Дождливым вечером пять лет тому назад полицейский Коулман Брэкни (Coleman Brackney)по кличке «Дюк» бросился в погоню за водителем, заподозрив, что тот сидит за рулем пьяный. Он преследовал его черную Mazda Miata по сельским дорогам Арканзаса на скорости 150 километров в час. Когда спортивный автомобиль наконец остановился, съехав на обочину, Брэкни открыл огонь по заднему стеклу машины, несколько раз попав в спину 41-летнему Джеймсу Ахерну (James Ahern). Ахерн погиб.

Прокуратура обвинила Брэкни в убийстве. Но он подал прошение о смягчении наказания, признав себя виновным в менее значительном преступлении, и в итоге судимость была с него снята. Теперь он служит начальником полиции в небольшом городке в 30 километрах от места совершенного убийства.

Брэкни стал одним из 54 сотрудников полиции, которые за последние 10 лет открывали стрельбу со смертельным исходом, находясь при исполнении служебных обязанностей. Это выяснили сотрудники редакции Washington Post и исследователи из Университета Западного Кентукки в Боулинг-Грин. Проводя подробный анализ по этому вопросу, они изучили большой объем документации, протоколы допросов, провели серию интервью с сотрудниками правоохранительных органов, с экспертами по вопросам права и судебной системы. В своем анализе они впервые попытались выявить всех полицейских, которым были предъявлены обвинения за такую стрельбу, начиная с 2005 года. Это лишь малая часть из тысяч случаев стрельбы со смертельным исходом, которые произошли в стране за это время.

В подавляющем большинстве случаев, когда полицейскому предъявлялось обвинение, убитый им человек не был вооружен. Но это не все.

Как удалось выяснить Washington Post, когда прокуратура предъявляла обвинения, на свет всплывали и другие обстоятельства, делавшие многие случаи исключительными. Часто бывало так, что жертве стреляли в спину, что были видеокадры инцидента, что другие полицейские давали инкриминирующие показания. Нередко звучали обвинения в укрывательстве.

В 43 случаях присутствовал как минимум один из этих факторов. В 19 случаях их было по меньшей мере два.

Вот самый последний случай. Власти Норт-Чарлстона, что в Южной Каролине, во вторник предъявили обвинение в убийстве белому офицеру полиции Майклу Слейджеру (Michael T. Slager), заявив, что он застрелил предположительно безоружного чернокожего мужчину. На видеозаписи видно, как Слейджер несколько раз стреляет убегающему мужчине в спину.

«Когда сотрудника полиции обвиняют в стрельбе со смертельным исходом, это нечто вопиющее, нечто зашкаливающее, что нельзя объяснить никакими рациональными доводами, — говорит криминолог Филип Стинсон (Philip M. Stinson), работающий в Боулинг-Грин и исследующий аресты полицейских. — Это должен быть такой случай, когда прокуратура готова подвергнуть риску свою репутацию».

Но даже в таких вопиющих случаях большинство полицейских, чьи преступления были раскрыты, не были осуждены, что выяснила Washington Post. А когда их все же признают виновными, либо они сами признают свою вину, эти люди обычно получают очень мягкое наказание, в среднем четыре года лишения свободы, а иногда лишь несколько недель. Присяжные заседатели с большой неохотой наказывают полицейских, поскольку видят в них блюстителей порядка, о чем свидетельствуют работники прокуратуры и адвокаты.

Определение «сотрудник (офицер) полиции», используемое в этом анализе, относится не только к местным полицейским, но и ко всем государственным сотрудникам правоохранительных органов, которые носят оружие, включая помощников шерифов и сотрудников исправительных учреждений. В анализ включены и некоторые случаи открытия стрельбы, которые полицейские называют случайными.

Точной статистики по всем случаям стрельбы полицейских в стране нет. Есть только данные по стрельбе со смертельным исходом. ФБР ведет общенациональную базу данных по таким случаям с участием полиции, но не требует от полицейских управлений ее постоянного обновления.

