Политические будни последнего светского государства Северной Африки

Четыре года назад вспыхнули «арабские революции». Начавшись со свержения режима Бен Али в Тунисе, они привели к падению президента Мубарака в Египте, уничтожению Джамахирии (народовластия) в Ливии, к кровавой гражданской войне в Сирии, вооруженному противостоянию в Ираке. Из стран Северной Африки светский республиканский режим устоял тогда только в Алжире.

Североафриканская звезда

Племена Алжира всегда оказывали ожесточенное сопротивление чужеземцам. Уже римские легионы встретили отпор древних ливийско-берберских народностей, вошедший в историю как «Югуртинские войны». В VII веке на территории современного Алжира появляются арабы, распространившие среди местного населения ислам. Впоследствии тут пытались закрепиться испанцы, в противостоянии с которыми алжирцы принимают покровительство Османской Порты. Впрочем, власть турок-османов в Алжире была непрочной и распространялась прежде на прибрежную полосу, где стояли янычарские гарнизоны. Так, сохранившийся в городе Алжир дворец турецкого правителя Мустафы-паши имеет подземный ход, ведущий к морю — на случай внезапного бегства.

В начале XVIII столетии Алжир окончательно освободился от турецкого владычества. Но в 1830 году здесь высаживаются французские экспедиционные войска, которые алжирцы встречают с оружием в руках. Первая война за независимость под руководством эмира Абд Эль-Кадера закончилась поражением, но произошло становление национального самосознания алжирцев. До конца XIX столетия восстания против французов повторялись с периодичностью в 10—12 лет.




Революция 1917 года в России, как известно, пробудила Восток. Во французской колонии Алжир, так или иначе, уже появляется своя интеллигенция, рабочие и политическая культура. В 1920-х годах здесь формируются первые национальные организации, среди них партия «Североафриканская звезда», Партия алжирского народа (ПАН) и другие.

Во время Второй мировой войны множество алжирцев активно участвуют в Движении сопротивления, воюют во французской армии против нацистов. По неким негласным договоренностям, Алжиру якобы была обещана независимость. 8 мая 1945 года, после получения известия о капитуляции Германии, сотни тысяч алжирцев вышли на улицы. Среди прочих, были подняты и лозунги независимости. Начались беспорядки, в ответ французские войска и полиция устроили массовую бойню.

В 1954 году небольшая группа из шести человек начинает вооруженную борьбу за независимость. Война, продолжавшаяся до начала 1962 года, унесла жизни полутора миллионов человек. Насилие было обоюдным: арестованные алжирские подпольщики и взятые в плен партизаны подвергались жестоким пыткам. Подавляющее большинство жертв войны составили мирные жители. Репрессии были и в метрополии: в октябре 1960 года в Париже состоялась массовая демонстрация эмигрантов из Алжира против войны. Манифестация была расстреляна, по некоторым данным, трупы убитых были сброшены в Сену.

Характерно, что в национально-освободительном движении участвовали различные силы. Большинство из них были светскими демократами, во многом исходившие из советского опыта. Главным теоретиком Фронта национального освобождения (ФНО) стал марксист Франц Фанон, сформировавший свою оригинальную идеологию борьбы народов «третьего мира» против империализма. Однако помимо ФНО и его Армии национального освобождения, самостоятельную борьбу вело также Алжирское национальное движение (АНД, правопреемники «Североафриканской звезды») во главе с Мессали Хаджем, также сумевшее создать свои военные формирования. Идеология АНД представляла собой своеобразное сочетание социалистических и коммунистических идей с алжирским национализмом и даже исламом. Между ФНО и АНД уже в годы вооруженной борьбы с колонизаторами велась и своя собственная война. И это несмотря на то, что один из лидеров ФНО Бен Белла был в прошлом членом Партии алжирского народа и ее военизированной структуры, «Секретной организации». После победы революции против участников боевых отрядов Алжирского национального движения начались репрессии, часть ее активистов эмигрировали во Францию. Тем не менее по апокрифической версии эмигрантов, нынешний алжирский флаг был разработан и впервые выполнен именно женой лидера АНД Мессали Хаджа, француженкой по национальности.

В 1962 году президент Франции Шарль де Голль был вынужден признать независимость Алжира.

