О преимуществах и недостатках ресурсной ренты
Клиффорд Гэдди – старший научный сотрудник Института Брукингса.
Барри Икес – профессор экономики Университета штата Пенсильвания.
Резюме: Наш подход – санкции и изоляция – не только не приведет к нужному результату, то есть не остановит действия Путина на Украине, но и окажется контрпродуктивным с точки зрения эволюции России.
Статья опубликована на сайте Института Брукингса в июне 2014 года.
Кризис на Украине не прекращается, продолжаются и обсуждения новых санкций против России. Но работают ли эти меры? Некоторым вопрос кажется неуместным. Конечно, работают. Капитал бежит из России, курс рубля падает. Российские компании лишаются возможности брать кредиты за рубежом, ВВП страны сокращается.
Проблема в том, что все эти факты – даже если их можно связать с санкциями – все равно не свидетельствуют об их действенности. Нужно понимать разницу между эффективностью и последствиями. Такие экономические показатели, как спад торговли, иностранных инвестиций, кредитных потоков, передачи технологий, снижение ВВП, доходов и т.д. – это последствия санкций. Но эти цифры не говорят, изменит ли Россия свое поведение – т.е. насколько эффективными они будут.
Иными словами, последствия демонстрируют, насколько болезненны принятые меры. Эффективность зависит от того, каков у России болевой порог. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понимать, во-первых, особенности российской экономики и предыдущий опыт преодоления экономических трудностей, а во-вторых, мотивацию поведения, которое мы хотим изменить.
Последний аспект имеет ключевое значение. Глупо предполагать, что Москва отреагирует на санкции так, как это сделали бы мы. Мы не можем просто проецировать на нее собственные приоритеты (в конце концов, имей Россия такую же систему приоритетов, как и мы, она не аннексировала бы Крым). Идеи о том, что Владимир Путин больше заботится о личном благосостоянии, чем о национальной безопасности, или что падение уровня жизни вследствие санкций автоматически настроит россиян против режима, а не против Запада, как и многие другие представления, связанные с политикой санкций, мягко говоря, ошибочны.
Безусловно, действия Америки и Европы дорого обойдутся России. Если бы главной целью Путина и российского руководства являлось экономическое процветание страны, то в какой-то момент потери от санкций станут неприемлемыми. Если же мотивация связана с защитой жизненно важных национальных интересов, то Россия, как и любое государство, пойдет на замещение импорта и даже более радикальные меры, чтобы защитить себя, чего бы это ни стоило.
Несгибаемая Россия
Введение санкций призвано осложнить жизнь и заставить изменить поведение. Однако вероятность того, что такая тактика сработает в случае с Россией, очень мала.
История учит, что русские способны выносить невероятные лишения. Справляться с ними и преодолевать тяготы – часть национальной истории и идентичности. Нет нужды вспоминать драматические события блокады Ленинграда в годы Второй мировой войны, чтобы понять, что русские выживают в тяжелейших ситуациях. Менее двух десятилетий назад, в 1990-е гг., Россия столкнулась с одним из самых страшных экономических потрясений, которые выпадали какому-либо государству в мирное время. Национальный доход и заработки домохозяйств упали по меньшей мере на 40%. Этот опыт доказывает, что российские семьи и предприятия способны переживать невзгоды благодаря неформальным механизмам взаимопомощи.
Такая ситуация может повториться. Экономика России сегодня примитивнее, чем принято считать. Да, появились признаки модернизации, «новой экономики». Но она очень уязвима. А основа, унаследованная еще от СССР, остается крепкой и способна выдерживать потрясения. Многие умозаключения строятся на предполагаемой экономической слабости России, что служит доводом в пользу давления. Но неэффективность, а это, безусловно, одна из черт, присущих российской экономике, отнюдь не является синонимом уязвимости. Типические черты, которые обуславливают неэффективность и неспособность конкурировать на мировом уровне, одновременно обеспечивают ее устойчивость в период кризисов и потрясений. Да простят нам несколько уничижительную метафору, но экономика России напоминает таракана – примитивного и несовершенного во многих отношениях, но обладающего невероятной выживаемостью даже в самых враждебных условиях. Возможно, более подходящее сравнение – автомат Калашникова, низкотехнологичный и дешевый, но работающий безотказно.
