В последнее время в российских СМИ появилось много статей о будущем Украины. Принципиально их можно разделить на две основные категории: 1) как будут развиваться события на Украине; 2) как нам (в будущем) обустроить Украину.
При всем различии материалов, у них есть общий момент. Все они предполагают, что позиция Запада (в первую очередь Соединенных Штатов) статична, полностью детерминирована и не может быть рассчитана на продолжительную смешанную стратегию. Но это не так. Так же как Россия по необходимости занимается обустройством мирной жизни в Донецке и Луганске, Вашингтон тоже готов к аналогичному развитию ситуации в Киеве. В данный момент, например, Запад, пользуясь военной передышкой, активно пытается «обустроить киевскую власть».
Следствием являятся ряд на первый взгляд мало связанных событий:
— возвращение государству контроля над «Укртранснафтой» и «Укрнафтой»,
— отставка Коломойского и его команды, включая руководителей районов, уход «днепровских» из фракции Блока Петра Порошенко (БПП);
— изменение роли и позиции Яценюка в качестве премьера и Народного Фронта как второй партии коалиции в направлении десубъективизации премьера с последующей его заменой;
— начало судебного преследования ряда руководителей Всеукраинского объединения «Свобода», занимавших руководящие должности на Украине в 2014 г.;
— вывод батальона «Донбасс» из Широкино и предложение к расформированию Добровольческого украинского корпуса «Правого сектора». В результате компромисса «Правый сектор» сохранится, но только в составе ВСУ. А это означает, что через одну-две ротации от национал-добровольцев останется только название.
Все это свидетельствует о том, что западные покровители Киева (прежде всего Вашингтон и госдепартамент как основной проводник внешнеполитической линии) тоже готов играть «в долгую», а вовсе не собирается отправлять ВСУ «в последний и решительный», чтобы немедленно сдаться. В Вашингтоне тоже извлекают уроки из Дебальцево и не только военные. Собственно и само Дебальцево было необходимо, чтобы в Киеве поняли, в какой именно точке свободного падения находится Украина, и какова в действительности ее зависимость от поддержки Соединенных Штатов.
В определенной мере с этим связан и мирный уход Коломойского. В команде днепровского бизнесмена поняли, что позиция США – это не только выбор Порошенко как лучшего из двух олигархов, но и своего рода императив по заравниванию украинского политического ландшафта. Боливар не просто не вынесет двоих, но даже наличие двух претендентов на одно место делает ситуацию неуправляемой и нестабильной. Таким образом нынешние изменения в Киеве, инициированные и осуществляемые при решающей поддержке Вашингтона имеют вполне конкретные приложения.
Главная задача
Гомогенизация политического пространства Украины. Президент Порошенко пока выигрывает госдеповский кастинг, значит всем остальным приходится это признать. Не питать иллюзий по поводу своих перспектив, не мешать действиям старших партнеров и брать то, что предлагают.
В госдепе прекрасно понимают, что украинскую демократию (и так существующую чисто номинально) придется на время закрыть. Сейчас нет, и не может быть никакой альтернативы конструкции «БПП (партия всей «новой» Украины) – “Самопомощь” (нерадикальная инклюзивная партия Западной Украины)». Никакой «регионализации» и никаких сильных и харизматических местных лидеров. Отсюда постоянная замена губернаторов и даже глав районов. Чтобы не засиживались и не обрастали связями на местах.
И еще один принципиальный момент – финансово-экономический. В ближайшее время много денег на Украине не будет. Во-первых, опасно давать – разворуют. Во-вторых, неоткуда. Поэтому здесь тоже необходимо единоначалие. Причем уже без Порошенко.
Единоначалие напрямую по системе МВФ – Яресько (министр финансов) – МВФ. Чтобы ничего в чужие руки не попадало. По имеющейся информации, именно с этим связан арест руководителя ГКЧС Сергея Бочковского. В течение достаточно длительного времени (как считают в Вашингтоне) Бочковский спонсировал Народный Фронт за счет государственных финансов. По мнению авторов комбинации, заставить близкого к руководству НФ Авакова самого сливать Бочковского – это верх политических технологий. Несомненно, что и сам Аваков стоит на очереди, знает об этом и очень нервничает. Вряд ли меч украинских правоохранительных органов под чутким руководством специалистов из-за рубежа затронет сейчас премьер-министра – в этом нет необходимости. Но поволноваться ему придется.