Оттепель и перестройка в Алжире

Первым президентом Алжира в 1963 году был избран один из лидеров ФНО Ахмед Бен Белла. В советской литературе немало писали про «левацкие эксперименты» Бен Белы в экономике, про его близость к троцкизму. Советником Бен Белы был действительно широко известный в международном троцкистском движении грек Мишель Пабло. Однако к тому времени Пабло, по мнению ортодоксальных последователей Троцкого, уже ничего общего с ними не имел и основал свою собственную идеологию, «паблоизм». Как советник Бен Беллы Пабло настаивал на более интенсивном развитии рабочего и сельского самоуправления.




Впрочем, идеология ФНО и АНД, формировавшаяся под сильным влиянием французских коммунистов и троцкистов, скорее всего, была ближе к русскому народничеству, чем к ортодоксальному западному марксизму.

Вскоре в Алжире, по-видимому, под впечатлением от событий в Советском Союзе, развернулась борьба против «культа личности». Летом 1962 года на улицы городов стали выходить демонстрации с транспарантами «Нет культу личности!» и «Единственный герой — это народ!» На деле эти выступления отражали обострившиеся противоречия между фракциями ФНО: группировкой Мухаммеда Будиафа и Аит Ахмета и коалицией Бен Беллы и полковника Бумедьена. Тогда Бен Белла вышел победителем, Будиаф вынужден был отправиться в эмиграцию. Впрочем, экономические и управленческие эксперименты дорого стоили президенту Бен Белле: за ним закрепилась слава «алжирского Хрущева», и вскоре он разделил судьбу советского «волюнтариста». В 1965 году Хуари Бумедьен, министр обороны и бывший соратник сам отстранит Героя Советского Союза Бен Беллу от власти в ходе военного переворота. По все тому же обвинению в «авторитаризме».

До конца 1970-х годов страна твердо придерживалась социалистического курса. Но после смерти Бумедьена в 1978 году эпоха алжирского застоя закончилась, постепенно были запущены процессы экономических реформ, схожие с последующей советской перестройкой. Соответственно, в экономике стали нарастать проблемы. А усиливающиеся экономические и политические связи с консервативными монархиями Персидского залива вели к росту религиозных общин и настроений. Результаты не замедлили себя ждать, и в конце 1980-х годов определенным кругам удалось направить социальное недовольство против «режима одной партии», как под общедемократическими, так и под исламистскими лозунгами. Уличные протесты, которые начали студенты и молодежь, поддержали самые разные партии, действовавшие нелегально. Но очень скоро доминирующие позиции в протестном движении захватили приверженцы радикального ислама. Их многочисленные организации объединись во Фронт исламского спасения (ИФС). В 1991 году власти вынуждены были пойти на свободные выборы, о полной победе в первом туре которых заявил ИФС. Под давлением армии власти отказались проводить второй тур выборов, результатом чего стала кровопролитная гражданская война. Во многом вооруженную борьбу исламистского подполья подпитывало обострение социально-экономической ситуации, вызванное развернувшимися в 1990-е годы реформами под руководством Международного валютного фонда. За это «черное десятилетие» в Алжире погибли 200 тысяч человек. Одной из жертв той войны стал и президент Алжира Мухаммед Будиаф, в 1992 году, после 27-летего изгнания, приглашенный военными в страну и попытавшийся начать демократизацию и борьбу с коррупцией. Он был убит своим телохранителем, все обстоятельства этого покушения до сих пор не выяснены.




На жесткую реакцию на исламизм со стороны алжирского государства, прежде всего военных, сегодня существуют разные точки зрения. Гарант светского развития — военные, а также многие в ФНО, тогда были убеждены, что в той ситуации нет другого выхода. Определенными демократическими нормами и свободами пришлось пожертвовать ради того, что бы предотвратить гораздо худший реакционный переворот. В алжирской Партии трудящихся (ПТ), в которую при ее основании в 1990 году вошли некоторые ветераны «Североафриканской звезды», например, Мустафа Бен Мохаммед, в тот момент считали, что власти сделали роковую ошибку. Силовое противостояние с исламистами привело к дальнейшему сворачиванию демократии и ненужным жертвам. Бороться же с движением политизированного ислама, по версии ПТ, надо было открыто, на выборах и в жилых кварталах, стараясь реальными делами по улучшению жизни населения доказать свою правоту. Только согласились бы с такой повесткой сами джихадисты?

