Д.В. Тренин – директор Московского центра Карнеги.
Резюме: В России считают, что санкции со стороны ЕС – результат украинского конфликта и нажима из Вашингтона. Но причины охлаждения отношений с Европой гораздо глубже
В России считают, что санкции со стороны ЕС – результат украинского конфликта и нажима из Вашингтона. Но причины охлаждения отношений с Европой гораздо глубже. Германия, ныне единственный лидер Евросоюза, принимает на себя ответственность за все европейское пространство и возрождает давно забытую геополитику – даже несмотря на потери для экономики. Что делать России в новых условиях?
Отношения между Россией и Европейским союзом остаются замороженными, и перспективы их улучшения в обозримой перспективе не просматриваются. Санкции, введенные весной, скорее всего, будут продлены в марте 2015 года, а возможно, и ужесточены. Несмотря на колебания отдельных стран и разногласия внутри некоторых коалиционных правительств –например, в Германии, – Евросоюз демонстрирует поразительное единство в вопросах, связанных с Россией.
В России за этой единой позицией видят в основном «атлантическую» дисциплину, давление Вашингтона, которому Европа не в состоянии противостоять. Это во многом заблуждение. Конечно, Соединенные Штаты в их стремлении надавить на Кремль крайне заинтересованы в поддержке союзников по НАТО и предпринимают все необходимые для этого шаги. Но есть и собственно европейские факторы, которые ведут к продолжению политики санкций, несмотря на потери для европейской экономики.
Главный из них – позиция Германии в отношении России. Эта позиция за последние три года претерпела принципиальные изменения, главным образом из-за глубокого разочарования в перспективах развития отношений с Россией. Надежды, которые Берлин и лично канцлер Ангела Меркель связывали с Дмитрием Медведевым, оказались разбитыми. Линия на постепенную европеизацию России зашла в тупик. Возвращение Владимира Путина в Кремль потребовало иного подхода.
Жесткая кампания по дискредитации «апологетов» России и Путина в германском политическом классе и экспертном сообществе, проведенная в германских СМИ в последние два года, создала идеологическую основу для такого подхода. Из адвоката Москвы и ее проводника в западные институты, каким Берлин был во времена канцлеров Герхарда Шредера и Гельмута Коля, он превратился во все более открытого и беспощадного критика российской внутренней и внешней политики. Германский бизнес, связанный с российским рынком, недоволен, но не в силах противостоять новому тренду. Прагматичная «восточная политика» сближения и вовлечения, сформулированная социал-демократами еще полвека назад, сменилась политикой моральных принципов и геополитических интересов.
Другую причину можно охарактеризовать как «мирный подъем Германии». В ходе недавнего кризиса еврозоны Берлин взял на себя ответственность за спасение европейской валюты и самого европейского проекта и в целом справился с этой задачей. Результатом стало превращение Германии в единственного лидера Евросоюза и низведение Франции, долгое время бывшей членом правящего тандема ЕС, до положения старшего помощника Германии. Вступив в роль лидера Европы, Германия подвергла ревизии отношения с главным союзником – Соединенными Штатами. Скандал вокруг прослушки со стороны американского Агентства национальной безопасности стал скорее поводом, чем причиной фундаментального охлаждения германо-американских отношений. Одновременно Берлин взял курс на пересмотр отношений с Москвой. Украинский конфликт стал здесь катализатором, но не был первопричиной.
Действия России в Крыму и в отношении Донбасса, с точки зрения германского правительства, нарушили «европейский мирный порядок», который Берлин стремится поддерживать на континенте. Ссылки Кремля на народное волеизъявление в Крыму и воссоединение нации отвергаются как неосновательные, как и любые параллели с воссоединением Германии. Здесь также имеет значение, что Ангела Меркель и президент Германии Йоахим Гаук – выходцы из протестантской среды бывшей ГДР, где морализм традиционно занимал важное место.
