Катастрофа пассажирского самолёта в небе над Донецком и гибель 298 человек - это страшная трагедия. Однако то обстоятельство, что авиалайнер не просто потерпел крушение, а был сбит в районе боевых действий, превратило трагедию в политический фактор, способный изменить соотношение международных сил по поводу украинского конфликта.
Как только появились первые сообщения о гибели самолета, украинская сторона при поддержке Вашингтона развернула в информационном пространстве «войну интерпретаций» с целью навязать мировой аудитории свою версию случившегося. Эта версия сводится к тому, что виновником авиакатастрофы являются Россия и поддерживаемые ею «террористы». По ходу дела версия несколько раз корректировалась, говорилось даже об уничтожении «Боинга» российскими истребителями, а сейчас позиция Киева состоит в том, что самолет был сбит зенитно-ракетным комплексом «Бук», который якобы поставила ополченцам Россия. Утверждается также, что управление комплексом осуществлялось российским экипажем.
Вся эта ложь вбрасывается в информационное пространство в условиях, когда не только нет выводов комиссии ИКАО, но когда эта комиссия еще даже не приступала к работе. Лихорадочное увеличение количества подобных утверждений нацелено на то, чтобы сформировать враждебное России мировое общественное мнение.
Москва по-прежнему ожидает ответы на десять вопросов в отношении обстоятельств гибели самолёта, адресованные официальному Киеву и сформулированные 19 июля заместителем министра обороны России Анатолием Антоновым.
Первый вопрос касается того, на каких основаниях украинские власти до проведения расследования возложили вину за крушение самолёта на ополченцев. Сразу после падения "Боинга" СБУ распространила запись переговоров, в ходе которых некие люди выдают себя за ополченцев и говорят, что они сбили гражданский самолет. Затем выясняется, что аудиофайл был создан 16 июля, то есть за сутки до катастрофы.
Следующий вопрос - о причинах использования украинскими военными в районе боевых действий зенитно-ракетных комплексов «Бук», притом что у ополченцев авиации нет. Министерство обороны России обнародовало спутниковые снимки, показывающие, что в день крушения "Боинга" в районе Донецка украинскими силами были развернуты три комплекса «Бук».
Далее следует вопрос, касающийся причин промедления с началом работы международной комиссии по расследованию катастрофы. Наблюдатели ОБСЕ прибыли на место падения самолёта лишь спустя двое суток, несмотря на то что ополченцы сразу же заявили о предоставлении беспрепятственного доступа к месту катастрофы и гарантиях безопасности для международных экспертов.
Следующий вопрос относится к документам по учёту украинских ракет «воздух-воздух» и «земля-воздух». Противовоздушная ракета – это не автоматный патрон, все ракеты находятся на строгом учёте. Сопоставление документов учёта с имеющимися в наличии ракетами может дать информацию для установления виновника авиакатастрофы. Отказ от предоставления этих документов говорит сам за себя.
Далее речь идет о данных объективного контроля за перемещением самолетов ВВС Украины 17 июля, в день авиакатастрофы. Министерство обороны РФ предоставило снимки ростовского зонального центра организации воздушного движения, на которых зафиксирован набор высоты украинским военным самолетом в направлении летящего «Боинга», а затем появление этого или другого самолета в месте падения авиалайнера. Информацию о сопровождении «Боинга» двумя украинскими Су-25 приводит также блог Aviationist.com со ссылкой на иранского авиационного эксперта Бабака Тагваи (Babak Taghvaee), имеющего репутацию хорошо информированного и надежного источника.
Шестой и седьмой вопросы Минобороны РФ можно объединить в один. Киев должен объяснить, почему он не только не закрыл воздушное пространство в зоне боевых действий, но еще и направил малайзийский «Боинг» в самое пекло боев. Хотя следует затметить, что это всё-таки сделал не киевский, а днепропетровский авиаузел. Учитывая противоречия между «хозяином» Днепропетровщины Коломойским и Порошенко, это может иметь значение.
Восьмой вопрос перекликается с пятым и касается сообщения испанского авиадиспетчера, работающего на Украине и также отметившего сопровождение «Боинга» штурмовиками Су-25. Украинские власти заявили в ответ, что никакого испанского диспетчера нет в природе, поскольку законодательство Украины запрещает работу иностранцев в сфере контроля за воздушным движением. Похоже, информация от испанца была преднамеренным вбросом, который легко опровергнуть, опровергнув заодно и содержательную часть сообщения. Дескать, никаких испанцев нет, а значит, и никакие штурмовики «Боинг» не сопровождали.
Следующий вопрос касается того, почему СБУ начала работу с записями переговоров украинских диспетчеров с экипажем «Боинга» и с данными украинских радаров без международных представителей. Тут, в принципе, всё понятно. Есть, что скрывать.
И, наконец, вопрос о том, какие уроки извлек Киев из авиакатастрофы 2001 года над Чёрным морем, когда украинские власти до последнего отрицали, что российский гражданский самолёт сбила их ПВО, и признались лишь под давлением неопровержимых доказательств. Думается, - никаких уроков. И теперь уже никакие доказательства не заставят украинские власти сделать признание.
Всё вместе, включая развёртывание украинских комплексов «Бук» в зоне боевых действий, сопровождение «Боинга» украинскими штурмовиками, изменение курса малайзийского самолёта по указанию украинских авиадиспетчеров, говорит о том, что речь не идёт о какой-то нелепой и трагической случайности… Недаром в СМИ уже замелькали сравнения катастрофы малайзийского самолёта с убийством эрцгерцога Фердинанда, ставшим прологом к Первой мировой войне. Но там хотя бы было понятно, кто его совершил. А современные «убийцы эрцгерцога» надеются следы своего преступления скрыть.