Целая серия скандальных убийств безоружных жертв, погибших за последний год от рук полицейских (включая убийство Майкла Брауна в Фергюсоне, Тамира Райса в Кливленде и Эрика Гарнера на Стейтен Айленд), вызвала ряд вопросов о том, что нужно сделать сотруднику полиции, чтобы ему были предъявлены обвинения в совершении преступления. Зачастую в обществе нет единого мнения о том, действовала ли полиция по правилам или зашла слишком далеко. Лишь в редких случаях жюри присяжных и обвинение приходят к заключению, что убийство нельзя оправдать.

Вот пример. Речь идет о деле полицейского из Мичигана, который застрелил бездомного в Детройте, когда тот шел по направлению к нему со спущенными штанами, едва волоча ноги. Этот инцидент был зафиксирован на видео, и полицейского, которому показалось, что бомж вооружен, обвинили в убийстве второй степени. Присяжные приняли к сведению показания сотрудника полиции и посчитали его невиновным. Он продолжает служить в полиции.

Есть и другое дело — офицера полиции из округа Дарлингтон, штат Южная Каролина. Его обвинили в убийстве человека, разыскиваемого за кражу газового гриля и трех прицепов. Полицейский догнал этого человека в лесу и четыре раза выстрелил ему в спину. Присяжные, полагая, что он боялся за свою жизнь, оправдали полицейского.

Два полицейских в штатском из Атланты открыли огонь и убили 92-летнюю женщину, когда по ошибке пришли проводить обыск в ее доме в попытке отыскать наркотики. Когда они пытались взломать входную дверь, женщина сделала предупредительный выстрел из старого револьвера. Полицейские в ответ выбили дверь и выстрелили в нее 39 раз. Один из них попытался скрыть допущенную ошибку, подбросив в подвал пакетики с марихуаной. Оба полицейских признали свою вину и получили неожиданно суровое наказание — шесть и 10 лет лишения свободы в федеральной тюрьме.

Музыкант и рэпер Киллер Майк написал песню в память о гибели этой старушки-афроамериканки от рук белых полицейских, сравнив ее убийство со сном Мартина Лютера Кинга, которому приснилось, что «снайпер отнял у него жизнь».

После гибели прошлым летом Майкла Брауна обеспокоенность по поводу расизма в рядах полиции вызвала мощные публичные дебаты. В частности, речь шла о том, не применяют ли полицейские чрезмерную силу, имея дело с меньшинствами, и насколько надежно система уголовной юстиции защищает права жертв.

Среди полицейских, обвиненных с 2005 года в стрельбе со смертельным исходом, более 75 процентов являются белыми. Две трети их жертв принадлежат к меньшинствам, и все они, за исключением двоих, являются чернокожими.

Почти во всех остальных случаях чернокожие полицейские убивали чернокожих жертв. И лишь в двух случаях полицейский-латиноамериканец смертельно ранил белого, а офицер-азиат убил чернокожего. Всего было убито 49 человек.

Трудно с точностью определить, какую роль в стрельбе со смертельным исходом и в предъявляемых обвинениях играет расовая принадлежность. Зачастую прокуратура предъявляет обвинения на фоне протестов, участники которых обвиняют полицию в расизме. Расовый аспект также играет немаловажную роль в суде, когда в дело вступает федеральная прокуратура и предъявляет обвинения сотрудникам полиции в нарушении гражданских прав пострадавших. Шести офицерам (все белые) были предъявлены федеральные обвинения в нарушении гражданских прав за убийство чернокожих.

Готовя свой анализ, Washington Post и исследователи из Университета Западного Кентукки провели интервью с 20 с лишним прокурорами по всей стране. Они заявили, что расовая принадлежность не играет никакой роли в их решениях о предъявлении обвинений сотрудникам полиции. Прокуроры заявили, что дела они рассматривают исключительно на юридических основаниях.

Однако адвокат Даг Фризен (Doug Friesen), представлявший белого полицейского, обвиненного в 2013 году в убийстве безоружного чернокожего человека, заявляет, что со стороны обвинения было бы наивно говорить о том, будто расовая принадлежность не имеет для них никакого значения.

«Всякий раз, когда политикам надо принимать решения о предъявлении обвинений — а это на самом деле часть их работы, — говорит Фризен, — они спрашивают себя о том, не возникнут ли на улицах беспорядки».

И Коулман Брэкни по кличке «Дюк», и убитый им в машине Джеймс Ахерн были белыми.