Лидерство в Европе, которое Берлин стремится реализовать, предполагает также реальный учет и представительство интересов младших союзников. На российском направлении это означает обязательный учет в германской политике подходов Польши, балтийских стран, других государств, настороженно или даже враждебно относящихся к России. При этом сама Германия находится под пристальным наблюдением этих стран и их друзей в США, чтобы исключить любой рецидив «синдрома Молотова – Риббентропа». Вашингтон, который передал ЕС и Германии ответственность за практическую реализацию коллективной политики Запада на Украине, ожидает, что Берлин оправдает такое доверие.
Лидерство от имени Европы предполагает также конкурентную борьбу с российским влиянием в зоне пересекающихся интересов. Эта зона включает не только Украину, но и Молдавию, Грузию, другие страны Закавказья и Средней Азии. Недавнее предложение Меркель о начале диалога между ЕС и Евразийским экономическим союзом – не столько создание еще одного канала для диалога с Москвой, сколько попытка повлиять на развитие евразийского проекта через диалог с Минском и Астаной, чьи интересы и подходы не всегда совпадают с московскими.
Берлин не оставляет без внимания и кандидатов на членство в ЕЭС – Армению, Киргизию и Таджикистан, – на которых, как считают в Евросоюзе, Москва оказывает недопустимое давление. Германия также стремится ограничить российское влияние в сфере интересов ЕС на Балканах – прежде всего в Сербии, а также в Боснии и Герцеговине. Берлин борется с влиянием Москвы и в рядах самих членов Евросоюза – в Венгрии, Болгарии, Чехии. Традиционная геополитика, казалось бы, прочно забытая в Евросоюзе, возрождается на глазах, хотя и на новой идеологической основе и в иных преимущественно экономических и информационных – сферах. Германо-российское согласие, беспокоившее страны Восточной Европы, сменяется соперничеством в новых формах.
Прошло четверть века после воссоединения Германии, и теперь объединенная Европа под руководством Берлина и сохраняющимся военно-политическим патронатом Вашингтона – не только экономический партнер России, но и ее идеологический оппонент и геополитический соперник. Поэтому принятие экономических санкций в отношении РФ не было случайностью или результатом внешних обстоятельств –нажима из Вашингтона или катастрофы малайзийского «Боинга».
Сказанное не означает, что открыт еще один – европейский –фронт конфронтации между Россией и Западом. Речь идет о сочетании сотрудничества и соперничества с важной геополитической составляющей. Берлин – самостоятельно и через Брюссель – будет давить на Москву экономически в целях возвращения ее политики в международно-правовое русло и одновременно поддерживать трудный диалог с Кремлем. Германия также готова учитывать интересы безопасности России – в частности, в вопросе членства Украины в НАТО.
Это значит, что России нужно повышенное внимание к отношениям с ЕС и его отдельными членами. Ясно, что нынешняя конфронтация России с США несводима к Украине и не прекратится, даже если украинский конфликт удастся урегулировать. В отношениях с Европой, однако, даже частичная стабилизация положения на Украине может сыграть положительную роль. После недавних выборов в Донбассе назрела необходимость модернизации Минских договоренностей, укрепления на этой основе режима прекращения огня и запуска политического диалога между Донбассом и Киевом. В этом деле Берлин для Москвы –ключевой партнер.
В дальнейшем, если удастся добиться прогресса, можно ставить вопрос о принципах и основах европейской безопасности в новых условиях, о новых нормах и правилах поведения, мерах взаимного доверия и контроля. Отмечаемое в 2015 году 40-летие Хельсинкского Заключительного акта может стать началом движения вперед, а германское председательство в ОБСЕ в 2016-м – его продолжением. Эту перспективу стоит продвигать и к ней необходимо готовиться. После падения Берлинской стены Европа для многих в России стала рынком сбыта энергоносителей, сейфом для хранения капиталов и всероссийской зоной отдыха. Это время прошло. Европа вновь требует внимания, а Германия – особенно.
| РБК
Рейтинг публикации:
|