Но действительно, успех исламистов во многом был обеспечен тем, что они вели активную работу «снизу», на алжирской улице. Жилые кварталы арабских городов до сих пор представляют нечто большее, чем наши «спальные районы». Дух традиционной общинности и соседского коллективизма до сих пор жив здесь. И сегодня в таких районах города Алжира, как Казба или Баб эль Вейд, можно видеть мужчин, сидящих вечерами прямо у своих домов или недорогих кафе, и активно обсуждающих местные проблемы. Опорными пунктами исламистов в «народных районах» стали мечети. Таковыми они являются и сегодня. Когда в мечетях Алжира идет пятничный намаз, издалека может показаться, что там проходит настоящий митинг. Через громкоговорящую аппаратуру призывы проповедников разносятся далеко по окрестностям. При этом община прихожан, формирующаяся вокруг такой мечети, является не просто сообществом верующих ­— здесь оказывается социальная помощь нуждающимся, решаются некоторые бытовые и жизненные вопросы. А уже следующей стадией являлась политизация ее членов, привлечение их к деятельности исламистских структур, в том числе и боевых.

После войны

Последствия войны с исламистами сказываются до сих пор. И сейчас улицы Алжира все еще патрулирует полиция и Национальная жандармерия в синей униформе, как и у их французских коллег. Многие из них вооружены автоматами Калашникова, судя по всему, поставленными в АНДР еще в советские времена. Стены многочисленных казарм Национальной Народной армии, здание службы безопасности «Мухабхарат» и полицейских участков обтянуты колючей проволокой, обнесены бетонными надолбами и металлическими ежами. Для часовых тут оборудованы не просто наблюдательные вышки, а настоящие бетонные огневые точки с амбразурами, почти что ДОТы. Так же выглядят и почти крепостные стены тюрьмы «Эль-Харадж», построенной еще в колониальные времена.




Армия и ФНО вышли победителями в гражданской войне. Вслед за военными успехами светского государства последовал и раскол между умеренными и радикальными приверженцами политизированного ислама. Непримиримые радикалы до сих пор находятся в подполье и все еще не сложили оружие. Умеренные религиозные деятели принимают участие в выборах.

Правящей партией, уверенно обладающей парламентским большинством, остается Фронт национального освобождения. По поводу прозрачности и репрезентативности выборов существуют разные мнения. Но факт остается фактом — крупнейшие партии, так или иначе представлены в высшем законодательном органе АНДР. Так, свою фракцию в Народной ассамблее имеет Фронт социалистических сил (ФСС; слово «фронт» очень популярно в политической риторике Алжира) — социал-демократическая партия, входящая в Социнтерн. Светские консерваторы представлены Национал-демократическим объединением. Левая партия трудящихся также имеет в парламенте более двух десятков депутатских мест. Кроме того, депутатские мандаты имеют еще несколько центристских и умеренно-религиозных партий. Всего же в Алжире сегодня зарегистрировано около 60 политических фракций. Правда, большинство из них — это крайне незначительные образования, зачастую живущие от выборов к выборам (на избирательную кампанию партиям в Алжире выдаются государственные гранты). Финансирование политических организаций из-за рубежа запрещено.

Характерно также, что в Алжире почти нет СМИ, зависимых от внешних источников финансирования. Одной из влиятельных газет остается орган ФНО «Моджахид» («Борец за свободу»), сохранившее это название еще с 1950-х годов. Здесь бытует культ национально-освободительной борьбы. Эмир Абд Эль-Кадер признается первым национальным государственным лидером. Его конная статуя украшает центр Алжира. Самой высокой точкой города является Национальный музей Моджахидов, увенчанный огромной стелой. Отдельная экспозиция посвящена первым подпольщикам, начавшим вооруженную борьбу на улицах города, им установлены памятники. Идеология национально-освободительной революции является стержнем современной алжирской государственности. Однако чем больше времени проходит после революции, тем сильнее рушатся ее идеалы. Государственным руководителям все более приходится учитывать рост влияния ислама. Как и у нас, первые лица страны тоже выполняют религиозные обряды. В Алжире это, как правило, происходит в «Большой Мечети» на берегу моря. Ахмед Бен Бела, в прошлом радикальный социалист, на склоне своих лет после долгих десятилетий домашнего ареста и эмиграции, тоже стал позиционировать себя как исламиста.