32-летний Брэкни во время беседы заявил: ему показалось, что Ахерн намеревается подать машину назад и переехать его. По словам полицейского, двигатель в машине работал, а задние огни мигали.

Видеозапись с регистратора, установленного на панели в машине полицейского, показала, что когда полицейский открыл огонь, спортивная Mazda не двигалась. Как заявили в прокуратуре, наличие этого видео стало главной причиной, по которой было решено предъявить обвинение сотруднику полиции.

«На мой взгляд, это был уже третий раз, когда он пытался сбить меня, — сказал Брэкни в интервью Washington Post. — Он быстро поднял правую руку, и я подумал, что он достает оружие. Не знаю, какое жюри присяжных поверит в это — и в этом-то вся проблема. Был риск, и когда я подавал прошение, я рассматривал это как обоснованное решение».

Подав прошение, в котором он признал себя виновным в меньшем правонарушении, а именно, в убийстве по небрежности, являющемся малозначительным преступлением, Брэкни провел 30 дней в тюрьме по договоренности с судом. Судья отсрочил вынесение приговора, и если Брэкни выполнит все условия, находясь под административным надзором, дело будет прекращено.

«Никто не хочет убивать, и в итоге я понимаю, что меня должны отпустить домой», — сказал он, добавив: «Я бы не стал менять то, что сделал».

Его уволили из полицейского управления Белла Висты, где он работал в то время; однако город Салфер-Спрингс в штате Арканзас решил дать ему еще один шанс. Два года назад власти города взяли его на работу руководить полицейским управлением, в штате которого четыре сотрудника полиции. Большую часть времени они проводят, патрулируя улицы и задерживая мелких наркоторговцев.

В основном прокуратура не настаивает на обвинениях против полиции, даже если имеются серьезные подозрения в том, что полицейский совершил преступление. Прокуроры, с которыми состоялся разговор в рамках подготовки этого аналитического отчета, говорили о необходимости предъявить неопровержимые доказательства того, что в момент стрельбы жертва не представляла угрозы полицейскому и прохожим.

Бывший прокурор штата Южная Каролина Джей Ходж (Jay Hodge) говорит о том, что вопрос этот сводится к тому, можно ли имеющимися уликами и свидетельскими показаниями опровергнуть заявление полицейского о том, что он оборонялся или защищал окружающих. Ходж вспомнил одно дело, в котором он выступал обвинителем. Там заместитель шерифа заявил, что он открыл огонь по безоружному подозреваемому, который схватился за его пистолет. Однако вскрытие поведало совсем другую историю.

«Нельзя четыре раза выстрелить человеку в спину, а затем говорить о самообороне, — заявил Ходж. — Невозможно хвататься за пистолет, если ты убегаешь».

В половине уголовных дел, изученных Washington Post и исследователями из Университета Западного Кентукки, обвинение указывает на данные судебной экспертизы и вскрытий, подтверждающие одно и то же: что безоружным подозреваемым стреляли в спину.

Не так давно полиция не очень строго относилась к стрельбе по убегающим злоумышленникам. Но решение Верховного суда от 1985 года изменило ситуацию. В деле штата Теннеси против Гарнера судья постановил, что нельзя оправдать полицейского, стреляющего просто для того, чтобы не дать подозреваемому скрыться. Подозреваемый должен представлять существенную угрозу жизни и здоровью полицейского или посторонних людей, чтобы стрельба считалась оправданной с правовой точки зрения.

В трети дел, в которых полицейским предъявляли обвинения, прокуратура приобщила к уликам видеозаписи, показывающие, что в момент убийства подозреваемые не представляли никакой угрозы. Часто эти кадры снимались на камеры, установленные в патрульных полицейских машинах, так как такие камеры являются штатной техникой в большинстве полицейских управлений.

Почти в четверти дел показания против полицейских дали их коллеги, заявившие, что они открыли огонь, хотя подозреваемые не представляли в тот момент никакой угрозы.

Такие свидетельские показания обладают огромным весом, и им верят как судьи, так и присяжные, поскольку полицейских считают заслуживающими доверия свидетелями и экспертами в вопросах надлежащего применения силы. Об этом говорят и прокуроры, и адвокаты. Более того, поскольку сотрудники полиции очень редко переступают «тонкую синюю черту» и начинают давать показания против коллег, их свидетельства являются особенно влиятельными.

