Официальный срок открытия нового раунда переговоров по иранской ядерной программе – 17 декабря. Но уже с понедельника начались двусторонние консультации американских и иранских переговорщиков. В нынешнем, женевском, раунде ставка сторонами, судя по всему, сделана на достижение в первую очередь договоренностей между США и Ираном. Насколько это поможет заключению окончательного соглашения – большой вопрос, хотя авансами стороны уже обменялись.
В преддверии начала нового раунда переговоров иранский министр иностранных дел Джавад Зариф достаточно оптимистично заявил, что «соглашение может быть достигнуто в течение нескольких недель». Чуть сдержаннее, но не менее оптимистично перспективы переговоров оценила и американская сторона. Остальные участники этого затянувшегося и порядком уже надоевшего процесса предпочли сдержанно промолчать, что вполне объяснимо – слишком уж велика пропасть в подходах и позициях, как бы ни убеждали нас в обратном.
Один из главных уроков безрезультатно закончившихся переговоров в Вене в ноябре нынешнего года заключался в том, что и Иран, и США сделали ставку прежде всего на двусторонние переговоры. Периодически на консультации приглашалась бывший еврокомиссар по иностранным делам Кэтрин Эштон, но даже со стороны было заметно, что для договаривающихся сторон это простая протокольная формальность. Поскольку главное препятствие заключению соглашений состояло именно в позиции Вашингтона. Вена сформулировала своего рода «домашнее задание» для администрации Белого дома и команды Хасана Роухани: решить уравнение «иранское обогащение − американские санкции». Остальным участникам процесса в таком раскладе переговорщики двух стран отвели роль простых наблюдателей.
Вопрос о петле на шее
С определенных позиций такая тактика выглядит достаточно логично, поскольку никто из собравшихся в Женеве не заинтересован в достижении договоренностей больше, чем представители администрации Обамы и команда нынешнего иранского президента Хасана Роухани. Ни у кого из остальных участников переговоров от достижения соглашения не зависит дальнейшая политическая судьба так, как это обстоит сегодня у двух влиятельных в своих странах сил – команды «реформаторов-прагматиков» в Иране и демократической партии США в преддверии предстоящих президентских выборах.
Условия решения того самого уравнения, о котором говорилось выше, выглядят следующим образом: Иран требует признать его право на промышленное обогащение в принципе, хотя и не намерен заниматься им в ближайшие несколько лет. Но он не будет принимать никаких необратимых или затратных шагов (вроде демонтажа оборудования и инфраструктуры ядерного исследовательского комплекса) до тех пор, пока не будут отменены (а не просто приостановлены) введенные против него санкции.
США, со своей стороны, настаивают на том, что «архитектура» санкций должна оставаться без изменений, а их отмена возможна только в случае, когда после многолетних проверок у Вашингтона и остальных «заинтересованных лиц» сложится некое «внутреннее убеждение», что ядерная программа Ирана не выходит за рамки обеспечения потребностей Исламской республики в дополнительных источниках электроэнергии. Ну, а пока такого «внутреннего убеждения не сложилось», Тегерану, по американскому мнению, достаточно будет и частичной приостановки ряда санкций.
То есть, по сути, все вопросы по ядерной программе Ирана свелись к тому, что Вашингтон хотел бы сохранить на неопределенный срок мощный инструмент давления на Тегеран, а последний с этим, вполне естественно, согласиться никак не может. Проще говоря – США настаивают на том, чтобы «удавка санкций» так и оставалась на иранской шее, правда, ее готовы чуть ослабить. И искренне удивляются тому, что Иран соглашаться на это не желает. Внешне, как было уже сказано, все выглядит именно таким образом, что решение может быть найдено только в прямом диалоге между иранской и американской делегациями, своего рода «сепаратном соглашении». Но так ли это на самом деле?
«Капризы» МАГАТЭ
Публично заявляя о «демократизме международных отношений» и порою веря в то, что сами говорят, официальные представители США предложили остальному миру в вопросе иранской ядерной программы незатейливую схему. «Хорошо», − говорят они, – «вы считаете, что к Тегерану мы относимся предвзято. Поэтому пусть все спорные вопросы решает независимая международная организация – МАГАТЭ. И на основании заключений, сделанных его компетентными специалистами, мы и будем принимать решения».
О «независимости» Агентства, большая часть бюджета которого состоит из взносов США, об «объективности» организации, которая и существует-то исключительно из-за споров вокруг иранской программы, говорить сейчас не будем. Сказано на эту тему уже немало, а о председателе этой международной структуры Юкио «флюгере» Амано можно заметить лишь то, что если он в вопросах иранского ядерного досье и колеблется, то только исключительно вместе с колебаниями генеральной линии Вашингтона. Актуальнее сегодня – о компетенции как самого Агентства, так и его «объективных специалистов».
Накануне женевского раунда, а именно 11 декабря нынешнего года, Агентство официально уведомило, что в планы его инспекторов не входит посещение объекта в районе Маривана, куда их официально пригласили иранские власти. Суть здесь вот в чем: в 2011 году в своем закрытом специальном докладе, «эксперты» МАГАТЭ заявили, что в этом самом районе Иран проводит испытания фугасов, которые затем должны оснащаться ядерной «начинкой» (пункт 43 Приложения к этому докладу).