Опять-таки совершенно неслучайно, что министр экономики Абромавичус вдруг начал говорить о том, что всю госсобственность на Украине необходимо немедленно продать, причем западным компаниям. Продать дорого ничего и никому нельзя. Ситуация на Украине такая, что «цену назначает покупатель», а значит это не продажа, а бесплатная передача собственности в чужие руки, минуя украинских олигархов, кандидатов в олигархи и госслужащих высокого ранга. Как только все это будет реализовано (нужно полтора-два года), украинское политико-экономическое пространство будет полностью зачищено. Если сейчас олигархов сознательно «опускают», то после этого никто уже и не поднимется. Без разрешения на то старших партнеров.
Вторая задача
Восстановить боеспособность Вооруженных сил Украины (ВСУ). Причем не на уровне быстрого прорыва и нанесения поражения «Луганско-Донецким народным республикам» (ЛДНР) после зимней кампании. Иллюзий по поводу перспектив ВСУ не осталось. Постоянные вбросы по поводу поставки американского оружия уже сами по себе означают выбор в пользу долгих стратегий. Быстрого эффекта это дать не может, даже Маккейн это понимает. А вот перспективу меняет, и это может быть важным, если представить себе, что задача изменилась.
В госдепе уже хорошо понимают, что «взять Донецк к девятому мая» никто не даст. При этом любая односторонняя эскалация со стороны ВСУ может привести к дальнейшей эрозии европейского единства в поддержке американской политики. И отчасти смена тактики уже произошла. Это не означает, что ВСУ и ДУК не будут проверять ЛДНР на бдительность, не будут проводить разведку боем и не будут угрожать прорывом. Но данные задачи не видятся приоритетными.
Если удастся спровоцировать ЛДНР на эскалацию, то виновный определен, Россия все нарушила, санкции в пятикратном размере. Если не удастся, война нервов продолжится, но в США нет никакого расчета на краткосрочный сценарий и немедленный эффект.
Все сказанное выше в значительной степени очевидно и безальтернативно. Разумеется, это не означает, что у Вашингтона все получится. В госдепе недостаточно хорошо понимают ситуацию (хотя и лучше, чем год назад), и Украина вовсе не подарок. Все время проявляется какая-то специфика. А американские стратеги специфику не любят, и очень часто на этом спотыкаются. Обострение отношений между Коломойским и Порошенко – типичный неожиданный случай. Притом что тема все время признавалась взрывоопасной, никто не предвидел, что эскалация вплоть до вооруженного противостояния может произойти всего за один день.
Такого рода события могут повториться. Слишком много сейчас недовольных. Однако алгоритм уже найден, и третий (четвертый, пятый, шестой) майданы останутся чьей-то несбыточной мечтой. Пока ситуация под контролем.
Проблема в другом. Также как российские сценарии грешат представлениями о статичности действий Соединенных Штатов, так и госдеповские не могут точно определить приоритеты России в нынешнем конфликте. Госдепу, наверное, проще. Вашингтон лучше чувствует Москву, чем Москва Вашингтон, да и набор инструментов несравним. Все это, однако, не отменяет того факта, что выбор есть и у Кремля, а эффективность и своевременность ответа могут нивелировать любую стратегию оппонента, даже более сильного и подготовленного.
Для Москвы есть три основных сценария ответных действий, причем они имеют различную вероятность. Россия только отчасти может участвовать в выборе сценария, он в значительной мере зависит от Запада. Причем Вашингтон имеет возможность сценарии смешивать. И те, и другие играют в покер, но только Запад видит одну или две (хотя не все) российские карты, а Россия не может видеть, какой именно вариант разыгрывают США и их союзники именно в данный момент. Надо быть готовым и играть все варианты, но при этом еще пытаться проводить в жизнь свой собственный. Задача очень непростая, но альтернативы нет.
Вариант первый. Коллапс
Сейчас многие экономисты – российские, украинские, западные говорят о коллапсе украинской экономики. Например, по соглашению с МВФ Украина до конца мая должна реструктурировать свои внешние долги. Россия, как один из кредиторов, отказывается, МВФ прекращает финансирование и уже к осени Украина вынужденно объявляет дефолт.