В 10 делах, или примерно в каждом пятом случае обвинение утверждало, что полицейские либо подкладывали, либо уничтожали улики в попытке выгородить себя. По мнению обвинения, это весомое доказательство того, что полицейские признают необоснованность применения оружия.

Это случилось в Южной Каролине 10 лет назад поздним вечером. Помощник шерифа округа Дарлингтон Тим Робертсон (Tim Robertson) догнал, наконец, разыскиваемого за кражу газового гриля и трех прицепов 45-летнего белого Уильяма Шеффилда (William Sheffield). При тусклом свете фонаря на пороге трейлера белый полицейский Робертсон приказал Шеффилду сдаться, заставив его поднять руки и положить их на борт пикапа.

Как рассказывал Робертсон в интервью Washington Post, когда он готовился надеть на подозреваемого наручники, тот нырнул вправо, повернулся и попытался выхватить у него пистолет. Робертсон заявил, что он испугался за свою жизнь и произвел два выстрела. Шеффилд бросился в сторону леса. Полицейский начал его преследовать, снова открыв огонь. По словам стороны обвинения, помощник шерифа убил безоружного подозреваемого выстрелом в спину.

«Угроза отсутствовала, потому что вокруг не было никого, кто мог бы получить повреждения. Следствие обнаружило след из стреляных гильз, показывающий, что помощник шерифа преследовал убегающего подозреваемого и стрелял по нему, — говорит главный обвинитель по этому делу Дж. Джойнер (J.R. Joyner). — Один выстрел был сделан в упор, и он оказался смертельным».

По словам Джойнера, данные судебной экспертизы были «самыми убедительными за всю мою карьеру».

Прокуратура обвинила Робертсона в убийстве, сославшись на закон, который запрещает полицейским стрелять в спину убегающим подозреваемым.

Но на суде присяжные оправдали Робертсона, поверив в его рассказ о том, что он был вынужден сделать последние роковые выстрелы, так как подозреваемый во время преследования повернул обратно, напал на него и снова попытался выхватить пистолет. Робертсона оставили на работе в управлении шерифа и назначили обучать помощников шерифов использованию огнестрельного оружия и применению силы.

В Кливленде белого полицейского Майкла Брело (Michael Brelo) осудили за убийство двоих чернокожих подозреваемых после того, как жюри присяжных рассмотрело множество улик и доказательств, среди которых было почти два десятка видеозаписей с автомобильных видеорегистраторов, камер наружного наблюдения и дорожной полиции, установленных на улице и возле школы.

Это роковое преследование началось в момент, когда 43-летний Тимоти Рассел (Timothy Russell) и 30-летняя Малисса Уильямс (Malissa Williams) ехали ноябрьским вечером мимо штаб-квартиры кливлендской полиции. В этот момент в двигателе их автомобиля произошел громкий выхлоп. Полицейские приняли этот звук за выстрел и бросились в погоню. Вскоре машину Рассела и Уильямс преследовали уже 62 полицейских автомобиля, летевшие по улицам города со скоростью почти 170 километров в час.

Камеры зафиксировали эту яростную погоню, показав, как полиция на своих автомобилях несется на огромной скорости на красный свет, лавирует между машинами, как визжат колеса, а водители в страхе жмут на тормоза.

Подозреваемые, находившиеся под воздействием наркотиков, остановились на стоянке возле школы. 11 полисменов выскочили из своих машин и полукругом обступили автомобиль подозреваемых, о чем свидетельствуют судебные записи. Хотя полицейское радио дважды сообщило о том, что преследуемые люди безоружны (следствие установило это, прослушав записи передач), полиция открыла огонь, произведя 139 выстрелов.

Сам Брело выстрелил по машине 34 раза, а затем взобрался на капот и произвел еще 15 выстрелов с близкого расстояния по ветровому стеклу, о чем свидетельствуют материалы уголовного расследования.

В своих показаниях следователям из прокуратуры штата Огайо Брело не стал отрицать, что вел огонь, однако заявил, что ему показалось, будто из машины тоже стреляют. «Я в жизни так не боялся, — сказал полицейский. — Я подумал, что меня с напарником застрелят, и мы погибнем».

