Игорь НОВИКОВ, эксперт Института геополитической информации «Энергия».
В МИНУВШЕМ месяце состоялся первый визит президента США Барака Обамы в Китай. Его итоги, как считают мировые СМИ, нет оснований расценивать как прорыв в отношениях двух ведущих мировых держав. Стороны обменялись мнениями по ключевым проблемам международной жизни и двусторонних отношений, выразили готовность прилагать совместные усилия для решения проблем, связанных с мировым экономическим кризисом, глобальным потеплением и ядерным разоружением. Большинство наблюдателей считает, что сближение США и Китая возможно лишь до определенных пределов из-за противоречий в торгово-экономической сфере и несовпадающих подходов по таким темам, как права человека, Тайвань и Тибет.
Между тем, опыт успешного стратегического взаимодействия США и Китая в недавнем прошлом имеется. Дэн Сяопин в 1979 году посетил США, где встретился с президентом Джимми Картером. И сегодня не секрет, что в период афганской войны в 1980-е годы США, Великобритания, Саудовская Аравия, Пакистан и Китай оказывали скоординированное содействие антиправительственным силам.
Ныне, конечно, иная геополитическая ситуация, но точки соприкосновения и общие интересы у Вашингтона и Пекина имеются. Китай является крупнейшим кредитором США (из 2,3 трлн. долларов своих золотовалютных запасов более 800 млрд. китайцы вложили в американские казначейские обязательства). По сути, китайцы кредитуют в США спрос на товары, произведенные в Поднебесной.
Барак Обама в период визита не скрывал, что именно Китай содействовал Соединенным Штатам в преодолении самого тяжелого экономического кризиса в послевоенной истории. «Партнерство с Китаем оказалось ключевым фактором, позволившим нам выйти из рецессии», - сказал он журналистам после встречи с председателем КНР Ху Цзиньтао.
Постепенно налаживаются контакты между США и Китаем в военной сфере. В конце октября в США с визитом побывал заместитель председателя Центрального военного совета Китая генерал Сюй Цайхоу, который, в частности, выступил в Центре стратегических и международных исследований. Сам по себе факт визита в США высокопоставленного генерала из КНР является знаковым событием для американо-китайских отношений.
В сложившемся на мировой арене «раскладе» США все сложнее решать военно-политические задачи без взаимодействия с Китаем - прежде всего в Азии. 9 ноября в Вашингтоне старший директор по делам Азии в Совете национальной безопасности Джеффри Бейдер сказал журналистам, что США считают Пекин «ключевым игроком» на мировой арене, «без участия которого невозможно решить ни один серьезный вопрос». По его словам, «Китай является ключевым игроком по таким международным вопросам, находящимся в центре нашего внимания, как восстановление мировой экономики, изменение климата, энергетика, ядерные программы КНДР и Ирана, проблемы нераспространения, ситуация в Афганистане и Пакистане и контроль над вооружениями». Он признал, что у Вашингтона и Пекина «будут определенные разногласия, мы останемся конкурентами, но мы хотим максимально расширить сферы, где мы можем сотрудничать». Как подчеркнул Бейдер, «это просто необходимо, поскольку иначе не удастся устранить глобальные вызовы».
Вашингтон заинтересован сегодня в привлечении Китая к стабилизации ситуации в Афганистане, где войскам государств НАТО не удается подавить вооруженное сопротивление отрядов антиправительственных сил и установить контроль над всей территорией страны. Китай, располагающий многочисленными сухопутными войсками, потенциально является желанным партнером при «замирении» Афганистана. Но пока неясно, готовы ли в Пекине к столь радикальному внешнеполитическому шагу. Хотя очевидно, что не в интересах Китая, сталкивающегося с вылазками экстремистов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, возвращение к власти в Кабуле религиозных фанатиков.