Сценарий возможный, но маловероятный. А, кроме того, совершенно независящий от Москвы. Россия в данном варианте может не пойти на реструктуризацию задолженности и усложнить ситуацию для Украины. Но Запад, понимая, что именно здесь может быть серьезная проблема, вопрос с 3 млрд долга и еще 3–4 млрд за газ как-то экстренно уладит. Пусть даже за счет собственных средств. Вряд ли можно предположить, что Запад отступит с Украины из-за 6–7 миллиардов. Тем более, если расчет идет на долгую игру. Достаточно вспомнить известную фразу Штайнмайера, что на решение проблемы востока Украины могут уйти десятилетия.
Другой «апокалиптический» вариант. Предприятия не работают, уровень жизни стремительно падает, терпеть нет больше сил, массы простых украинцев выходят на стихийные акции протеста, власть рушится, коллапс уже наступил.
Тут еще проще. Коллапс украинской экономики в том виде, в каком она существовала последние 15 лет уже наступил. Плохо всем, однако это такое «плохо», которое вряд ли имеет выход в массовые акции протеста.
Во-первых, потому что нет вожаков. Часть в бегах, многие нейтрализованы, некоторые воюют на стороне ЛДНР, оставшиеся в глубоком подполье и сами не знают, что в действительности может произойти в ближайшие месяцы. Во-вторых, «пересічний українець» и так все это время жил очень скромно. Скорее выживал. Для него все, что происходит сейчас, крайне неприятно (см. рейтинг Яценюка и правительства), но это не к протестам, а к выборам. Если сейчас спокойно дать новой (обязательно новой) и умеренной политической силе 2–3 месяца на неконфликтную и обеспеченную ресурсами раскрутку, то она легко «порвет» все рейтинги. Но это из области фантазии, а не политической реальности. В-третьих, какая-то надежда все еще остается. «То ли дадут денег, то ли отменят визы. Можно будет в Европу и там заработать». Иллюзия надежды все время будет поддерживаться через СМИ, а это отличный способ против кристаллизации протестных настроений. Собственно одна из главных причин падения Януковича – «не осталось надежды». Это было видно уже на выборах 2012 г. в Раду.
Про «харизматических губернаторов» вообще можно опустить. Их все время меняют, и им не «до харизмы». Реально механизм децентрализации может заработать не раньше чем через год, а то и позже. За это время столько всего произойдет, что говорить об этом сейчас не стоит.
Следующий вариант, кажется, серьезнее. Это социально-психологический эффект военного поражения. Например, такого, как военная катастрофа под Дебальцево. Однако, вопреки ожиданиям и многочисленным предположениям, Дебальцево не привело к «обратному эффекту». Добровольческие батальоны вовсе не пошли на Киев, чтобы свергнуть преступную и предательскую власть, а мирно выразили все, что они о ней думают в социальных сетях. Власть с помощью советников из Вашингтона вела себя предельно профессионально, предупредив все возможные негативные последствия военного поражения. Ни один из общенациональных телеканалов не предоставил серьезное эфирное время для противников власти, а именно это часто способствует кристаллизации оппозиционных настроений. Вышедшие из Дебальцево немедленно были объявлены героями, операция по сдаче названа плановой. И главное, отсутствие альтернативного мнения в публичном пространстве.
После Дебальцево добровольческие батальоны подверглись серьезному давлению, часть уже отозвана с фронта. Рассчитывать, что они восстанут против власти после локального военного поражения нет никаких оснований. Ни Широкино, ни Бахмутка, ни даже что-то чуть большее никаких серьезных последствий для Киева иметь не будут.
Итак, коллапс Украины возможен, однако относительно маловероятен. Сейчас Вашингтон полагает, что контролирует на Украине практически все. Однако коллапсы иногда приходят неожиданно. То ли негативные события наслаиваются одно на другое, то ли предусмотрели не все. Сейчас вероятность потери управления с последующим выходом из-под контроля можно оценить в 20–25%. К этому Россия, конечно, должна быть готова. Например, именно на этот случай можно иметь альтернативное правительство в изгнании. Однако данный вариант от России практически не зависит, и повлиять на его появление она не может или почти не может.