Расширенная коллегия присяжных признала Брело виновным в преднамеренном убийстве, заявив, что у него был «приступ ярости», и что он действовал «под влиянием внезапного гнева».

Адвокат Брело от комментариев отказался. Суд над полицейским начался в понедельник.

Криминолог из Боулинг-Грин Стинсон заявил, что полицейские часто открывают неправомерную стрельбу в приступе гнева и сильного душевного волнения. Иногда, сказал он, стычка начинается с элементарной вещи, скажем, когда полиция останавливает автомобиль для проверки, а водитель отказывается подчиниться указаниям полицейских.

«Они привыкли отдавать команды, и что люди им подчиняются, — сказал Стинсон, который прежде тоже работал полицейским. — Им не нравится, когда люди их не слушаются, а когда они не выполняют их приказы, дело может быстро дойти до насилия».

Чернокожий полицейский Леви Рэндолф (Levi Randolph) из Гэри, штат Индиана, смертельно ранил в шею 16-летнего подозреваемого в ограблении, когда убегавший от него юноша пытался перелезть через забор.

Прокуратура обвинила Рэндолфа в убийстве по неосторожности.

Но когда дело передали в суд, адвокат сказал присяжным, что Рэндолф ощутил угрозу, исходившую от юноши по имени Винс Смит (Vince Smith) ростом один метр восемьдесят сантиметров и весом более 100 килограммов. Рэндолф в показаниях под присягой заявил о том, что Смит во время погони дважды оборачивался, ища что-то в кармане своей черной толстовки с капюшоном. По словам полицейского, он подумал, что юноша пытается достать пистолет.

Хотя выяснилось, что Смит был без оружия, присяжным понадобилось всего два часа на обсуждение, чтобы оправдать Рэндолфа. Получить у него комментарии на сей счет не удалось.

«Обычно присяжные сочувственно относятся к полицейским, — сказал адвокат Рэндолфа Скотт Кинг (Scott King). — На каждый фильм типа "Тренировочный день" приходится по десять фильмов, в которых полицейских показывают трудолюбивыми, низкооплачиваемыми, борющимися с непреодолимыми препятствиями и стоящими на стороне добра».

Исход дела Рэндолфа это скорее правило, чем исключение, и оно демонстрирует, какая сложная задача стоит перед прокурорами в тех редких случаях, когда им удается предъявить полицейским обвинения в стрельбе со смертельным исходом.

Из 54 дел полицейских, которых за последнее десятилетие обвинили в убийстве при исполнении служебных обязанностей, 34 дела были урегулированы. Из них в большинстве случаев (21) был вынесен оправдательный приговор, либо все обвинения были сняты.

Присяжные обычно считают, что в этой борьбе полицейский «стоит на стороне добра», говорит профессор права из Питтсбургского университета Дэвид Харрис (David Harris), являющийся экспертом по вопросам применения силы полицейскими. По его словам, «им очень трудно поверить в то, что сотрудник полиции может быть плохим парнем, поскольку это коренным образом расходится с их убеждениями».

Как говорят эксперты, присяжные видят в полицейских людей, охраняющих закон, а не нарушающих его. В отличие от гражданских лиц, полицейским разрешено применять силу, и этого даже ждут от них.

«Вопрос в том, не чрезмерно ли применена сила, — говорит Харрис. — Это очень гибкая норма, и в каждом конкретном случае ее надо интерпретировать отдельно. Из-за этого осудить полицейского очень трудно».

Большая часть законов, относящихся к стрельбе при исполнении служебных обязанностей, требует от присяжных по сути дела выносить вердикт о душевном состоянии полицейского. Боялся ли он за свою жизнь и за жизнь остальных, когда начал стрелять? Испугался бы в такой ситуации здравомыслящий сотрудник полиции?

По словам Клея Роджерса (Clay Rogers), именно это его попросили сделать, когда он в 2009 году входил в состав жюри присяжных на суде по делу наркополицейского из Хартфорда, штат Коннектикут, которого обвинили в стрельбе со смертельным исходом по чернокожему подозреваемому, пытавшемуся скрыться.

