Боязнь расширения ЕС объясняется увеличением зоны нестабильности, гражданскими конфликтами, удачными и неудачными переворотами, считает Ростислав Ищенко.
Опрос, проведенный агентством ICM Research, по заказу МИА "Россия сегодня" в трех ведущих европейских странах — Германии, Франции и Великобритании, показывает, что жители этих государств в основном сомневаются в необходимости приема в ЕС Грузии, Молдавии и Украины, сообщают РИА Новости.
Больше всего не готовы к расширению ЕС немцы. На вопрос: "Поддерживаете вы или нет прием новых членов, таких как Грузия, Украина и Молдавия, в состав ЕС" — "поддерживаю" сказали лишь около 1% опрошенных. Еще 21% ответили "скорее, поддерживаю", а 71% респондентов ответили отрицательно.
Удивительны не результаты опроса. Ни для кого не секрет, что немцы, французы и англичане и таким "новым европейцам", как поляки, чехи и венгры, не особенно радовались, не говоря уже о болгарах, румынах и разных прочих прибалтах. Удивительно то, что осталось за кадром, а именно поддержка идеи расширения ЕС за счет принятия Украины, Молдовы, Грузии в новые восточноевропейские члены союза.
Здесь, конечно, тоже далеко не все страны демонстрируют единодушие. Венгры и словаки настроены более чем скептически. Чехи не за, но и не совсем против. Болгары сами не знают, как теперь сбежать из европейского "рая" и активно отговаривают других даже на пушечный выстрел приближаться к ЕС. Зато поляки, прибалты и румыны активно поддерживают продвижение границы Евросоюза на восток.
Казалось бы, ну почему немцам, французам, британцам не поддержать идею дальнейшего расширения Евросоюза? Ведь за места в борделях и хосписах, на сборе фруктов и ягод, на стройках и помойках украинцы, молдаване и грузины будут конкурировать с поляками, румынами, литовцами, но никак не с бритами, франками или тевтонами. И промышленная продукция Украины, Грузии и Молдовы на рынки ЕС не прорвется — не конкурентоспособна, да и, собственно, промышленности в этих странах практически не осталось. Что касается продукции сельского хозяйства, то ЕС давно изобрел механизмы регулирования импорта, позволяющие закупать только то, что необходимо, в необходимых объемах и по бросовым ценам. Ну и, наконец, для европейской промышленности (сконцентрированной в основном в старом ЕС) новые члены оказались бы хоть плохоньким, но рынком сбыта.
С точки зрения увеличения нагрузки на бюджет ЕС в связи с гипотетической помощью новым членам судьба тех же Румынии и Болгарии свидетельствует, что помощь оказывать вовсе не обязательно, а судьба Прибалтики, что помощь можно дозировать и ориентировать таким образом, чтобы еще и прибыль получить, уничтожив напрочь конкурентов (в лице местных производителей).
В то же время помимо конкуренции на рынке труда ЕС с потенциальными неофитами для восточноевропейских ходатаев дальнейшего расширения существуют и политические риски. Так, например, стремление прорумынски ориентированных молдавских политиков к объединению с Румынией в одно государство во многом объясняется именно желанием Молдавии оказаться в ЕС. Путем вступления в Румынию, которая уже является членом ЕС, это сделать гораздо проще, чем ждать, расщедрится ли ЕС на следующую волну расширения. Что касается Украины, то бандеровцы ненавидят "москалей" и любят ляхов только до тех пор, пока не стали полноправными "европейцами" и им нужна польская поддержка. Окажись Украина в ЕС, и у нее не будет врага смертельнее, чем Польша. И дело тут не только в старых обидах. Просто Киев и Варшава претендуют на доминирование в одном и том же регионе. Они также конкуренты и в борьбе за право быть самым главным союзником (точнее, вассалом) США в Восточной Европе.
В целом нежелание старого ЕС расширяться дальше на Восток имеет как минимум два логических обоснования.
Во-первых, никому не хочется вступать в жесткую конфронтацию с Россией, вторгаясь в ее сферу жизненных интересов. Между тем не только гипотетическое (но пока нереальное) принятие Грузии, Молдовы, Украины в ЕС, но даже подписание этими государствами соглашения об ассоциации вызвало жесткую реакцию Москвы и ничего, кроме неприятностей, не принесло Брюсселю.
Во-вторых, старые члены ЕС уже смогли оценить результаты первых волн расширения, превративших спокойный, уютный и обустроенный общеевропейский домик в посткоммунистическую коммунальную квартиру. Новоприобретенные "европейцы" вечно чем-то недовольны, постоянно требуют у "Cтарой Европы" новых финансовых вливаний, параллельно пытаясь транслировать старым членам свои социальные проблемы. Кроме того, они еще и во внешней политике ориентируются не на общеевропейские, а на американские интересы.
Все это можно было терпеть в благополучные времена. Но благополучие закончилось в 2008 году. С тех пор кризис только углубляется, и если до последнего времени европейские эксперты еще могли ставить под сомнение его системный характер, утверждая, что экономические неурядицы вот-вот закончатся, то после 2012 года расширение зоны нестабильности, гражданских конфликтов, удачных и неудачных переворотов не оставляет места сомнениям — старый мир уходит в прошлое. Ему не до расширения, наоборот, неплохо было бы сбросить приобретенный в последние годы балласт.
Но ЕС не может ни начать исключение восточноевропейцев (такие механизмы не предусмотрены), ни позволить им выйти по собственной инициативе — это подорвало бы миф о Европе как общественно-политическом и финансово-экономическом идеале, которому все хотят соответствовать, а высшей степенью признания соответствия европейским критериям является членство в ЕС. Максимум, что может себе позволить "Cтарая Европа", — прекратить расширение. Кстати, даже соглашения об ассоциации, подписанные Украиной, Грузией и Молдовой, рискуют так и не вступить в силу. Тбилиси и Кишинев соглашения ратифицировали, но сколько будет проходить процедура ратификации парламентами всех членов ЕС, неизвестно. Можно предположить, что долго. Киев же пока даже не удосужился начать процедуру ратификации соглашения, ради которого был осуществлен вооруженный переворот и развязана гражданская война. И, судя по всему, ЕС не страдает от неторопливости Украины.
В общем с учетом реальных интересов и возможностей старых членов ЕС, а также исходя из того, что европейское общественное мнение эффективно формируется и поддерживается европейскими же СМИ, эффективно (хоть и косвенно) контролируемыми европейскими же правительствами, можно сделать вывод, что восточное партнерство безвременно скончалось.
Это, безусловно, не означает, что проамериканская часть европейской элиты, которая и была реальным автором и проводником восточного партнерства, окончательно утратила свои позиции. Провалился один проект. Ему на смену постараются быстро организовать другой, не менее антироссийский. Однако политика расширения ЕС до недавнего прошлого, по мнению европейских политиков и экспертов, не имевшая альтернативы, теперь не имеет будущего. И в принципе отказ от дальнейшей цивилизационной, политической и экономической экспансии Евросоюза объективно усиливает ту часть европейской элиты, которая ищет альтернативный безоглядному проамериканизму путь развития Европы, не исключая и формированного сближения с Россией.
Впрочем, данная перспектива пока находится за пределами данных объективных исследований, и ее мы можем рассматривать только в качестве одной из гипотетических возможностей. Она (возможность) далеко не самая вероятная, но уже и не вовсе невероятная (как это было еще пару-тройку лет назад).
