Во Франции сообщают о предотвращении очередного теракта, и очень возможно, что он также имеет исламский след. Кровавый скандал пытаются свести к теме свободы слова и оскорбления религиозных чувств, однако нельзя забывать и о том, что Франция внесла колоссальный вклад в укрепление позиций радикальных исламистов. Прежде всего своим участием в сирийской войне.
Интересное совпадение: накануне трагедии с расстрелом карикатуристов президент Франции Франсуа Олланд, выступая на радио France Inter, выразил сожаление, что французы не вторглись в Сирию в 2013 году, когда там «было применено химическое оружие». В той же передаче, отвечая на вопрос, будет ли Франция сотрудничать с президентом Сирии Башаром Асадом в борьбе против ИГИЛ, Олланд сказал, что лучше избегать подобного рода связей.
Впрочем, не все сочтут такое совпадение показательным. Из-за изобилия желающих взять на себя ответственность за громкий теракт мировая общественность еще не назначила главного виновника. Право быть крайним сейчас громко оспаривают «Аль-Каида» и структуры отпочковавшегося от нее в свое время Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ). Базовой версии у следствия еще нет, но исполнителем может быть кто угодно, а вот задуматься о том, откуда вдруг возникла структура, с ходу оттяпавшая пол-Ирака и треть Сирии, и откуда вдруг у этой истории французский след, полезно уже сейчас.
Причины активного участия Франции в нынешнем переформатировании Ближнего Востока понятны – с распадом мировой колониальной системы рухнула так называемая конструкция «Сайкса – Пико», закрепившая в начале XX века раздел сфер влияния между западными державами в данном регионе. В последние годы Париж жестко восстанавливает свое присутствие на африканском континенте, ничем при этом не брезгуя: именно с подачи Франции была практически стерта с лица земли Ливия, в результате прямого французского военного вмешательства произошли государственные перевороты и начались кровавые войны в Кот-д'Ивуаре и Мали. Не менее агрессивно французское правительство ведет себя и в сиро-ливанской области, по традиции считая ее собственной территорией. О роли США и других западных держав в многолетнем взращивании террористических структур вроде «Аль-Каиды» написаны тома, однако сложно не отметить особую роль Франции именно в разжигании нынешнего гражданского конфликта в Сирии – трагедии, что породила ИГИЛ в том виде, в каком мы его знаем.
С приходом к власти младшего Асада Франция попыталась восстановить свое влияние в стране, предложив сирийскому правительству пакет реформ. Ключевыми новациями было переоснащение сирийской армии при сокращении ее численности, отказ от военно-технического сотрудничества с Россией и Китаем и переориентация на Францию всех программ по приобретению военной техники. Французский план, разрабатывавшийся не без участия тесно связанного с саудовской элитой и лично Жаком Шираком ливанского премьера Рафика Харири, был Асадом отвергнут, что и предопределило дальнейшую антисирийскую стратегию французских властей. Беспокоило французов и стремление Дамаска к установлению более тесных экономических отношений с Турцией, в общем, приговор правительству Башара Асада был подписан намного раньше начала так называемой «арабской весны».
Аналитик STRATFOR Скотт Стюарт назвал Францию «самым последовательным сторонником в отношении жестких мер против Сирии из всех европейских стран». За столетия методы, по сути, не изменились – все те же игры на противоречиях этнических и религиозных меньшинств. В надежде вернуть утраченные позиции в независимой и светской Сирийской Республике Париж создает симулякры – прообразы неоколониальной администрации, привечая для этого беглых сирийских чиновников и насыщая как деньгами, так и оружием бутафорские структуры эмигрантской оппозиции. Не случайно именно в Париже нашел пристанище самый богатый человек Сирии, олигарх и экс-вице-президент Абдель Халим Хаддам, лелеющий мечту «вернуться, чтобы плюнуть на могилу Башара Асада» (еще в 2006 году он объявил о создании «правительства Сирии в изгнании»). Именно в Париж с помощью французских спецслужб сбежал и сын бывшего министра обороны, командующий элитной 10-й бригады Республиканской гвардии генерал Манаф Тласс, публично, через СМИ поблагодаривший правительство Франции за организацию своего побега. Париж сейчас – центр притяжения сирийских неудачников – не вписавшихся в новые политические расклады клоунов, именующих себя Национальной коалицией сирийских революционных и оппозиционных сил (НКОРС).
