7.11.2014 09:29
Политика
Связи Ирана с Туркменистаном отличаются устойчивостью и динамизмом. По экспертным оценкам, Иран занимает третье место после Китая и России среди основных торговых партнеров Туркменистана.
Иран занимает важное место в системе политических и экономических связей государств Центральной Азии. Он не имеет столь внушительных ресурсов, какими располагают ведущие партнеры центральноазиатских стран (Китай, Россия, ЕС), и сталкивается с существенными политическими ограничителями в условиях действующего режима санкций. Тем не менее Ирану удалось обеспечить себе заметное присутствие в регионе.
Интересы Ирана в Центральной Азии
Обретение независимости государствами Центральной Азии, с одной стороны, открыло им двери в глобальный мир, а с другой — предоставило внешним игрокам возможность расширить сферы своего влияния в новом для них регионе и получить дивиденды от установления торговых и экономических связей. Иран не стал исключением и, пожалуй, связывал с завоеванием позиций в Центральной Азии даже большие надежды, чем другие страны Ближнего и Среднего Востока. На фоне напряженных отношений с арабским миром, трений и разногласий с Западом, порожденных исламской революцией, прорыв в Центральную Азию означал для ИРИ компенсацию издержек изоляции за счет приобретения новых друзей и партнеров, укрепления торгово-экономических связей. В начале 1990-х годов Иран сделал акцент на этническую и языковую близость, начав проведение активной политики в регионе с культурно близкого ему Таджикистана. Однако впоследствии центральноазиатская география его связей вышла за узкие рамки и сейчас включает все государства региона. Иран востребован в Центральной Азии — он помогает решать транспортные и энергетические проблемы, предоставляет технологии, развивает торговые отношения, пользуется влиянием в Организации экономического сотрудничества (ОЭС), Организации исламского сотрудничества (ОИС), Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).
Укрепление позиций в Центральной Азии дает ИРИ возможность решить несколько взаимосвязанных задач.
Первая — добиться выхода из изоляции. Эта задача работает на международный имидж Ирана. Причем в отличие от Ближнего Востока, где иранская политика по усилению влияния воспринималась как претензия на оказание решающего военно-политического воздействия на ситуацию, в Центральной Азии Иран традиционно действовал взвешенно и политически практически безупречно. Это позволило ему развивать отношения (хотя и в разной степени) со всеми центральноазиатскими государствами, которые воспринимают его как самостоятельного и значимого игрока в регионе. Сотрудничество с Ираном дает им дополнительные возможности диверсифицировать внешние связи, органично вписывается в политику многовекторности и балансирования между различными центрами силы.
В Центральной Азии Иран установил отношения с новыми государствами, международные позиции которых имеют для него большое значение. По мнению некоторых экспертов, основные тактические установки иранской дипломатии в странах Центральной Азии направлены на постепенное инсталлирование во все сферы, которые могли бы способствовать преодолению внешнеполитической и экономической изоляции Ирана. Иран позиционирует себя в качестве надежного партнера, имеющего параллельные интересы с ведущими государствами мира. При этом существует прагматическая заинтересованность в том, чтобы заложить на будущее основы для усиления, обеспечить себе быстрый рывок после снятия или резкого ослабления санкций. В отличие от Ближнего Востока, в Центральной Азии речь не идет о конфессионально мотивированных действиях (подавляющее большинство мусульманского населения региона составляют сунниты). Здесь Иран не претендует на лидерство и на первом месте у него стоят прагматические интересы, а не ценностные установки. Иранский курс в Центральной Азии всегда был рационалистичным и сдержанным. На него в меньшей степени влияла смена лидеров, он не изобиловал резкими поворотами и не был конфронтационным. Даже в ходе гражданской войны в Таджикистане Иран, симпатизировавший исламской оппозиции, сделал выбор в пользу политического урегулирования на базе раздела власти.
В целом политика Ирана в Центральной Азии может представляться вполне приемлемой даже для тех внешних сил, которые оказывают на него давление по другим военно-политическим аспектам его деятельности.
Вторая задача — обеспечить экономические дивиденды, получить реальные выгоды от торгово-экономического сотрудничества.
