудно переоценить. Ведь Иран отнюдь не простой переговорщик, что признают дипломаты и на Востоке, и на Западе. А уж достижение общего языка россиянами и американцами за одним столом на фоне украинского кризиса – явление высшего порядка. Наконец, преодоление (если не сказать "игнорирование") переговорщиками жесткого сопротивления Израиля и Саудовской Аравии как основных региональных соперников Ирана – факт для Ближнего Востока беспрецедентный.
Вечно бурлящий регион вступает в качественно новый этап развития. С 2011 года "Арабская весна" методично сметала один режим за другим, споткнувшись только на Сирии. По сути, в арабском мире остались считанные крупные государства, которые могут похвастаться одновременно крепкой властью, надежным контролем над суверенной территорией и военной мощью для защиты от внешней угрозы. Это Саудовская Аравия и Алжир. Но так как второй мало влияет на ситуацию в регионе от Египта до Ирана (кстати, Египет тоже далек от окончательного выхода из кризиса), будем считать, что только Эр-Рияд остался островком стабильности, хотя и королевство сегодня оказалось втянутым в войну с шиитскими повстанцами в Йемене.
Таким образом, арабские страны фрагментированы в такой степени, что представляют собой зону сплошного хаоса и перманентной трансграничной угрозы – чего стуит только "Исламское государство"! В такой ситуации Ближнему Востоку нужна уравновешивающая сила, могущая при международной поддержке оказать стабилизирующее воздействие. На эту роль сегодня может претендовать только Иран. Другая неарабская страна – Турция – не подходит. Во-первых, членство в НАТО априори делает ее заинтересованным, небескорыстным игроком. Во-вторых, общеизвестная деструктивная роль Анкары в сирийском и египетском кризисе (и Дамаск, и Каир сегодня воспринимают турок резко отрицательно) уже показала полное отсутствие созидательного характера ее региональной политики. Какой уж там "ноль проблем с соседями"!
36 ЛЕТ ИРАН ОСТАВАЛСЯ НА ЗАДВОРКАХ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ. Внешняя самоизоляция и внутреннее сосредоточение в первые годы режима Хомейни были омрачены тяжелейшей войной, навязанной Ираком, и советским вторжением в Афганистан. В 90-е годы Тегеран столкнулся с новыми вызовами: появление талибов, распад СССР и экспансия Турции и США на Кавказ и в Центральную Азию. В новом тысячелетии Иран стал свидетелем американского вторжения в Афганистан и Ирак, где свержение режимов, соответственно талибов и Хусейна, все же сыграло на руку персам, но создало угрозу долгосрочной дестабилизации у границ Исламской Республики. Усиленная милитаризация Аравийского полуострова, укрепление военно-технического сотрудничества Израиля и Азербайджана, нестабильность в обладающем ядерным оружием Пакистане плюс введенные международные санкции создали многослойный комплекс проблем, с которыми тем не менее Иран мужественно справился.
Президентские выборы летом 2013 года открыли новую страницу в истории страны. Радикально антиамериканский Махмуд Ахмадинежад передал свой пост умеренному реформатору, стратегу и аналитику Хасану Рухани. Не успел он, что называется, адаптироваться к новой должности, как грянула первая сенсация: президент США Барак Обама в сентябре позвонил иранскому коллеге. В ноябре того же года в Женеве прошла первая встреча дипломатических представителей Ирана, США, России, Китая, Великобритании, Франции и Германии, на которой было решено разработать всеобъемлющее соглашение по формуле "сокращение ядерной программы в обмен на снятие санкций".
Тогда же в американском экспертном сообществе стали звучать первые публичные заявления о том, что урегулирование сирийского кризиса без участия Ирана невозможно. А когда летом 2014 года головорезы ИГИЛ внезапно вторглись на север Ирака и едва не взяли Багдад, на Западе стали без всяких стеснений говорить о необходимости прямого включения Тегерана в борьбу с джихадистами. Одним из глашатаев "нового курса" в отношении Ирана стал не кто иной, как Генри Киссинджер – между прочим, один из архитекторов "разрядки" в 70-х годах ХХ века.
И ХОТЯ СОГЛАШЕНИЕ НЕ БЫЛО ДОСТИГНУТО К 20 ИЮЛЯ 2014 ГОДА, как изначально планировалось, не осталось сомнений в том, что только выход Исламской Республики из международной изоляции и ее прямое вовлечение в региональные процессы сможет спасти Ближний Восток от окончательной хаотизации и атомизации. Сами персы прекрасно знают себе цену и видят, как сильно они сегодня нужны большим игрокам – как тут не процитировать булгаковское "…сами предложат и сами все дадут". Потому иранские дипломаты не сдавали позиций на переговорах, чуть ли не насмерть отстаивая главное требование: право на развитие мирного атома. Иран, к слову, подписал и ратифицировал Договор о нераспространении ядерного оружия и отказ от его производства вывел во главу угла переговоров с посредниками, а ядерную программу интерпретировал как неотъемлемое, закрепленное в международных актах право на производство атомной энергии.
В итоге посредники согласились: количество центрифуг сокращается до уровня, гарантирующего программу мирного атома, но не дающего возможности создать оружие массового поражения. Тем самым международное сообщество де-факто назвало истерику отдельных стран по поводу "грязной бомбы" Ирана несостоятельной и лишенной оснований. Если говорить прямо, Тегеран выиграл этот тяжелейший дипломатический армрестлинг. Процесс не завершен, но пройден его ключевой этап. И теперь мы имеем возможность лицезреть поэтапное возвращение Ирана на мировую арену – событие огромной важности для макрорегиона от Ливии до границ Китая. И не в последнюю очередь - еще и радостная весть для Республики Армения.