Но во внешней и внутренней политике АНДР важным остается принцип независимости и курс на неприсоединение. Еще в 1960-е годы Алжир вышел из НАТО. Однако в 90-е годы в стране проводились экономические реформы под влиянием Международного валютного фонда. В результате либерализация экономики привела к закрытию ряда предприятий и падению уровня жизни, а страна оказалась должником МВФ. Но сегодня с долгами перед международными фондами почти покончено, и Алжир имеет возможность уйти от их жестких предписаний. Основные отрасли страны, добыча и переработка нефти и экспорт газа, остаются под контролем государства. Это позволяет выполнять многие социальные программы. Правда, в качестве специалистов часто привлекаются западные эксперты, в то время как раньше это были советские инженеры либо подготовленные с помощью СССР национальные кадры. Работа в нефтяной и газовой отрасли считается одной из самых высоко оплачиваемых и престижных в Алжире. Но и одной из самых тяжелых, так, работы в раскаленной Сахаре ведутся исключительно вахтовым методом.

В годы правления президента Абдельазиза Бутефлики, недавно переизбранного на четвертый срок, был принят закон, по которому 51% активов в промышленности должен принадлежать государству либо национальному капиталу. Прежде всего, это позволяет сохранять контроль над стратегически важной нефтяной и газовой сферами. Закон 51:49 считается большой победой тех фракций в правительстве и других органов власти, которые выступают за укрепление национального суверенитета. В поддержку него выступили и ПТ, и профсоюзы. Но не все так просто. И сегодня на Алжир оказывают колоссальное давление извне, принуждая его вступить в ВТО. Внутри самого режима и правящего класса у этих планов есть свои сторонники.

Социальное партнерство — восточный вариант

12 октября в Алжире состоялась международная встреча, посвященная ситуации в регионе, включая Палестину. В собрании, которое организовывала Партия трудящихся, приняли участие лидеры профсоюзов Пакистана, Индии, США, ЮАР, Каталонии, политических партий и организаций из Франции, Палестины и некоторых африканских государств, один делегат представлял Россию и Беларусь. По итогам встречи была дана пресс-конференция. Ее участники уверены, что сегодня национальному суверенитету Алжира угрожают серьезные вызовы. Опасность исходит, безусловно, от международных исламских фундаменталистских организаций, в частности от «Исламского государства» (ИГ). На встрече говорили, например, о том, что вооруженные формирования ИГ начали свое массированное наступление в Ираке как раз в тот момент, когда в Палестине могла развернуться новая интифада. В руководстве не только правящей, но и некоторых алжирских левых и оппозиционных партий убеждены, что так называемые арабские революции — американский проект «открытого Востока», направленный на то, что бы от Мавритании до Пакистана установить пресловутый «управляемый хаос».




Поэтому наиболее серьезной угрозой является наращивание военного потенциала Запада на подступах к региону. В частности, предполагаемое создание новых баз НАТО в южной Европе. Против чего в Алжире в прошлом году прошли массовые акции протеста, в том числе и с участием профсоюзов и партий конструктивной светской оппозиции. Без помощи авиации НАТО «повстанцам» не удалось бы свергнуть строй Джамахирии в соседней Ливии. О ситуации в этой стране, о том, что она вернулась к состоянию межплеменных средневековых распрей, свидетельствуют тысячи ливийских беженцев, хлынувших в Алжир. В ближайшее время там должна пройти масштабная встреча с участием различных политических сил Ливии, посвященная урегулированию в этой стране. Но и в социальной политике алжирского правительства время от времени тоже происходят определенные изменения. В частности, Министерство труда вдруг подготовило проект реформы трудового кодекса, во многом словно списанный с инструкций МВФ, несмотря на вроде бы наметившуюся независимость страны от международных финансовых институтов. В числе прочего, по новому кодексу предполагается разрешить детский труд с 6 лет. В ответ на это Всеобщая конфедерация труда (ВКТ) Алжира пригрозила массовой мобилизацией наемных работников, и в правительстве пообещали пересмотреть проект. Несмотря на достаточно жесткий характер государственной власти, победившей в гражданской войне и не допустившей недавних «цветных революций» в Алжире, профсоюзы тут представляют достаточно весомую силу, и к их мнению прислушиваются. Так, относительно недавно организованные наемные работники добились отмены статьи конституции, принятой в свое время по настоянию международных финансовых организаций и ограничивающей повышение минимальной зарплаты. В результате мобилизации работников в Алжире удалось отстоять 80 тысяч рабочих мест в государственном секторе.