Вариант второй. Эскалация
Ключи от эскалации тоже находятся в Вашингтоне, но пользоваться ими будут очень осторожно. Обострить ситуацию несложно, а вот последствия непредсказуемы, причем для всех. Поэтому Соединенные Штаты станут «подогревать» ситуацию на востоке Украины, однако делать это осторожно, поэтапно и максимально просчитано. Насколько это вообще возможно. И здесь важно понять три момента: 1) какие задачи ставит Вашингтон; 2) какие средства эскалации (инструменты) у него есть; 3) к каким последствиям эти средства могут привести.
Первый вопрос – самый сложный, именно от него во многом зависят и два других, и общее понимание ситуации. Для этого необходим небольшой экскурс. Какова вообще политика США в Европе, и чем она отличается от их политики в остальном мире? Чего боится Обама, отказываясь поставлять оружие в Украину?
Вообще Соединенные Штаты не боятся создания новых государств. Только за последние 15 лет появились Косово (пока отчасти де-факто), Восточный Тимор и Южный Судан. Все они возникли не только при содействии США, но и при очень большом давлении, включая использовании силы или готовность ее применить. Процессы дезинтеграции идут в Ираке, Ливии, Сомали, и везде Соединенные Штаты сыграли заметную роль. Фактически США поддерживают независимость Тайваня, постоянно предупреждая Китай о недопустимости использования силы для реинтеграции. То есть Украина может использовать силу для реинтеграции против пророссийских сепаратистов, а Китай против проамериканских нет.
Со времен Первой Мировой войны и президента Вудро Вильсона, который любил делить европейские страны на кусочки, Соединенные Штаты – самый активный участник европейских политических процессов, что нашло официальное отражение в таких структурах как НАТО или ОБСЕ, в которой Америка, находящаяся очень далеко от Европы, принимает активное участие. Евросоюз в нынешнем виде – это во многом тоже результат американского видения Европы. Неслучайно во многих восточноевропейских странах любят говорить о том, что дорога в ЕС для них проходила через НАТО. Сейчас эту фразу часто повторяют на Украине.
Соединенные Штаты заинтересованы именно в таком Евросоюзе как сейчас. Достаточно большом, чтобы все были под контролем. И достаточно рыхлом, чтобы Меркель и Юнкер сотоварищи не смогли создать эффективные наднациональные структуры, включая общие вооруженные силы. В этой ситуации любые «незапланированные» флуктуации вредны для американской политики в Европе. Поэтому Косово может быть независимым, а Шотландия и Каталония нет. Любое неподконтрольное США изменение баланса сил – это уже угроза безопасности Америки. Даже само по себе усиление России – это прямая и явная угроза. Что уж тут говорить про Крым и Донбасс.
При этом между Европой и «другими» есть отличия. Число жертв среди местного населения в Африке или Азии никого в Соединенных Штатах не интересует. А вот полноценная война в центре Европы вызывает опасения. Обама не сделал ничего, чтобы военные действия на Украине не начались, но в принципе он против массовых убийств на российско-украинской границе. Его «нетоварищи» по партии настроены более прагматично. «Раз проблема есть, то ее надо решать».
Ныне правящая в Вашингтоне группа точно не намерена провоцировать Москву на ядерную войну и на 90% не собираются организовывать на Украине массовые военные действия. Весь милитаристский антураж необходим для решения политических и геополитических задач.
Первое и самое главное. Россия должна очень дорого заплатить за выход из-под контроля и за собственные геополитические амбиции: деморализована, дискредитирована и, по возможности, десубъективизирована. А потом будем обсуждать финляндизацию Украины. Поскольку Россия продолжает упорствовать, то цену вопроса необходимо постоянно повышать. Один из основных моментов в идее о поставках оружия (со стороны демократов): Россия должна осознать, что на Украине ей ни при каких обстоятельствах ничего не «обломится».
Второе. Это совершенно открытое послание Берлину и Парижу: ваша безопасность в наших руках. Мы найдем способ заставить вас поступать так, как считаем нужным. Знаменитое заявление Байдена о том, что «мы заставили европейцев принять санкции против России», как раз отсюда.