Учитывая вышесказанное, не будем отрицать, что санкции и трудности, связанные с ними, могут привести к некоторым сдвигам на украинском направлении. Но изменения коснутся только тактики и сроков, а не общих стратегических целей Владимира Путина и решимости их добиваться. Для этого санкции должны вернуть Россию в ситуацию 1990-х гг., когда она была слишком слабой и зависимой от Запада, чтобы противостоять мировому порядку, созданному США и Европой после холодной войны. Совершенно очевидно, что сегодня никакие действия извне не превратят Россию в безвольное и послушное государство. Чтобы пояснить этот тезис, давайте изучим ключевые аспекты экономической системы – концепцию ресурсной ренты и ее использование.
Значение ресурсной ренты
С царских времен благосостояние России всегда зависело от ее природных богатств. Сегодня это нефть и газ. Есть два главных вопроса: какова величина так называемой ресурсной ренты и кто контролирует ее производство, сбор и распределение. И по первому, и по второму параметру ситуация существенно отличается от положения 1990-х годов. Как показывает диаграмма, к концу 1990-х гг. спад ресурсной ренты в России наблюдался на протяжении почти 20 лет. Она составляла дробную часть от показателей 1980 года.
Такое падение ресурсной ренты в сочетании с разрушением тесно интегрированного рынка Советского Союза обусловило слабость в 1990-е годы. Сегодня рентный поток значительно обильнее. Чтобы сократить его до уровня конца ХХ века, потребуется резкое понижение мировых цен на нефть либо эмбарго на нефть и газ, произведенные и экспортируемые Россией, либо и то и другое (к примеру, подобный эффект могут вызвать падение мировых цен ниже 40 долларов за баррель и сокращение на протяжении длительного периода производства нефти и газа более чем на 60%).
Дело не только в ресурсной ренте, но и в том, как контролируются ее потоки. В 1990-е гг. относительно небольшой объем ренты, доступной для экономики, почти не контролировался центральным правительством. Доходы перераспределялись хаотичной, идущей снизу вверх системой, которая, надо признать, и обусловила выживание населения. Но она не способствовала развитию ключевых, стратегических секторов экономики, которые обеспечивают мощь государства. Сегодня все иначе. Путин создал устойчивую централизованную систему управления финансовыми поступлениями от продажи сырья, которая позволяет направлять средства в те отрасли экономики, которые он считает наиболее важными. Его приоритет – оборонная промышленность и аппарат безопасности. В условиях блокады России контроль станет только жестче и, в частности, распространится на олигархов, играющих ведущую роль в распределении ресурсной ренты.
Россия середины 2010-х гг. радикально отличается от той, что была в 1990-е гг., потому что, находясь у власти, Путин использовал ресурсную ренту, дабы избавить страну от долгов перед иностранными государствами и международными организациями. Как показывают цифры, в то время внешний долг правительства Российской Федерации более чем в 10 раз превышал объем валютных резервов. Сегодня наблюдается противоположная картина.
Россия – не Иран
Чтобы сократить ресурсную ренту России от нефти и газа до уровня 1990-х гг., потребуются санкции, которые лишат страну статуса экспортера энергоресурсов. Иными словами, Западу придется ввести и контролировать соблюдение пакета мер, аналогичного принятым против Ирана, включая эмбарго на экспорт нефти и газа. Давайте посмотрим, насколько реалистичен подобный сценарий.
Модель санкций против Тегерана неприменима в случае с Москвой. Российский экспорт нефти и газа значительно превышает иранские показатели до введения жестких санкций. Иран экспортировал тогда чуть больше 2,5 млн баррелей в день, а чистый объем экспорта энергоресурсов из России составляет более 7 млн баррелей в день. Когда рухнул Советский Союз и производство нефти упало на 5 млн баррелей в день, страны ОПЕК увеличили объемы добычи, чтобы возместить потери для мирового рынка. Сегодня нет производственных мощностей, которые позволят смягчить последствия такого удара. Как мировая экономика сможет заменить 7,2 млн баррелей в день? Чтобы сбалансировать спрос и предложение, цены существенно возрастут, возможно, на 80 долларов за баррель. Эти расчеты не учитывают последствий отказа от российского газа. Конечно, такое потрясение вызовет тяжелую глобальную рецессию, она приведет к снижению нефтяного спроса, что, в свою очередь, ослабит давление на цены. Но вряд ли разумно говорить, что для выравнивания последствий скачка цен, вызванного введением санкций, полезно спровоцировать мировой экономический кризис.
Иными словами, единственный вид санкций, который будет иметь достаточно глубокие последствия, чтобы заставить Россию отказаться от своих стратегических целей, – это санкции, на которые мы никогда не пойдем.
Россия после конфронтации
Несомненно, в арсенале Запада хватает действий, которые нанесут урон российской экономике. Мы можем ослабить государственную финансовую систему и сделать россиян беднее. Но это не заставит Путина отступить. Страна может все это выдержать. Став слабее и беднее, она по-прежнему будет обладать финансовой независимостью и свободой действий.