Неудивительно, что Франция стала первым государством, официально признавшим это «правительство в изгнании» и организовавшим публичный сбор средств для организации жизни в «освобожденных от Асада» (читай: в оккупированных инсургентами) районах. И опять же именно Франция в самом начале сирийского мятежа инициировала создание так называемой «группы друзей Сирии», а де-факто антисирийской коалиции в составе 11 стран (ОАЭ, Турция, Саудовская Аравия, Катар, Иордания, Италия, Германия, Франция, Египет, США и Великобритания), где по сей день играет первую скрипку. За каких-то пару лет усилиями этой коалиции была создана мобилизационная структура для дестабилизации обстановки в Сирии и в конечном итоге ведения полноценной войны.
Ко всему прочему Франция – инициатор и лоббист всех антисирийских резолюций в Совбезе ООН. Несколько ее попыток легализовать интервенцию в Сирию через Совет безопасности наталкивались на российское вето, что, впрочем, не помешало западным державам (в первую очередь США и все той же Франции) оказывать как явное, так и скрытое содействие сирийским антиправительственным группировкам. Заступив же на пост председателя СБ, Париж несколько раз срывал отправку миссии наблюдателей ООН в Сирию. Кроме того, в июне 2012 года Олланд заявил о необходимости ужесточения санкций против сирийских властей вплоть до применения военной силы, а глава французского МИДа Лоран Фабиус призвал создать над республикой бесполетную зону по ливийскому образцу, назвав сирийское правительство «кликой убийц» и обвинив Россию (вслед за госсекретарем США Хиллари Клинтон) в поставках Дамаску оружия.
Основанием для военного вторжения французский президент пытался сделать резню в аль-Хуле, свалив ее на сирийскую армию, но затем возникла новая долгоиграющая тема – применение химического оружия. Размахивая этой повесткой и заручившись поддержкой Лондона, Париж начал продавливать тему отмены европейского эмбарго на поставки оружия сирийским повстанцам. В конце февраля 2013 года Совет ЕС и впрямь смягчил свое эмбарго, разрешив поставлять в САР «нелетальные грузы», в том числе бронированные автомобили, бронежилеты, средства связи и приборы ночного видения. Чуть позднее, не дождавшись согласованного европейского решения по снятию ограничений, Париж объявил о готовности самостоятельно, вне зависимости от позиции других членов ЕС вооружать сирийских инсургентов, восстановив баланс сил в конфликте между режимом Башара Асада и оппозицией. «Наш долг – помочь коалиции и Свободной сирийской армии всеми возможными способами», – провозгласил Олланд.
Сообщения сирийских повстанцев о регулярном уничтожении правительственных самолетов свидетельствуют об обладании современными средствами ПВО (формально они являются не наступательным, а оборонительным оружием и под санкции не подпадают), а военные эксперты уточняют: речь идет именно о французских ПЗРК Mistral. Поставку боевикам средств коммуникации, защищенных от перехвата, французские власти признавали и раньше, с самого начала кризиса. Здесь стоит вспомнить, что уже в случае с Ливией Париж нарушал резолюцию Совбеза ООН, запрещавшую поставки оружия. А в вышедшей недавно книге идеолога французского неоколониализма Бернара Анри Леви напрямую говорится, что первый список требуемых вооружений генерал-предатель Абдул Фатах Юнис передал лично президенту Саркози на первой же их встрече в Елисейском дворце.
В мае 2014 года Лоран Фабиус заявил в Вашингтоне о 14 предполагаемых случаях применения химоружия в Сирии с октября 2013 года (включая химические атаки в Восточной Гуте и деревне Кафр Зета в провинции Хама), приписав их все без исключения сирийской армии. А заодно выразил сожаление, что США не нанесли в августе 2013 года ракетные удары по правительственным объектам, так как «это изменило бы многие вещи». Параллельно Франция попыталась продавить через СБ ООН проект резолюции, передающей дело о ситуации с гражданской войной в Сирии в Международный уголовный суд для рассмотрения «военных преступлений и преступлений против человечности», в которых обвинялась, как нетрудно догадаться, исключительно правительственная сторона.
После химических атак около Дамаска, выглядевших как грубая, но очень своевременная провокация, Франция стала единственным европейским государством, безоговорочно поддержавшим США и выразившим готовность осуществить военную интервенцию без мандата ООН, даже после того как предполагаемый союзник – Великобритания – «зарубил» эту инициативу в парламенте.
