Парламентские выборы в Финляндии – событие рядовое для европейской повестки дня. Центристы, социал-демократы, коалиционеры… Какое это имеет значение, когда в доме есть хозяин, когда по команде из Брюсселя в Хельсинки встают во фрунт и ловко щелкают каблуком.

Есть, правда, одна проблема, которая небезразлична ответственным финским политикам и дальновидным предпринимателям. Это отношения с Россией. Здесь и география с военно-политическими аспектами, и выгоды от экономического взаимодействия, и уроки истории.

Итак, выборы прошли. Ожидаемо победила партия «Финляндский центр» (бывшая Партия центра, бывший Аграрный союз). Председатель партии Юха Сипиля готовится формировать кабинет. Руководству ПФЦ еще предстоит решить, кого брать в партнеры по коалиции, провести с ними консультации о распределении портфелей, но один вопрос, как говорят хорошо информированные люди, решен – министром иностранных дел будет Олли Рен. Тот самый брюссельский чиновник, европарламентарий и футболист, глубокомысленно смотрящий вдаль и произносящий очень много красивых, но не всегда понятных слов. Впрочем, некоторые слова все же удалось разобрать.

В ходе своей предвыборной кампании, 23 марта с.г., Рен опубликовал в газете Maaseudun Tulevaisuus статью под таинственным и тревожным заголовком «Финляндия безоружна перед лицом гибридной войны?». Что в ней? Само собой, гибридные угрозы проистекают из России (ярчайшие тому примеры: аннексия Крыма и война на востоке Украины), само собой, Финляндии не готова к новым вызовам, само собой, после выборов нужно создавать в стране соответствующие структуры для отражения гибридного агрессора, само собой, актуализируется вопрос о вступлении в НАТО.

Кому-то покажется все это забавным. Но не торопитесь. На самом деле есть над чем задуматься будущему премьер-министру. Все указывает на то, что Рен давно перерос пост руководителя внешнеполитического ведомства. Для этого политического тяжеловеса впору создавать новую, отвечающую реалиям сегодняшнего дня структуру – что-то вроде министерства гибридных дел. А поскольку основным географическим направлением его деятельности будет восточное, придется подыскивать партнера в России. Может быть, всплывут старые друзья Рена из Комитета молодежных организаций СССР (кто не знает – одна из структур Международного отдела ЦК КПСС). Хотя, скорее всего, это будет что-то из области клинической психиатрии.

Кстати, любопытен выбор издания. Maaseudun Tulevaisuus («Будущее села», «Будущее провинции») – рупор Центрального союза сельхозпроизводителей Финляндии, освещающий насущные проблемы финских аграриев. Пора яровые сеять, а тут тебе гибридные угрозы. Вот те раз, нельзя же так…

Еще пара наблюдений. В списке вновь избранных депутатов-центристов Рен занял только двадцатое место. А баллотировался он в Хельсинки (ну как же – по-английски что-то говорит), набрав…1,9 % голосов. Как видим, ну очень популярная и авторитетная в стране фигура, которой предстоит во многом определять вектор внешнеполитического движения Финляндии в предстоящие четыре года. Российской же стороне остается политкорректно повторять тезис об отсутствии политических проблем в двусторонних отношениях и озвучивать цифры роста/снижения внешнеторгового оборота.

Кстати, о популярности и справедливости. Десятилетиями пост министра обороны Финляндии отдается при формировании правительства представителю Шведской народной партии (ШНП). Набирает она свои несколько процентов (исключительно за счет одного западного округа) и вполне себе самостоятельно пытается определять военно-политическую судьбу более пяти миллионов человек. Беда в том, что, судя по всему, в последнее время интересы Финляндии в сфере безопасности воспринимаются руководством Министерства обороны через призму поражения Швеции в Полтавской битве. Свидетельство тому - подпись министра Карла Хаглунда под вызвавшей недоумение у финского высшего руководства декларации министров обороны пяти Северных стран (опубликована в норвежской Aftenposten 9 апреля с.г.). Риторические объяснения Хаглунда и других о необходимости укрепления Северного сотрудничества (естественно, перед лицом российской угрозы) сегодня звучат по-детски наивно. Это в середине 1930-х гг. такая конструкция на фоне разговоров о нейтралитете была в общем-то понятна, а нынче Дания, Исландия и Норвегия – члены НАТО. Должна ли Финляндия идти по пути обиженных Богом прибалтов? Вопрос…

На этот раз ШНП с трудом получила 5%. Маловато. Не в каждой стране такая партия перешагнула бы избирательный порог. К тому же, как на беду, большинство финских парламентариев выступает за отмену обязательного изучения шведского языка в школах. Но, похоже, традиция сильнее избирательной арифметики и здравого смысла.

Historia opettaa. История учит. Этой максимой руководствовались поколения послевоенных политиков Финляндии. Вся эта болтовня про финляндизацию для тех, кто не ведает реального положения вещей. А оно таково, что из отношений с нашей страной, что политических, что торгово-экономических, финны умело извлекали только выгоду, нарабатывая международный авторитет и наращивая экономический потенциал страны. И с Никитой Сергеевичем, и с Леонидом Ильичем всегда можно было договориться. Только действовать нужно взвешенно и мудро. Как это делали великие финны Юхо Кусти Паасикиви и Урхо Калева Кекконен.

«Мы, финны, уже усвоили, что попытки политических спекуляций в отношении Советского Союза – это проявление полного непонимания обстановки. И действия в этом направлении были медвежьей услугой собственной стране. В период налаживания наших восточных отношений мы не привлекали наставников извне. Перед нами не было примеров. Финляндия строила свои восточные отношения, проводя двусторонние переговоры в духе доверия и взаимопонимания. Так будет и в дальнейшем». Небольшая книга президента Кекконена «Тамминиеми» (1) - это его политическое завещание. Продуманное, выстраданное. А теперь забытое. В том числе и гибридным политиком Олли Реном, представляющим «Финляндский центр», партию УКК (2).