«Трудно доказать без доли обоснованного сомнения, что действия полицейского являются неоправданными, потому что приходится буквально влезать к нему в голову, дабы понять, что он думал и чувствовал», — заявил Роджерс в интервью Washington Post/

Белый наркополицейский Роберт Лоулор (Robert Lawlor) произвел пять выстрелов по уезжавшей от него машине. Две пули попали в затылок 18-летнему пассажиру Джешону Брайанту (Jashon Bryant), от чего он скончался.

Полицейский дал большому жюри показания о том, что он вначале подошел к черному автомобилю Nissan Maxima, потому что тот подходил под описание машины, использовавшейся во время убийства. По его словам, он открыл огонь по автомашине, так как считал, что Брайант вооружен, и что водитель намеревался сбить другого полицейского.

Оружие в машине не нашли, но Роджерс сказал, что ему с коллегами пришлось очень серьезно отнестись к заявлению полицейского о том, что его жизнь и жизнь напарника, по его ощущениям, были в опасности.

Роджерс отметил, что на жюри повлияли жесткие вопросы, заданные водителю машины, который проходил по делу свидетелем. Адвокат полицейского поливал водителя вопросами о его уголовном прошлом, говорил о найденном в автомобиле кокаине и о марихуане, которая в тот день была обнаружена в кармане его куртки.

«Защита обставила дело так, будто два гангстера разъезжали по городу и продавали крэк, — вспоминал Роджерс. — Полицейский применил силу, убил человека, однако он противостоял опасным наркоторговцам. Это сработало».

Присяжные оправдали Лоулора.

Его адвокат Майкл Джорджетти (Michael Georgetti) заявил в интервью, что он постарался наладить естественный, как ему кажется, союз между присяжными и полицейским, чтобы выиграть дело. «В жюри не берут людей с уголовным прошлым, — сказал Джордждетти. — Если полицейский говорит стоп, они останавливаются. Они не жмут педаль газа в пол и не удирают от полиции».

Обвинению очень трудно добиться осуждения и признания вины, но еще труднее убедить судью или присяжных дать полицейскому серьезный тюремный срок.

Анализ Washington Post показал, что у девяти полицейских, которых судили на уровне штата, приговоры составили от шести месяцев до семи лет. Делом об убийстве 92-летней женщины в Атланте занималась федеральная прокуратура, которая к обвинению в убийстве добавила нарушение гражданских прав и добилась более сурового приговора, отправив в итоге двоих осужденных полицейских за решетку на шесть и на 10 лет.

Шесть офицеров, которым были предъявлены обвинения в судах штатов, были осуждены, когда их дела были переданы в суд. В среднем они получили по три с половиной года.

Но прокуратура порой стремится не доводить дело до суда, договариваясь о досудебном урегулировании. Добиться обвинительного приговора для полицейского очень сложно. Кроме того, такие дела сопровождаются громкими и неприятными заголовками в прессе и чреваты осложнением отношений с полицией на всех уровнях, от которой прокуратура очень сильно зависит в своей повседневной работе, рассматривая другие уголовные дела.

В последних шести делах адвокатам полицейских удалось добиться ослабления обвинений и вынесения менее строгих приговоров. По этим делам выносились обвинительные приговоры, но были и такие случаи, когда судья откладывал вынесение приговора, давая полицейским испытательный срок. В среднем такие сотрудники полиции провели за решеткой по два с половиной года.

Бывший полицейский Антонио Тахарка (Antonio Taharka) из Саванны, штат Джорджия, застрелил условно-досрочно освобожденного правонарушителя, когда тот лез через забор, пытаясь избежать ареста. В итоге он получил три месяца в окружной тюрьме.

Большое жюри, обвинившее Тахарку в предумышленном убийстве, за которое можно получить до 20 лет тюремного заключения, заявило, что полицейский убил подозреваемого, «действуя в состоянии внезапной, жестокой и непреодолимой страсти».

Но члены местной афроамериканской общины сплотились вокруг Тахарки, вспоминает бывший прокурор Дэвид Лок (David Lock), который представлял объяснения по делу. «Он был афроамериканским полицейским, и его любили, — говорит Лок. — Было больше возмущенных разговоров о том, почему его обвиняют, нежели о том, почему не обвиняют». В то же время, отмечает он, общество не проявило особого сочувствия к 41-летнему убитому афроамериканцу Энтони Смашуму (Anthony Smashum), у которого было богатое уголовное прошлое, включая приговоры за изнасилование и физическое насилие.

