©  РИА Новости Андрей Стенин

Сегодня мы часто говорим о плюсах положения моста между Востоком и Западом, но почти не упоминаем о минусах такого положения для Турции. По большому счету, именно из-за нашей ментальности, планирующей между двумя этими цивилизационными культурами, мы, начиная с периода танзимата, столкнулись с множеством проблем. Эти проблемы, которые одно поколение передавало другому, дошли и до наших дней. И, хотя сегодня никто не хочет излишне углубляться в анализ этих спорных и практически неразрешимых вопросов, их основу образует именно эта ментальная путаница.

Понятия, которыми нас наказали французы

Как и у любого другого общества, у нас тоже есть свои проблемы, но, как ни странно, мы пытаемся решать их через применение не принадлежащих нам понятий. И, естественно, нам не удается их решить. Понятиями, от которых мы не можем спастись, начиная с периода модернизации Османской империи, на самом деле, наградила мир Французская революция: национализм, равенство, свобода, индивидуализм... Заменив эти понятия на «hürriyet» (свобода), «müsavat» (равенство), «uhuvvet» (братство), партия «Единение и прогресс» сделала их лозунгом революции 1908 года. С того дня наша интеллигенция в замешательстве, наши интеллектуалы бесплодны, а проблемы неразрешимы.

Свобода: закон о внутренней безопасности

Сегодня закон о внутренней безопасности, повлекший за собой множество споров в парламенте, упирается в понятие «свобода». Причина парадокса «свобода — безопасность» заключается в том, что эти понятия находятся совсем не на своих местах. Так как наше представление о свободе существенно отличается от того, что вкладывают в это понятие в Европе, во Франции, нам никак не удается провести границу безопасности. В то время как, на наш взгляд, любое беспокоящее окружающих поведение нельзя назвать свободой, по мнению Запада, при необходимости право на выражение протеста может давать даже разбитое стекло.

Кроме того, поскольку западное понятие «индивидуализм» почти не совместимо с коллективным началом нашего общества, оно вносит неразбериху в определение границ общественного пространства. И как только понимание свободы у индивида, мыслящего как европеец, угрожает границам безопасности кого-то, кто, как я, относит себя к Востоку, тогда и начинается смута.

Представление мусульманских обществ, таких как наше, об индивидуализме, свободе, сосуществовании, безопасности и общественном пространстве не может формироваться и стереотипизироваться на основе западных понятий. В этом и состоит главная проблема.

Национализм: решение курдского вопроса

Самый тревожный период османской истории начался после того, как от французов миру досталось понятие «национализм». Практически все балканские народы объявили себя «отдельной нацией» и восстали против империи. В качестве реакции на эти бунты возник и турецкий национализм.

И именно это понятие, «национализм», является одним из тех, что сегодня стопорит процесс мирного решения курдского вопроса. Как и сто лет назад, турецкий и курдский национализм опять вовлекает нас в водоворот неразрешимых проблем. Тем не менее ни в Османской империи, ни в исламской религии не было национализма, основанного на этнической принадлежности, и всегда предпринимались попытки искоренить его. Но сегодня есть не только те, кто говорит «какое счастье быть турком», но и курды, которые говорят «я несчастлив».

Равенство: убийство Озгеджан

После убийства Озгеджан (обгоревший труп 20-летней девушки Озгеджан Аслан (Özgecan Aslan) был обнаружен 13 февраля 2015 года в районе Тарсус, Турция — прим.пер.) внимание общественности было приковано к двум вопросам. Первый — возвращение смертной казни. Тем, кто настаивает на возвращении данной меры наказания, тотчас же все вторят о нормах и понятиях Европейского Союза. Закон, выработанный нашей религиозной культурой, предписывает за убийство расплачиваться собственной жизнью. Что плохого в понятии правовой санкции, которую мы называем «кысас» (в исламском праве наказание, равное по тяжести совершенному противоправному деянию — прим.пер.)? Оказывается, оно не попадает в рамки европейского гуманизма. Хотя изначально кысас призван сохранить человеческую жизнь.

Во-вторых, люди взбунтовались в связи с недавним смягчением наказания в отношении обвиняемого по делу об убийстве женщины в Анкаре. Здесь проблема лежит в плоскости «равенства». Закон фактически приравнивает преступника, которому суд смягчил приговор, и невиновного.

На самом деле в основе дискуссий о насилии, агрессии, убийстве в отношении женщин подсознательно лежит бунт: одинаковое отношение ко всем не имеет ничего общего со справедливостью. Против понятия «равенство», взращенного опять же французами и, по сути, попирающего нашу социально-правовую структуру, существует подсознательный бунт, который никак не осмеливается вырваться наружу.

Справедливость: наше понятие

Главное для нас — понятие «справедливость». Как только мы заменим им все вышеперечисленные понятия, и право на правосудие действительно восторжествует, тогда проблемы и начнут решаться.

Не одинаково, а справедливо относиться ко всем.

Не свобода для всех, а справедливость.

Не свобода индивида, а справедливое сосуществование.

Не этническая дискриминация, а управление, справедливое ко всем.