В эксклюзивном интервью Олланда газете Le Monde 20 августа 2014 года президент впервые напрямую признается в снабжении террористов оружием: «Кто вам сказал, что мы не снабжали оружием повстанцев, то есть демократическую оппозицию? Мировое сообщество несет очень большую ответственность за то, что происходит в Сирии. Если бы два года назад были приняты меры для организации передачи власти, мы бы не получили ИГИЛ. Если бы год назад мировые державы должным образом отреагировали на использование Башаром Асадом химического оружия, нам не пришлось бы делать ужасный выбор между диктатором и террористами. Повстанцы заслуживают нашей самой активной поддержки».
По данным, имеющимся в распоряжении все той же Le Monde, поставки вооружений осуществлялись секретно и включали в себя пулеметы калибра 12,7 мм, гранатометы, бронежилеты, очки ночного видения и средства связи. Формально помощь направлялась бригадам, входящим в состав Сирийской свободной армии, однако вскоре после начала поставок, по утверждению французской стороны, бойцы Исламского фронта ограбили оружейные склады ССА на сирийско-турецкой границе. Однако это не повлияло на готовность Парижа вооружать сирийские антиправительственные силы и далее. «Мы не должны ослаблять поддержку, которую мы оказывали этим повстанцам – единственным, кто разделяет демократические настроения», – сообщил президент в августе 2014 года.
В изданной совсем недавно, но уже ставшей сенсацией книге журналистов Жоржа Мальбруно и Кристиана Шесно «Дороги в Дамаск: черное досье франко-сирийских отношений» рассказывается о том, как президенты Саркози и Олланд буквально заставляли французский дипкорпус и разведку фальсифицировать данные, служившие обоснованием для свержения Асада. В частности, подтасовывалась информация об использовании правительственными войсками Сирии химического оружия. По прямому указанию Олланда специальный советник министерства обороны Жан-Ив Ле Дриан занимался «редактурой» базы данных главного разведывательного управления и генерального штаба Франции о химической атаке в районе Гута. Тогда утечка зарина послужила поводом для масштабной пропагандистской кампании в прессе, сопровождавшей потуги французских властей пробить через международное сообщество санкцию на применение военной силы.
Один из героев книги, бывший посол Франции в САР Эрик Шевалье предупреждал Елисейский дворец о том, чем чревата недооценка позиций сирийского правительства в собственной стране: «Режим Асада не падет, его позиции сильны, народ не отвернется от него». Но тогдашний министр иностранных дел Ален Жюппе напрямую заявил французскому послу в Дамаске: «Ваша информация нас не заботит, она нам неинтересна. Башар Асад должен уйти, и он уйдет».
Крайне показательно, что усилия, затраченные Францией для свержения законной власти САР, кратно превосходят меры, предпринимаемые Западом в целом против расползания по Ближнему Востоку боевиков Исламского государства, чьи преступления против человечности, в отличие от мифических преступлений сирийского президента, мир сегодня наблюдает в прямом эфире. Видимо, потому, что враг моего врага пусть и не всегда друг, но уж точно – ценный союзник.
Сопереживая теперь французскому обществу, невольно вспоминаешь отнюдь не только слова министра внутренних дел Франции Мануэля Вальса о том, что сотни исламистов с французскими паспортами сегодня воюют в Мали, Йемене, Сомали и Сирии. Наивно предполагать, что, грубо нарушая международное право в пользу права силы, инициируя по несколько государственных переворотов одновременно, лелея и взращивая террористические гнойники по всему миру, можно застраховать собственных граждан от трагических инцидентов, подобных недавнему теракту в редакции сатирического журнала.
Беда не только в том, что территории Сирии (а равно – Ирака), захваченные ныне ИГИЛ, являются сосредоточением звериной жестокости (чего стоит сообщение о казни 13 подростков за просмотр запрещенного футбола). Беда еще и в том, что этот рассадник исламского экстремизма расползается и уже достиг других континентов. ИГИЛ ведет весьма профессиональную агитацию в интернете, что привлекает к движению новых сторонников и способствует радикализации прежде мирных адептов ислама. ИГИЛ – это тренировочный лагерь для европейских мусульман, откуда они возвращаются в ЕС уже «псами войны». ИГИЛ – это бесперебойный источник насилия. ИГИЛ – это теперь реальная сила, это бренд, это имя.
Но данное движение не стало бы тем, чем оно является, без оружия от союзников ливийской оппозиции и вне того сирийского пожара, который сперва старательно раздувал, а впоследствии поддерживал Запад (и прежде всего Франция). ИГИЛ – это тот голем, что вернулся к своему создателю, наивно решившему, будто может его контролировать.