Новости из Лозанны очень обрадовали руководство и экспертное сообщество Армении. Официальный Ереван, а за ним и Степанакерт приветствовали достижение Ираном и посредниками договоренности о заключении до 30 июня всеобъемлющего соглашения. Выход Исламской Республики из режима международных санкций – это перспектива, ценность которой для Армении сложно переоценить. Иран самый большой и, что не менее важно, самый предсказуемый сосед Армении.
ПРЕПЯТСТВИЙ ДЛЯ ПОЛНОЦЕННОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА двух стран (будем считать, что политическое партнерство уже достигло высокого уровня, хотя это не потолок) достаточно. Во-первых, это географический фактор. Сюникский клин - суровый край высоких гор и узких долин, через которые крайне трудно и дорого прокладывать железнодорожные пути, да и грузовому автомобильному транспорту приходится несладко. Выходов из этой ситуации два: либо освободить Нахиджеван и тогда железнодорожная проблема решится сама собой, либо не скупиться на полноценную транспортную артерию по имеющейся территории.
Во-вторых, это тяжелый характер Ирана. Персы – один из древнейших народов региона, их тысячелетняя мудрость, неторопливость и хитрость переплелись с мусульманским мессианством и напористостью; они всегда себе на уме и держат даже близкие страны и режимы на почтительном расстоянии. С таким вот сложным государством приходится иметь дело Армении, памятуя о том, что могучий южный сосед сложен, самолюбив и недоверчив.
В-третьих, это крепкие объятия России, которая давно привыкла к "эксклюзивному" праву "особых" отношений с Арменией и не может себе представить, чтобы Ереван завел "роман" с другой страной. Кстати, однажды все же случилось так, что Москва едва не проглядела "дерзкий поступок" армян: в 2007 году газопровод из Ирана благодаря России уменьшился в диаметре сразу вдвое. "Газпром" не мог позволить появиться конкуренту в своей бесспорной вотчине, в итоге альтернативный источник газа был похоронен, Армении пришлось довольствоваться ролью поставщика электричества в обмен на сопоставимый объем газа. Обескураженный Иран пожал плечами, а удовлетворенная Москва вздохнула с облегчением.
К слову, Россия тогда явно поторопилась – прояви она дальновидность, большая иранская труба пришла бы в Армению опять же с российским участием. Но нет – сама мысль о "неправильной" трубе привела Кремль в бешенство, и бесценный для Армении проект испарился. Есть основания предполагать, что по тому же нехорошему адресу может отправиться грандиозный проект строительства железной дороги, который обсуждается вот уже почти 10 лет. Уже и деньги найдены – часть от Ирана, часть от Китая, часть от Азиатского банка развития. А обсуждение не заканчивается. Нетрудно догадаться, кому не нужен этот проект...
НЕ ОСТАЕТСЯ НИЧЕГО ИНОГО, КАК ПРЕДПОЛОЖИТЬ, что Россию устраивает блокадное существование РА. Слабая Армения -управляема. В этом смысле невольно напрашивается сравнение отношения к Еревану со стороны РФ с политикой США. Даже в те годы, когда президентом Ирана был ярый антизападник Ахмадинежад, американцы благосклонно смотрели на тесные экономические и политические связи Армении с Исламской Республикой. Во-первых, США не возражают против наличия "дороги жизни" с юга. Во-вторых, Вашингтон, надо признать, мыслит дальновиднее и прагматичнее, чем топ-менеджеры "Газпрома", ибо наличие даже плохого Ирана в качестве альтернативы для коммуникационного выхода Армении все же лучше, чем отсутствие выбора.
Само собой разумеется, подобная политика американцев продиктована отнюдь не большой заботой об Армении, а в первую очередь заинтересованностью в ослаблении влияния России на Южном Кавказе. Как говорится, старая добрая геополитика и ничего личного. Но та же геополитика служит для России удобным обоснованием для манипулирования судьбой Армении в играх с Турцией и Азербайджаном, особенно в последние месяцы. Стремление щелкнуть Европу по носу привело Путина к "Турецкому потоку", что в свою очередь может повысить ставки Анкары в игре с Москвой.
Мы приходим к пониманию того, что ожидаемый выход Ирана из международной изоляции – больше чем крупное региональное событие. Для Армении это первый за два десятилетия по-настоящему уникальный шанс на достижение некоего внешнеполитического баланса чрезмерному влиянию России. Подчеркну: речь идет отнюдь не о прекращении стратегического партнерства Еревана с Москвой, а о создании некоего паритета сил. Сомнительно, правда, что в Кремле будут готовы даже теоретически рассмотреть такую возможность. Газовая политика – одна из самых инертных составляющих внешней политики России. Кстати, некоторые российские эксперты уже принялись наперебой предрекать несогласие Кремля с прокладкой газопровода из Ирана в Армению.
Одновременно представители правящей РПА стали утверждать, что Иран никогда не предлагал Армении газ дешевле российского. Так это или нет – уже не столь важно, но коль скоро вопрос ставится именно таким образом, значит, в Москве и Ереване вполне серьезно ожидают поступления соответствующих предложений от иранской стороны. Более того, российские лоббисты в Армении вбросили пробные шары раньше, чем об этом подумали в Тегеране. Это только подтверждает, что в Москве не желают видеть иранские трубы на армянской территории.
Лозаннские договоренности – великолепная перспектива для Еревана. Но одновременно и колоссальный вызов: преодолеть сопротивление России – дело отнюдь не простое.
Эрнест Варданян, "Голос Армении"
Источник: http://www.yerkramas.org/ru/menu/2/Politika.
Рейтинг публикации:
|