В этом плане у Ирана и государств Центральной Азии есть совпадающие интересы. Например, Иран построил транзитную дорогу Теджен–Серахс–Мешхед, которая обеспечила центральноазиатским государствам доступ к портам Персидского залива, к рынкам Ближнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии, а также стала важным источником валютных поступлений для Туркменистана. Имеются и более масштабные проекты. Так, планируется связать транспортный коридор «Север–Юг» от Казахстана через Туркменистан до иранской провинции Гулистан с иранской сетью железных дорог, открывая путь в порты Персидского залива. В будущем по нему предполагается перевозить до 12 млн тонн грузов ежегодно.
Государства региона рассматривают строительство коммуникаций как необходимый элемент диверсификации транспортных маршрутов. Иран участвует в строительстве ГЭС и трубопроводов, планирует проложить линию электропередач от своей границы через Герат, Мазари-Шариф до границ Таджикистана. Таджикистан занимает особое место в отношениях Ирана с государствами Центральной Азии, что обусловлено не столько экономическими и политическими причинами, сколько факторами этнокультурной близости. В отличие от доминирующих в регионе тюркских народов, таджики вместе с близкородственными им иранцами принадлежат к индоевропейской семье языков. Крупнейшим торговым партнером Ирана в регионе за годы независимости стал Казахстан, который осуществляет поставки нефти на своповой основе. Связи с Туркменистаном отличаются устойчивостью и динамизмом. По экспертным оценкам, в 2012 г. Иран занимал третье место (после Китая и России) среди основных торговых партнеров Туркменистана. Особое значение для Туркменистана имеет сотрудничество с Ираном в газовой сфере: в 1997 г. был построен газопровод Корпедже–Курткуи пропускной способностью 8 млрд куб. м в год, а в 2010 г. был запущен газопровод Довлетабад–Серахс–Хангеран, рассчитанный на ежегодные поставки 12,5 млрд куб. м газа. Эти газопроводы завязаны, главным образом, на Иран, но не исключено, что в дальнейшем, при более благоприятной политической и экономической конъюнктуре, он нарушит монополию России в сфере транзита и обеспечит выход газа на различные рынки.
Однако не со всеми государствами региона Ирану удалось выстроить динамичные отношения. Ограничители в ирано-узбекских отношениях поначалу были связаны с американским вектором во внешней политике Узбекистана. Однако по мере постепенного снятия санкций и попыток иранской стороны наладить отношения с Западом, обеспечить реинтеграцию страны в мировое хозяйство этот фактор ослабевал, равно как уменьшалась и идейная настороженность Ташкента в отношении Ирана. Вместе с тем в Узбекистане по-прежнему опасаются, что сооружение ГЭС в Таджикистане может привести к сокращению поступающих в страну водных ресурсов, их регулированию, увеличению сброса воды в зимнее время и накоплению ее в водохранилищах летом. Именно этим обусловлена озабоченность Узбекистана в связи со строительством Сангтудинской ГЭС-2, осуществляемым в Таджикистане при помощи ИРИ.
Не получили развития и отношения Ирана с Кыргызстаном, где активно и успешно действуют другие игроки, прежде всего Россия и Китай.
В экономических отношениях Ирана и центральноазиатских государств наряду с объективными есть и субъективные трудности в экспортно-импортных операциях, которые во многом связаны с международной изоляцией Ирана и чрезмерной бюрократизацией. В их числе можно назвать отсутствие налаженного иранского банкинга на территории государств Центральной Азии (за исключением Республики Казахстан), что затрудняет обслуживание торговых операций.
В целом Ирану удалось занять свое место в пространстве Центральной Азии, которое становится все более диверсифицированным и где присутствуют превосходящие его по своим возможностям игроки. На ряде направлений Иран стал для местных режимов важнейшим партнером, чему способствовали территориальная близость, развитая инфраструктура, технологические возможности.
Россия и Иран в регионе: союзники или соперники?
Россия и Иран активно действуют на пространстве Центральной Азии и имеют как общие, так и конкурирующие интересы. Наличие общих угроз сближает две страны, побуждает действовать согласованно или двигаться параллельными курсами.
В первую очередь речь идет о борьбе с наркотрафиком. В последние годы в Иране, несмотря на жесткие меры, резко возросло число наркозависимых. Общая граница с Афганистаном, которую практически невозможно перекрыть полностью, увеличение объема производства наркотиков в этой стране и их контрабанда наносят серьезный удар по безопасности Ирана. По имеющимся данным, иранские власти ежегодно выделяют 50 млн долл. на борьбу с наркоторговлей, а в укрепление границы уже вложено более 700 млн долл. На этом направлении у России и Ирана есть большое поле для взаимодействия, к которому могут быть привлечены и другие государства региона.