МАГАТЭ утверждало, что данная информация была получена от неназванного «государства» (пункт 13) и была подтверждена огромным, почти в тысячу страниц (пункт 12), пакетом документов, вплоть до финансовых отчетов по закупке материалов для испытаний, транспортных накладных и прочих «доказательств». Этот закрытый доклад, который нигде официально не публиковался, послужил одним из весомых аргументов для спешной разработки пакета так называемых «калечащих санкций» США и ЕС, введенных против Ирана в 2012 году. Более того – именно данными этого доклада оперировал Израиль, когда в конце 22011 года требовал немедленного нанесения ракетно-бомбовых ударов по Ирану.
Что же теперь? А теперь оказывается, что «компетентные специалисты МАГАТЭ» проверять свой же доклад не желают. Следы «разработки Ираном ядерного оружия» они пытаются теперь найти в Парчине, где, опять же по сообщениям самых достоверных источников, десять лет назад то ли собирались взрывать, то ли уже взрывали ядерные заряды. Над докладами и «экспертными заключениями» МАГАТЭ уже давно смеются специалисты во всем мире, включая США. Кстати, именно несколько американских атомщиков выразили желание проверить объективность выводов специалистов Агентства, на что американские власти тут же наложили запрет. И вот эта организация назначена США для вынесений «компетентных суждений»?
Разумеется, нет. Ее предназначение – в нужный момент дать американской стороне «козыри», которые обосновали бы очередные претензии к Ирану, очередное затягивание переговоров. Если не поможет, в ход пойдут «права человека», «ракетная программа Ирана», сирийский, иракский и еще с десяток вопросов, поскольку те в Вашингтоне, кто действительно формирует политику в отношении Ирана, а это, как вы понимаете, не тандем Обама-Керри, считают, что время работает на них и, соответственно, на ослабление Тегерана.
А в это время в Иране…
Согласившись на то, что в новом раунде упор следует сделать именно на двусторонние переговоры, команда Роухани в определенной степени сделала ставку на скорейшее достижение соглашения, даже если оно будет неполным, «рамочным», не дающим твердых гарантий того, что развязанная против Ирана «санкционная война» не вспыхнет с новой силой. Накануне начала переговоров в Женеве, выступая перед сотрудниками Центрального банка Ирана, президент Хасан Роухани заявил: «Вы должны быть готовы взаимодействовать с остальным миром. Вы должны знать, что в ближайшее время в нашу страну придут многие иностранные и международные инвесторы». Это тоже аванс, на этот раз – для аудитории внутри страны.
Иначе и быть не могло, поскольку, собственно, вся дальнейшая политическая судьба иранского президента и пришедших с ним во власть «реформаторов» тесно связана с вопросом о том, будет ли достигнуто соглашение и удастся ли добиться значительного ослабления санкционного режима. Две главные внешнеполитические задачи, которые заявлял иранскому обществу полтора года назад перед своим избранием Хасан Роухани, – снятие санкций и разрядка напряженности в отношениях с Саудовской Аравией – остаются туманной перспективой. Оптимизм Вены, когда казалось, что до соглашения осталось лишь несколько часов, обернулся очередным продлением срока переговоров.
Личные усилия влиятельнейшей иранской политической фигуры – Али Акбара Хашеми-Рафсанджани – на «саудовском направлении» мало того, что оказались практически безрезультатными, так еще и сопровождались демонстративным жестом Эр-Рияда, согласием на создание базы британского военно-морского флота в Бахрейне, «горячей точке шиитской дуги». Саудовская Аравия и ее партнеры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива недвусмысленно дали понять Тегерану, что намерены и дальше проводить политику «сдерживания» Ирана всеми, в том числе и военными, средствами.
Все эти внешнеполитические неудачи обернулись для администрации Роухани новой волной критики со стороны его политических оппонентов внутри страны. И это – на фоне нарастающих экономических проблем, в числе которых, помимо роста инфляции, скачки цен на хлеб и, безусловно, падение цен на нефть. Не случайно на днях Мохсен Резаи, секретарь Совета целесообразности принимаемых решений и один из авторов стратегии «экономики сопротивления», совершенно справедливо заметил, что отмена санкций не сможет оказать существенного положительного влияния на экономику, поскольку из-за падения цен на нефть иранского бюджета попросту не хватит для «затыкания дыр». В этих условиях Роухани просто вынужден «поставить все» на скорейшее соглашение с США. Но он в Иране – далеко не единственный и не самый главный из тех, кто принимает столь серьезные решения.
*******
Все авансы, которые накануне начала нового раунда переговоров по ядерной программе Тегеране в Женеве успели дать и иранские переговорщики, и их американские коллеги, сопровождаются таким количеством нюансов и оговорок, что положительный исход самих этих переговоров представляется крайне маловероятным. Тактика двухстороннего диалога между США и Ираном имеет существенный порок – цели и задачи сторон столь противоположны, а в отношениях между ними накопилось столько противоречий, что этот диалог может затянуться очень надолго. И без особого результата, поскольку каждая из сторон искренне верит, что время работает только на нее.