В этой среде считают, что национальный суверенитет Алжира теснейшим образом связан с социальными правами его населения. Несколько непривычным для европейцев может показаться, что правительство страны, где повсеместно стоят блокпосты и пулеметные вышки, может прислушиваться к мнению профсоюзников или выступающих от имени работников партий. Но на Востоке к социальному договору особое отношение. Возможно, если напряженное полотно социальных отношений порвется, последствия могут быть весьма радикальными.

Смерть в Атлассе

Война здесь не ушла далеко. Несколько недель назад обычный французский турист был похищен в горах Кабилии. 55-летний пенсионер из Ниццы Эрве Гурдель любил путешествовать, увлекался горным туризмом. В Алжире не принято, чтобы иностранцы посещали их страну самостоятельно, без местного сопровождения. Это обусловлено и обычаями, и сложностью политической ситуации в стране. Эрве Гурдель поехал в Атласские горы в сопровождении своих алжирских знакомых, но это ему не помогло, почти сразу он был похищен. Ответственность взяла на себя группировка «Джунд эль-Халифат», ранее она была почти неизвестна. Еще одним необычным обстоятельством является то, что до этого дня все действующие в Алжире исламистские группировки заявляли о своей близости к «Аль-Каиде». Похитители же французского туриста заявили о своих связях с «Исламским государством».




Еще одна странность: как сообщают независимые французские журналисты, им хорошо известно, что граждан Франции все же выкупают. Однако похитители быстро убили заложника. Зачем? Допустим, банальный выкуп не входил в их цели. Но и предполагаемый политический шантаж французского государства по поводу его участия в операции против ИГ в данном случае тоже выглядит почти бессмысленным: французским властям просто не дали времени. Зато военная операция французов на Востоке сразу получила серьезные обоснования. Во Франции сейчас активно ведется обработка общественного мнения по поводу военного вторжения в Сирию и Ирак: официально против «Исламского государства» и под лозунгом «Война против варварства». Одним из ее итогов стало то, что даже традиционно настроенная против «империалистических вмешательств» компартия Франции теперь поддерживает такие действия.

В то же время многие в Алжире, Палестине, Сирии и Ираке считают, что борьба с терроризмом в данном случае является лишь хорошо срежиссированным прикрытием. И истинной целью объявления войны ИГ которое в период его борьбы против режима партии БААС и Башара Ассада на Западе всячески поддерживали, на самом деле является новым вторжением в регион и попыткой установить там военный контроль Запада.

Крепость Алжир

Роль же радикального ислама в Алжире, как и в мире в целом, сегодня весьма показательна. С одной стороны, он является ответом на вызовы глобализации и всех ее разрушительных последствий, как для национальных экономик, так и для самобытности национальных культур. Политизированный ислам выглядит той идеологией, которая успешно воспринимается как социальная альтернатива в сознании большинства жителей Востока. В тоже время экономическая доктрина исламизма, в отличие от политической и религиозной, не предполагает никаких радикальных перемен, «священная» частная собственность состоятельных мусульман и даже интересы мировых рыночных игроков, на деле не претерпевают под его властью никаких существенных изменений.

Но светский режим Алжира при активной поддержке вооруженных сил по-прежнему является существенным фактором стабильности в регионе. В чем же причины его устойчивости? Во-первых, в Алжире существуют глубокие традиции национально-освободительной борьбы, светский и левый национализм по-прежнему составляет серьезную конкуренцию исламизму. Во-вторых, в стране удалось сохранить государственный и национальный контроль над ключевыми ресурсами, нефтью и газом, крупной промышленностью, а также огранить иностранное влияние на СМИ и политические партии. В-третьих, многопартийная система Алжира, влиятельные профсоюзы и, так или иначе, проходящие выборы, частично снимают социальное напряжение в обществе. При этом силовики жестко противостоят религиозному экстремизму и не допускают неуправляемых политических процессов. В-четвертых, после развала Советского Союза у Алжира появился новый крупный внешнеполитический союзник — Франция. Не в ее национальных интересах допускать серьезной дестабилизации в этой стране. По крайней мере, пока.

Но главным залогом стабильности и одновременно полем боя, является сознание рядовых алжирцев. Их уверенность в завтрашнем дне, их способность повседневно защищать свои социальные права и интересы, умение отличать позитивные перемены от демагогических доктрин и деструктивных планов, навязываемых извне, прежде всего может уберечь страну от сползания к хаосу.