Наша справка. Во II веке до н.э. в период правления императора У-ди китайский путешественник Чжан Цянь описал страны этого региона (Согдиана, Бактрия, Парфия и др.). По пройденному им маршруту был проложен торговый путь на Запад через Джунгарию и Восточный Туркестан - так называемый «Великий шелковый путь». Империя Хань сумела на некоторое время подчинить себе государства вдоль Шелкового пути. В 104 году до н.э. полководец Ли Гуанли двинулся с войском в западном направлении. Он совершил два похода и вел боевые действия в Ферганской долине. Позднее, в 97 году н.э., военачальник Бань Чжао, имея под своим командованием 70 тысяч воинов, преодолел горы Тянь-Шань и вышел к берегу Каспийского моря.
В СТРУКТУРАХ Евросоюза, надо отметить, весьма внимательно и, можно даже сказать, с некоей ревностью следят за динамикой американо-китайских отношений. Симптоматично в связи с этим интервью, которое дал министр иностранных дел Италии Франко Фраттини влиятельной британской газете «Таймс» буквально за несколько дней до визита Обамы в КНР. Смысл его высказываний сводится к тому, что в современных условиях Евросоюзу нужно как можно скорее создать объединенную армию, чтобы он мог быть на равных с США и Китаем. В интервью глава итальянского внешнеполитического ведомства отметил, что объединение всех армий Евросоюза станет логичным продолжением усилий по воплощению в жизнь положений Лиссабонского договора, который предполагает процесс интеграции европейских государств. Вслед за упразднением таможенных барьеров и созданием единой валютной зоны на повестке дня - создание объединенных вооруженных сил.
В феврале этого года Европарламент уже одобрил идею о создании Сил быстрого реагирования Евросюза (SAFE). Фраттини считает, что интеграцию вооруженных сил европейских стран следует вести поэтапно, и на первом этапе должны появиться общие военно-морские и военно-воздушные силы. Итальянский министр иностранных дел подчеркнул, что государства ЕС как никогда нуждаются в общей оборонной политике, ибо иначе Евросоюз рискует остаться на периферии мировой политики. Европейцы, судя по всему опасаются, что Вашингтон и Пекин могут создать «большую двойку», и такой тихоокеанский стратегический союз оттеснит на вторые роли Североатлантический альянс. Европа вновь окажется на задворках цивилизации, где она прозябала несколько столетий после распада Римской империи...
УМЕСТНО будет пояснить, как появилась идея «большой двойки». 14 января этого года Збигнев Бжезинский, бывший советник президента Картера по национальной безопасности, опубликовал в британской «Файнэншл таймс» статью, в основе которой лежал его доклад в Пекине по проблеме американо-китайских отношений. В статье, названной «Двойка», способная изменить мир», проводилась мысль о необходимости для США и КНР образовать неформальную «двойку»: «Отношения между Китаем и США должны носить характер всеобъемлющего партнерства - такого же, как наши отношения с ЕС и Японией. Поэтому нужно наладить процедуру регулярных неформальных встреч высших руководителей наших стран, чтобы они могли лично проводить углубленные дискуссии не только по вопросам двусторонних отношений, но и по международной проблематике в целом».
Буквально днем раньше в американской «Интернэшнл геральд трибюн» выступил со статьей Генри Киссинджер, советник по национальной безопасности и государственный секретарь в администрациях президентов Ричарда Никсона и Джеральда Форда («Шанс для нового миропорядка»). Он также указал на значения для США отношений с КНР. «В равной степени в создании нового мирового порядка важную роль играет Китай, - писал он. -Взаимоотношения между сторонами, которые начинались в основном как стратегическая схема сдерживания общего противника (СССР. - И.Н.), с годами превратились в один из краеугольных камней международной системы. Китай позволил Америке хвастаться своим расточительным потреблением, скупив американские долги. Америка помогла модернизировать и реформировать китайскую экономику, открыв свои рынки для ее товаров».