Третье. Внутриполитическое. У Обамы никогда ничего не получалось – таково типичное мнение американского политического сообщества (вне зависимости от того, насколько это соответствует реальности). Идти на выборы в какой-либо связи с «лузером» Хиллари Клинтон не хочет, а, значит, ее будущая команда должна демонстрировать твердость и победоносный напор. При этом Украина не является для этих людей чем-то выходящим за рамки обычного политического планирования. Им даже не нужна какая-то очевидная виктория и тем более успешная Украина. Достаточно, чтобы можно было объявить Россию проигравшей и примерно ее наказать. Желательно надолго и показательно.
Поэтому главное – это не официальные поставки оружия на Украину. Подлинное снабжение идет уже давно, с разных сторон и при активном участии США. Не было бы этого, не было бы сейчас и дееспособных ВСУ. Главное – это дискуссия о вооружении Киева в Вашингтоне, о роли Соединенных Штатов в конфликте, о той степени включенности, которую они могут и должны себе позволить.
То есть разговоры (и поставки без объявления) оружия в Украину при прямом или косвенном участии США – скорее, не попытка решить конфликт военным путем, а средство эскалации. Причем в двух различных смыслах и направлениях:
— спровоцировать Россию, затащить в максимально ограниченный прямой конфликт и показательно за это наказать;
— как можно дольше удерживать Россию в этом конфликте, чтобы умножить возможные потери с ее стороны.
Оружие нужно и в первом, и во втором случае. Но как элемент плана, а не как средство, меняющее ситуацию на фронте. В Вашингтоне исходят из следующей схемы:
— провоцировать Россию (ЛДНР) будут постоянно;
— ответной реакции не будет настолько долго, насколько это возможно с военной точки зрения;
— разговоры о поставках оружия, сами поставки оружия, переформатирование ВСУ, работа американских инструкторов будут идти параллельно;
— в нынешнем виде ВС ЛДНР на серьезное наступление неспособны, это показало Дебальцево. Без решительного усиления ВС ЛДНР могут оставаться только на нынешней линии фронта. В наиболее удачном для них раскладе могут взять Лисичанск или что-то в этом роде. Для Киева это не критично;
— в случае эскалации Минск-2 будет объявлен недействительным, Берлин и Париж вернут на место, а Обама подпишет решение Конгресса о прямых поставках оружия. Не сможет не подписать. Сдастся под давлением превосходящих обстоятельств;
— в результате Россия останется там же, где и сейчас, Европа перестанет мешать и стоять на пути, у Вашингтона появятся новые инструменты для дальнейшей эскалации и повышения цены;
— виток пройден. Россия проиграла. Возможности США увеличились, а значит все идет в правильном направлении. Цена вопроса для России значительно возросла, решение для нее только одно – переговоры с позиции слабости.
Подобная схема, простая и эффективная, как все, что разрабатывают в Вашингтоне, имеет три слабых места.
Мариуполь. В сентябре Россия остановила наступление на Мариуполь, думая, что это можно будет обменять на прочный мир, обоюдно приемлемую ничью. Нельзя. Если Берлин – Париж и согласны на ничью, то Вашингтон нет, а ключи у него. Второй раз взять Мариуполь будет гораздо сложнее, но практически это возможно, и в США этого опасаются. Почему? Сейчас именно Мариуполь является основными торговыми воротами Украины. Металл – на данный момент главный экспортный товар – вывозится через Мариуполь. Т.е. потеря Мариуполя существенно повышает цену вопроса для Украины (и для всего Запада). Потери можно оценить в 3-4 млрд долларов в месяц, а это серьезно. Деньги необходимо где-то брать, и немедленно тратить впустую на поддержание украинской власти и минимального жизнеобеспечения страны.
Далее. Мариуполь не Дебальцево. Спустить на тормозах не получится. Очень опасно для нынешней киевской власти. Если в такой конструкции рейтинг Порошенко начнет валиться, ситуацию можно и не удержать. Нужно будет вводить военное положение, предельно ужесточать режим. С точки зрения используемого образа это (для Соединенных Штатов) невыгодно.
И, наконец, Мариуполь, по мнению ряда американских специалистов, дает возможность для сухопутного продвижения в Крым, а это принципиально меняет географию конфликта.
Продолжающиеся боестолкновения в Широкино являются индикатором опасности для Мариуполя. По бытующему в Киеве и Вашингтоне мнению, если батальон «Азов», контролирующий сейчас часть поселка будет отброшен от него, то следует ждать наступления. Причем не от ВС ДНР, а прямо от России. У Донецка на это сил не хватит.
