Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
В ближайшие дни можно ожидать настоящего водопада оценок того, что конкретно означает итог переговоров в Лозанне между Ираном и шестью переговорщиками: Россией, США, Китаем, Великобританией, Францией, Германией (и вдобавок ЕС и МАГАТЭ). Прежде всего здесь важно будет мнение специалистов технических, поскольку речь о специализированной сфере — о тонкой грани между военными и гражданскими ядерными программами. А пока интересно то, что соглашение достигнуто, что недавно казалось недостижимым. Как же оно оказалось возможным, как враждующие с 1979 года США и Иран все-таки смогли найти общий язык?
Протокол о намерениях
Сначала два предварительных замечания: вообще-то "посредниками" лучше было бы называть всех участников переговоров, кроме США и Ирана. Поскольку остальные именно что помогали этим двоим — помогали, по сути, избежать военного столкновения, которое было бы для посредников куда опаснее перспективы увидеть Иран с ядерной бомбой. А уже на втором месте стоит тот факт, что и иранская бомба тоже всем была бы неприятна, хотя бы уже потому, что тогда к ядерному оружию пришел бы и главный противник Ирана — Саудовская Аравия, начал бы себя плохо вести фактически ядерный Израиль, и т.д.
Второе замечание: то, что согласовано в Лозанне — это скорее протокол о намерениях достичь соглашения, обозначение основных параметров такового. Полное соглашение будет к концу июня. Протоколы о намерениях предполагают, что стороны уже не откажутся от тех положений, которые в них заложены. Но это — теоретически, конечно, потому что всякое бывает, еще не поздно сорвать достигнутое, придравшись к мелочам. Да можно сорвать и выполнение "окончательного и всеобъемлющего плана", как его
назвала вечером в четверг глава дипломатии ЕС Федерика Могерини.
В общем, при желании, можно даже сказать, что еще ничего не решено. Но главное сделано: всем ясно, что если не произойдет непредвиденного, то против Ирана снимут большую часть санкций, а Иран поставит всю свою ядерную деятельность под очень строгий контроль МАГАТЭ.
Что тогда будет, каким станет Иран и весь Ближний Восток — здесь вариантов ответа много. А пока что сосредоточимся на прошлом: почему это произошло? Почему администрация США с редким упорством, преодолевая внутреннее и внешнее сопротивление, согласилась на то, что не получалось фактически 12 лет, а началось в другом, фактически, мире, при администрации Джорджа Буша?
Ответов может быть несколько. Вот один из них: те люди, которые 12 лет назад (или 35 лет назад, если отсчитывать с иранской революции 1979-го?) завели Америку в это болото, безнадежны, как и их сегодняшние единомышленники.
Ответ на все вопросы — бомбить
Взглянем на публикацию в Washington Post о Джоне Болтоне, очень заметном в свое время "бушисте" (он при Буше представлял США в ООН). Болтон, даже внешне изображавший "настоящую, глубинную Америку" (висячие усы, ковбойская шляпа) недавно выступил в исследовательском центре, где сейчас работает, и сказал: санкции против Ирана не помогут, зря на это надеются консервативные республиканцы, пытавшиеся Бараку Обаме не дать договориться с Ираном. Поможет только немедленная и массированная военная акция. Надо разбомбить в Иране все, что можно. Это даст Америке три года передышки на то, чтобы поменять режим в Тегеране.
Вывод журналиста, наблюдавшего за Болтоном из зала: для этого человека, причастного, кстати, к нападению на Ирак и последовавшей катастрофе, война — не последнее, а первое из решений. Более того, в Америке таких людей очень много. А если и бомбежки не помогут, что останется — прятаться под столом?
В другой газете, New York Times, мы можем увидеть краткий и очень жесткий
анализ трех вариантов, которые были у Обамы. Первый (тот, что и был избран): перекрыть Ирану все пути к ядерному оружию, что всего лишь заморозит его движение к таковому (и это если Иран не обманет). Второй: то, что и делалось до переговоров — санкции, кибервойна, подрывные акции, саботаж… Но тогда международная поддержка санкционного режима может прекратиться. Третий вариант — те самые удары "по Болтону", которые смогут задержать путь к иранской бомбе на 1-3 года, но тогда взлетят цены на нефть, будут ответные акции, а свой режим иранцы станут еще больше поддерживать.
В любом случае, отмечает автор, второй и третий вариант приведут Иран к ядерной бомбе в течении максимум 10 лет. В случае же выбора первого — то есть нынешнего — варианта есть шанс изменить иранский режим и общество мягким путем, потому что иранцы, как убежден автор, сами этого очень хотят.
Чтобы иранцы полюбили Америку
И вот здесь самое интересное. Насчет мягких преобразований в Иране — то есть шанса сделать его прозападным — это, похоже, убеждение не только нью-йоркского журналиста, но и президента США.
Об этом говорится снова в Washington Post, но автор, Грег Джафф — из президентского пула и многое знает. По его словам, большая часть международных кризисов либо досталась Обаме от прежней администрации, либо свалилась на него неожиданно. (И это, добавим, при общей нелюбви президента к внешней политике). Иран — единственный сюжет, который сам Обама выбрал себе в качестве его личного предприятия.
Почему? Он хочет показать, каким образом "американское лидерство" может изменить мир.
Обама искренне верит, что если открыть какое-то общество Западу, то люди там сами захотят стать частью "открытого общества", то есть, в общем, Запада. А других вариантов общения со странами, которые не любят Америку, команда Обамы не видит. (Или, добавлю, не видит у США сил, чтобы продавить более жесткие варианты).
Ближайшие 10-20 лет покажут, сбудутся ли мечты президента США в отношении Ирана. А пока что, в порядке послесловия, сделаю неожиданный вывод. Очень похоже, что украинский кризис и отношения с Россией та самая "команда Обамы" просто сдала, как не самую важную проблему, какой-то второстепенной группе людей, при этом, не давая ей втянуть Америку в действительно серьезный военный кризис. И другие сюжеты сдали таким же "подрядчикам", сосредоточившись на главном — Иране и Ближнем Востоке в целом, несмотря на давние и не очень успешные попытки переместить внимание в растущую Азию. Отсюда и невнятность позиции именно Белого дома в отношении интересов Европы в украинском кризисе, не говоря об интересах несчастной Украины. Отсюда и сегодняшние промежуточные результаты этого кризиса, для США неожиданные и неприятные, но не такие уж важные.