Киссинджер далее отмечает: «Китайско-американские отношения нужно поднять на новый уровень. Сегодняшний кризис можно преодолеть лишь при осознании общности целей. Такие вопросы, как распространение оружия массового уничтожения, энергетика и изменение климата, требуют укрепления политических связей между Китаем и Соединенными Штатами. Нынешнее поколение лидеров имеет возможность трансформировать взаимоотношения государств по обе стороны Тихого океана в «проект общей судьбы», как это было с трансатлантическими отношениями в послевоенный период».
И Киссинджер, и Бжезинский фигуры для мировой политики знаковые. Оба входят в число архитекторов «Нового мирового порядка», участвуя в деятельности ведущих структур наднационального управления (Совет по международным отношениям в Нью-Йорке, Бильдербергский клуб, Трехсторонняя комиссия), так что их высказывания нельзя считать случайностью...
НАСКОЛЬКО обоснованы опасения европейцев по поводу появления «большой двойки»? И готовы ли в самом Пекине к союзу с державой, которой некоторые аналитики предрекают мрачное будущее из-за накопившихся внутренних социальных и политических проблем? Примечательны высказывания премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в период визита Обамы в Пекин. С одной стороны, он отметил важность американо-китайского взаимодействия. Им было отмечено, что «результаты данного визита имеют далеко идущее значение» и «Китай и США являются странами, оказывающими наибольшее влияние на мир».
С другой стороны, Вэнь Цзябао дал понять, что Пекин не принимает идею так называемой «большой двойки» и намерен проводить самостоятельную внешнюю политику, не вступая в союз с другими государствами. По его словам, Китай все еще остается развивающейся страной с огромным населением, которой предстоит пройти долгий путь для того, чтобы превратиться в модернизированное государство.
Объективно время работает сегодня на Китай. 1.300 миллионов населения, укрепляющийся научно-технический и экономический потенциал, современные вооруженные силы вкупе с эффективной системой государственного управления дают Китаю шанс через 15—20 лет обрести решающий голос в определении судеб евразийского, и не только, континента.
НЕЛЬЗЯ вместе с тем не видеть, что у США и Китая есть немало общих интересов. В частности, это заинтересованность в значительном снижении цен на углеводородное сырье (нефть, природный газ), что содействовало бы улучшению экономического положения обеих держав. Речь идет о переводе экономики на экологически чистую, «низкоуглеводородную» модель. Экономика индустриального общества базируется пока на «углеводородной энергетике» (уголь, нефть, газ). Но в начале ХХI века ее развитие ощутило «пределы роста»: уровень потребления углеводородного топлива резко возрос, многие месторождения истощаются, природная среда все более загрязняется. Переход на новую модель означает постепенный отказ США и Китая от импорта угля, нефти и газа для нужд энергетики. Собственной добычи вполне хватит для обеспечения нужд нефте- и углехимии (производство полиэтилена, метанола и т.д.).
Договоренности США и Китая на сей счет способны серьезно повлиять на мировые цены и фактически обрушить рынок нефти и сжиженного природного газа. По кому придется удар, пояснять особенно не надо. Одновременно ставятся «на место» исламские нефтедобывающие страны, некоторые из которых исподволь финансово поддерживают экстремистские организации в Азии и Африке. Когда утрачивается основной источник доходов госбюджета, становится не до «геополитических игр»...
В ходе первого раунда китайско-американского стратегического и экономического диалога в Вашингтоне в июле с.г. был парафирован меморандум о взаимопонимании по вопросам усиления сотрудничества в энергетике, изменении климата и охране окружающей среды. А во время визита Обамы в Пекине было подписано американо-китайское соглашение о совместном развитии экологически чистых технологий в автомобильной промышленности. В рамках сотрудничества двух держав планируется создать исследовательский центр «чистой энергии». Его главной задачей станет ускорение процесса разработки высокоэффективных электромобилей.