Лок считает, что эти факторы помогли отсрочить вынесение приговора и в конечном итоге способствовали тому, что обвинения против Тахарки были смягчены.

Прокурор округа Чатэм Мег Хип (Meg Heap), сменившая на этом выборном посту Лока, изменила формулировку, отказавшись от обвинения в предумышленном убийстве, и согласилась с тем, что Тахарка может признать себя виновным в совершении менее тяжкого преступления по статье «непреднамеренное убийство», срок по которой составляет максимум 10 лет. Хип заявила в интервью, что обвинение в совершении менее серьезного преступления в большей степени соответствовало фактам по этому делу. Вместе с тем, она сообщила, что прокуратура не давала никаких обещаний о смягчении приговора, оставив этот вопрос на рассмотрение судьи.

Вынося в 2009 году приговор, судья Высшего суда Джон Морс-младший (John E. Morse Jr) сказал, что ему пришлось искать «очень тонкое равновесие». Давая оценку этому случаю со смертельным исходом, он сказал: «Все, что я мог почерпнуть из прочитанного и услышанного по этому делу на настоящий момент, говорит об отсутствии злого умысла». Через несколько секунд судья заявил Тахарке: «То, с чем вам как сотруднику правоохранительных органов приходится сталкиваться ежедневно, не может понять никто, не находившийся в вашей шкуре».

Морс вынес Тахарке следующий приговор: три месяца тюрьмы и девять месяцев домашнего ареста, за исключением времени, проводимого на работе. Если он выдержит испытательный срок в девять лет, судимость с него будет снята.

Адвокаты Тахарки не откликнулись на просьбу дать интервью или прокомментировать этот случай. Сам Тахарка ушел из полицейского управления примерно через год после стрельбы.

Дочь Джорджии Феррел (Georgia Ferrell) работает в полиции. А сына Джорджии застрелил полицейский.

«Моя дочь любит свою работу в полиции, но знает, что форма не делает тебя хорошим человеком», — говорит она.

Сотрудник полицейского управления города Шарлотт Рэндалл Керрик (Randall Kerrick) этим летом должен предстать перед судом по обвинению в предумышленном убийстве. В сентябре 2013 года у него произошло роковое столкновение с сыном Феррел.

Было за полночь, когда 24-летний Джонатан Феррел (Jonathan Ferrell), ранее игравший за футбольную команду Florida A&M, въехал на своей машине Toyota Camry в придорожную канаву, о чем свидетельствуют данные из полицейского рапорта. Ошеломленный Феррел выбил ногами заднее стекло, выбрался из автомобиля и направился к близлежащему дому за помощью.

Но когда он начал колотить в дверь, жившая в доме женщина запаниковала и позвонила по номеру 911. Приехавшие на вызов сотрудники полиции рассказали следователям, что они посчитали Феррела опасным. Когда чернокожий Феррел отказался выполнить их приказ и не лег на землю, белый полицейский Керрик открыл огонь и выстрелили в него 10 раз.

Когда начальник полиции Родни Монро (Rodney Monroe) увидел 15-секундную видеозапись этого инцидента, он в тот же день арестовал Керрика, заявив, что у него «не было законного права применять оружие во время этого происшествия».

Адвокат Керрика Майкл Грин (Michael Green) заявил, что видеозапись свидетельствует совсем о другом. «В ту ночь полицейский Керрик выполнил свой долг. Хотя стрельба привела к трагедии, она была оправданной. На видеозаписи мы слышим, как полицейский несколько раз говорит ему лечь на землю ... а на суде, как мне кажется, вы найдете людей, которые скажут, что Феррел в ту ночь пришел к дому вовсе не за помощью».

Джорджия Феррел опасается, что присяжные поверят в эту версию. Как человек, у которого имеются личные причины с большим уважением относиться к большинству полицейских, она признает, что осудить и наказать офицера полиции очень сложно.

«Общество вбило себе в голову, что полицейский всегда прав, — говорит она. — Это надо менять».

Свой материал для статьи предоставили Элис Крайтс (Alice Crites) и Стивен Рич (Steven Rich).