Второе слабое место это состояние ВСУ. Сопротивляться российским войскам ВСУ, конечно, не может, но это не дискретный вопрос с ответами «да» и «нет». Здесь самым важным является фактор времени. Если (в случае эскалации и прямого конфликта) российскую армию удастся задержать уже на границах Донецкой и Луганской областей, то это лучший вариант. Если нет, то тогда Днепр. В Вашингтоне прямо говорят, что если Россия решит прямо вмешаться в конфликт, то сама она остановится разве что на Збруче. Все остальное принципиально не меняет ситуацию.
Российская армия на территории другой страны, продвижение затруднено, глобальные санкции введены и никто не мешает США вводить войска НАТО и поддерживать сложившуюся линию фронта сколь угодно долго. Фактически у Запада полностью развязаны руки.
Однако:
— у Вашингтона нет никакой достоверной информации о планах Москвы. Для выяснения планов противника и наличия новой техники и личного состава применяются постоянные нарушения перемирия со стороны ВСУ;
— для Соединенных Штатов вообще удивительно, что во время январской кампании по сути не было «северного ветра», а доказательства его присутствия есть только на словах. Когда планы противника неочевидны, это всегда повышает риск и рождает нервозность. Пытаться угадать то, что противник еще и для себя не определил, – неблагодарное занятие. Идти по течению в Вашингтоне не принято, да и риск это не снижает;
— решающим становится фактор времени. Сколько времени есть у ВСУ – большой вопрос. Три дня недостаточно. Неделя – может да, может нет. Попытка немедленно «построить» добровольческие батальоны необходима и по этой причине. В условиях неопределенности единоначалие может стать наиважнейшим элементом и дать выигрыш во времени.
Вывод. Вариант прямой эскалации опасен для всех сторон. Несмотря на то, что инициатива здесь у американцев, у Москвы есть возможность жестких ассиметричных ответов, которые существенно повышают риск открытого военного конфликта. Вашингтон к нему вовсе не стремится.
Притом, что у открытой эскалации ненулевая вероятность, США будут использовать подобный вариант только в самом крайнем случае. Также как и в случае коллапса Россия здесь занимает не очень выгодную позицию реагирования в ответ, т.е. всерьез готовится к тому, что с большой вероятностью никогда не произойдет. На практике это сводится к вынужденному и не очень устойчивому балансированию между Минском-2 и ожиданием эскалации.
Тактика Вашингтона в конфликте на ближайшие месяцы может быть определена как повышение цены для России при постоянной угрозе эскалации. При этом в качестве инструмента будет применяться не прямое провоцирование нового конфликта, а локальные эскалации и разведки боем.
Уже сейчас наиболее вероятной схемой развития конфликта является его переход в псевдозамороженную фазу с постоянными локальными столкновениями на грани перехода в открытую фазу. Своего рода изматывающий вариант. Он будет небыстрым и сложным с точки зрения вариативности, неочевидности и временной отдаленности различных компонентов. Но именно здесь у Москвы появляется шанс опередить Запад, а не ограничивать себя реакцией на действия другой стороны.
Вариант третий. Россия уходит
Чтобы «выжить» в долгой игре, необходимо придерживаться собственной стратегии. Готовиться ко всему, но придерживаться именно своей линии.
Несколько исходных моментов:
— основной алгоритм долгой игры – последовательность относительно коротких эскалаций и более длительных «подготовительных» перемирий (бинарный алгоритм);
— в его рамках выйти за границы долгой игры можно только с очень большим риском. Т.е. Россия, выходя из «минского формата» будет вынуждена брать на себя весь риск и все последствия;
— речь может идти либо о решении ограниченных задач, либо о переходе к стратегии максимального выигрыша при невероятно большом риске;
— при таком развитии влияние России на ситуацию будет постоянно сокращаться. Все еще сохраняющиеся неэкономические рычаги влияния (информационные, культурные, личные) будут уничтожаться с помощью Запада;
— никаких вариантов создания «единой пророссийской Украины», «большой и средней Новороссии» при таком варианте не существует. Это не более чем артефакт;
— Украине совсем необязательно вступать в НАТО, потому что НАТО «уже вступило в Украину», причем в максимально неприемлемом для Москвы варианте, когда правила игры вообще отсутствуют.