Действующие в Центральной Азии исламские экстремисты также представляют общую угрозу для России и Ирана. Перспектива их активизации связана как с действиями «Исламского государства» на Ближнем Востоке, так и с ситуацией в Афганистане после вывода основной части американских войск.
В целом можно говорить об общей заинтересованности России и Ирана в сохранении стабильности в регионе, предотвращении формирования недружественных альянсов с участием внешних сил. Следует отметить, что российско-иранское взаимодействие по вопросу о Каспии способствовало согласованию общих принципов разграничения водных пространств, дна и недр, режима судоходства и рыболовства на IV Каспийском саммите в Астрахани в сентябре 2014 г., а также принятию прикаспийскими государствами заявления о недопущении размещения на Каспии военной инфраструктуры третьих стран.
Политика Ирана в Афганистане, давно вышедшая за рамки поддержки исключительно этнически близких групп (таджиков и хазарейцев), играет позитивную роль для России и стран Центральной Азии. Товарооборот Ирана с Афганистаном составляет 2 млрд долл. в год. Заключены соглашения о восстановлении и строительстве систем ирригации и водопроводов, развивается сотрудничество в электроэнергетике, в прокладке коммуникаций. То, что Иран делает в Афганистане, объективно способствует стабилизации ситуации в этой стране.
Немаловажный ресурс имеют совместные действия в рамках ШОС: в качестве государства-наблюдателя Иран разделяет подходы этой организации к принципам экономического сотрудничества и основным международным проблемам. Так, Иран поддерживает идею создания Банка развития ШОС и участвует в Межбанковском объединении, что, по мнению ряда наблюдателей, облегчает ему участие в конкретных региональных проектах.
Конкурирующие интересы ИРИ и России обусловлены сходством структуры хозяйства с упором на экспорт энергоносителей. Борьба за маршруты их транспортировки и рынки сбыта, в которую непосредственно вовлечены центральноазиатские государства, делает возможным появление трений между Москвой и Тегераном, особенно в случае снятия/ослабления антииранских санкций и продолжения процесса улучшения ирано-американских отношений. В частности, газопровод через территорию Ирана и Турции, осложнивший российско-турецкие переговоры по условиям прохождения «Южного потока», в будущем мог бы обеспечить снабжение Европы газом. Уже практически готова инфраструктура для поставок газа в Индию и Пакистан, но там пока еще действуют политические ограничители, связанные с санкциями против Ирана. В обоих случаях могут быть задействованы энергоносители из Центральной Азии, что представляет для расположенных здесь государств альтернативу российским трубопроводам. На фоне режима антироссийских санкций и декларируемого Европейским союзом стремления сократить зависимость от поставок газа из России Иран, несмотря на ограничители, может представляться достаточно привлекательной альтернативой, хотя и не в ближайшем будущем. Сегодня на улучшение имиджа Ирана на Западе работают борьба Тегерана с «Исламским государством» в Ираке и в Сирии, а также повышение его роли в контексте сопротивления общим угрозам.
Потенциал сотрудничества России и Ирана в Центральной Азии, как на двусторонней основе, так и в рамках ШОС, достаточно велик. Элементы соперничества не снижают взаимной заинтересованности, а скорее акцентируют проблемы, требующие дальнейшей совместной проработки.
* * *
В целом можно сделать вывод, что Ирану удалось создать базу для дальнейшего развития отношений с государствами Центральной Азии. Воспользовавшись объективными преимуществами, он смог занять собственную нишу, стать важным партнером, расширить возможности местных режимов по диверсификации внешнеэкономических и внешнеполитических связей.
Насколько безоблачным будет такое будущее? Несовпадение интересов Ирана, России и центральноазиатских производителей энергоресурсов, скорее всего, будет иметь место, но вряд ли сможет послужить основанием для возникновения конфликта. Если тенденция к налаживанию отношений Ирана с США и другими западными державами сохранится, проецирование конфликта между ними на Центральную Азию будет исключено.
Для Ирана отношения с государствами Центральной Азии — это, прежде всего, возможность ослабить политическую изоляцию. Он не ведет борьбу за экономическое лидерство и не выступает конкурентом России, Китая или ЕС. Иран способен предложить новые транспортные возможности, инвестиции и технологичные товары, но это вряд ли изменит существующий расклад сил в регионе.
Источник: stanradar.com.
Рейтинг публикации:
|