По имеющимся оценкам, через несколько лет рынок электрокаров может достигнуть миллиона машин в год. При этом американцы признают свое отставание от китайцев и считают, что Китай имеет шанс стать мировым лидером по разработке электромобилей. Правительство США, дабы устранить отставание, намерено выделить до 25 млрд. долларов на развитие «электротехнологий».
Надо отметить, что смысл американской экономической политики при Обаме изменился. Если республиканская администрация Буша, тесно связанная с нефтедобывающими компаниями, особенно не беспокоилась по поводу высоких цен на нефть, то демократы, судя по предвыборной программе Обамы, мыслят иначе. Первым пунктом в ней назван переход на альтернативную энергетику.
И это - не предвыборная демагогия. Развитие современных технологий вплотную подвело мировой автопром к созданию электроавтомобилей. Этим летом ведущие мировые автопроизводители сообщили о создании машин, которые могут попеременно работать на бензине и электричестве. «Фольксваген» якобы становится способен расходовать 1 литр бензина на 100 километров, а малолитражные «Тойота» и «Нисан» - 40 километров пути. Ожидается, что новый американский серийный электромобиль будет в состоянии проехать без подзарядки (от обыкновенной электророзетки) около 200 километров. Сообщения на эту тему заставляют задуматься о судьбе традиционного автопрома и оправданности надежд на сохранение в длительной перспективе высоких цен на нефть...
РАЗУМЕЕТСЯ, трудностей в американо-китайских отношениях немало. Одна из проблем - заниженный, как считают американцы, курс китайской валюты - юаня. На эту тему стороны говорили в середине ноября в Пекине. Однако Обаме так и не удалось убедить китайское руководство позволить курсу юаня «расти». Не помогают и аналогичные призывы со стороны Евросоюза. Однако в Пекине предпочитают придерживаться прежнего курса, чтобы обеспечить конкурентоспособность своих товаров на мировом рынке. Там обеспокоены тем, что за последние 12 месяцев показатели китайского экспорта снизились на 14 процентов.
Возможно, заметим, выгода для американской экономики от ревальвации юаня преувеличивается западными аналитиками. Сильный юань вряд ли сократит торговый дефицит Америки. Ведь, американская экономика не производит товары, которые смогли бы заменить китайский или вьетнамский импорт. Американским потребителям придется просто больше платить за те же импортированные из Китая товары.
В военно-политической сфере у Вашингтона и Пекина не совпадают взгляды на ядерную программу Ирана. Администрация Обамы упорно добивается международной изоляции Ирана, чтобы вынудить Тегеран поставить под контроль МАГАТЭ свои ядерные объекты, где, как подозревают американцы, создаются мощности по производству высокообогащенного урана. Американские аргументы в диалоге с Китаем очевидны: военная операция по ядерной «кастрации» Ирана означает прекращение поставок нефти в Китай из района Персидского залива и более высокие цены на нефть. Появление же у Ирана ядерных боезарядов даст толчок распространению ядерного оружия. Примерно известен список стран, которые могут последовать за Ираном: Саудовская Аравия, Египет, Турция. В Японии также есть круги, склонные к отказу от безъядерного статуса.
Китай пока занимает осторожную позицию по этой проблеме. Иран является для его экономики вторым по объемам поставщиком нефти. У китайских компаний обязательства по инвестициям в энергетический сектор Ирана составляют 120 млрд. долларов. В перспективе китайцы смогут приобретать у иранцев и сжиженный природный газ.
Чтобы лишить китайцев «нефтяного» аргумента, зависимые от США Объединенные Арабские Эмираты изъявили готовность увеличить экспорт нефти в КНР. Не исключено, что их примеру последует Саудовская Аравия... Словом, геополитическая игра двух мировых держав продолжается, и в запасе у каждой из сторон еще немало «козырей».
Источник: "Красная звезда" от 2 декабря 2009г..
Рейтинг публикации:
|