Экономическое сотрудничество между Россией и Украиной тоже пришлось принести в жертву. С 2012 г. товарооборот двух стран неуклонно снижается. В 2012 г. примерно 46 млрд долларов, в 2013-м уже только 38, в 2014-м – 22 млрд, т.е. больше чем в 2 раза за 2 года. Всего в 2014 г. объем внешней торговли Украины упал на 30 млрд долларов (примерно 22% спада в сравнении с 2013 годом). 16 из них (т.е. более половины) – российские. Причем российский экспорт в 2014 г. падал значительно быстрее, чем российский импорт с Украины. К концу 2015 г. Россия с большой вероятностью перестанет быть основным внешнеторговым партнером Украины.
Однако именно в этом спаде торговых отношений и содержится альтернативный для России вариант формулы влияния на происходящее на Украине. По мнению представителей МВФ, которые готовили соглашение с Киевом, именно разрыв торгово-экономических отношений с Москвой, а вовсе не военные действия, стали главной проблемой украинской экономики в 2014 году. По их мнению, цена войны в два, а то и в 2,5 раза меньше, чем цена разрыва связей с Россией. Причем военные действия могут прекратиться, а торговые отношения от этого сами по себе не восстановятся.
Расчеты Минэкономики Украины показывают, что при снятии всех торговых ограничений со стороны Евросоюза, Украина смогла значительно увеличить экспорт в Европу только по двум позициям – растительное масло и древесина. Причем по растительному маслу, скорее всего, достигнут предел роста. Значительно увеличить площади под подсолнечник страна не сможет. Все, что Украина потеряла за 2014 г., и потеряет в 2015 г., компенсировать невозможно, т.к. другого рынка для ее продукции кроме российского не существует. Снятие ограничений со стороны Европейского союза не помогает, поскольку в данном случае действуют скорее рыночные механизмы, а не административные.
Россия может воспользоваться важнейшим инструментом давления. Причем не только и не столько на Украину, сколько на Европу, которая вынужденно исполняет роль главного спонсора Киева. Пока ситуацию поддерживают денежные поступления из России, которые даже выросли из-за резкого увеличения числа беженцев, появившихся за последний год. Больше половины беженцев образца 2014 г. с Украины составляют вовсе не жители разрушенного войной Донбасса, а молодые люди, уклоняющиеся от мобилизации.
Главная задача России в долгой игре – как можно быстрее и в максимальном объеме переложить на Запад всю экономическую и финансовую ответственность за ситуацию на Украине. Нельзя сказать, что Москва ничего для этого не сделала, но здесь важны не столько намерения, сколько жесткость и скорость принимаемых решений. Чем быстрее Москва введет весь комплекс мер, административно ограничивающих торговлю с Украиной, тем сложнее будет задача Запада в долгой игре. По деньгам это можно оценить даже серьезнее чем Мариуполь. Ориентировочно до 5 млрд долларов в месяц с учетом мультипликативного эффекта. А это не 6 млрд в год, а примерно 60, и таких свободных денег у Запада нет.
В итоге у Европы (в первую очередь именно Европы, а не США) остается два варианта:
— либо ответственно и на полностью паритетной основе договориться с Россией по всем вопросам будущего устройства Украины;
— либо заплатить и создать для себя неразрешимые экономические проблемы как в краткосрочной, так и среднесрочной перспективе.
Сантименты и другие досужие рассуждения по поводу братских стран никакого значения уже не имеют. Переживать по поводу «потери Украины» России и вовсе не следует. Во-первых, сегодня на Украине никто особо Россию не ждет. Вне зависимости от хода военной кампании и ее результатов. Во-вторых, Россия Украину уже потеряла. Причем не сейчас, а давно, сначала в 1991 г., потом в 2004-м уже окончательно или, по крайней мере, очень надолго.
Однако, и это вполне вероятный сценарий, уже в ближайшее время потеря Украины не будет казаться чем-то очень важным. Умение найти и использовать свой шанс гораздо важней, чем переживания по поводу фантомных утрат.
Мировая политика быстро уходит из Европы, а с ней и взаимный интерес Европы и России. При таком раскладе украинский кризис уже совсем скоро не будет определять политическую повестку дня для Москвы. Только еще один неприятный эпизод.
Источник: globalaffairs.ru.
Рейтинг публикации:
|