Что случится с Россией в долгосрочной перспективе? Во-первых, прямое воздействие санкций может оказаться очень тяжелым. Показатели экономического роста, вероятно, уйдут в минус. Заметим, однако, что экономический рост замедлился еще до начала конфронтации. Санкции предоставят правительству хорошую отговорку и замедлят реформы. Это плохо для экономики, но, возможно, хорошо для Владимира Путина в политическом отношении.
Тем не менее Россия восстановится после конфронтации, как всегда происходило после кризисов. Чем глубже спад, тем быстрее восстановление. Какого уровня доходов Россия достигнет в ближайшем будущем –
другой вопрос. В зависимости от того, как долго продлится противостояние, потребуется больше или меньше времени, чтобы вернуться к нынешнему благосостоянию.
Россия также может быстро вернуть иностранных инвесторов, которые испугались или были вынуждены уйти из страны во время конфликта. Конечно, главный магнит – ресурсный сектор. Примеры из недавней или более отдаленной истории показывают, что российские природные богатства всегда будут манить иностранцев. Назовем это эффектом Lena Goldfields. Эта британская добывающая компания, национализированная большевиками после революции 1917 г., была продана в середине 1920-х гг. той же группе инвесторов. Несмотря на предыдущий печальный опыт, они не смогли отказаться от монополии на российскую золотодобычу. Спустя несколько лет компания вновь была национализирована.
Малейшие признаки открытости привлекали инвесторов даже в большевистскую Россию. Приток возобновится и сегодня, потому что потенциал России огромен, а альтернатив в мире очень мало. Благодаря нефти стране не нужны дорогостоящие реформы для привлечения капитала. И, опять же благодаря нефти, в России богатые потребители. Как только санкции снимут, отложенный потребительский спрос, связанный с вероятной рецессией, начнет расти и ускорит восстановление. Это способствует увеличению розничных продаж и импорта.
Тем не менее мы не можем игнорировать ряд серьезных проблем, связанных с будущим, которые высветил нынешний кризис. В случае длительной конфронтации с Западом, даже без прямого столкновения, перспективы эволюции в направлении современного общества станут более отдаленными.
Путин сам начал отступление от модернизации, развязав в 2012 г. политическую войну против российского «креативного класса» и запустив программы «мобилизационной экономики», в результате которых ресурсы направляются в самые неэффективные сферы – оборонную промышленность и отдаленные регионы на востоке. Конфликт вокруг Украины – и действия Кремля, и реакция Запада на них – вынуждают двигаться по той политической и экономической траектории, которую выбрал глава государства. Таким образом, Путин и Россия все дальше уходят от модернизации.
Тенденция импортозамещения появилась еще до украинского кризиса. Санкции Запада только ускорят дрейф в этом направлении. Более того, санкции могут вызвать пагубное качественное изменение в политике замещения импорта. Ранее импортозамещение ограничивалось основными производственными отраслями «старой экономики». Так называемая новая российская экономика продолжала становиться частью мирового рынка. Теперь импортозамещение выйдет за рамки производственных отраслей и коснется секторов, которые были интегрированы в современную экономику, включая банки. Вот что произойдет, например, если Россия создаст собственную платежную систему взамен Visa и MasterCard, которые прекратили обслуживание некоторых российских клиентов в соответствии с американскими санкциями.
Тенденции импортозамещения в относительно модернизированных отраслях экономики обойдутся России особенно дорого. Когда российские предприятия-динозавры забирают долю рынка таких же украинских динозавров, затраты минимальны. Когда современные иностранные фирмы вытесняются ради интересов российских, потери будут значительно больше. Компании новой экономики России, как иностранные, так и отечественные, работают по правилам международной конкуренции. Те, кто их заменит, будут находиться под прямым контролем Путина. Таким образом, чем больше Россия будет использовать политику импортозамещения и распределения ресурсной ренты для покрытия дополнительных затрат, тем в большей степени экономика окажется подчинена путинской системе управления.
Иными словами, санкции укрепят власть президента России над экономикой, ослабив относительно независимые и современные сектора. Они также упрочат политическую власть, объединят общество вокруг лидера. На самом деле трудно представить какие-то иные последствия санкций, кроме ослабления либералов как политической силы в России. Это означает, что наш нынешний подход – санкции и изоляция – не только не приведет к нужному результату, то есть не остановит действия Путина на Украине, но и окажется контрпродуктивным в долгосрочной перспективе с точки зрения эволюции России как нормального, современного, интегрированного в глобальную систему государства. С нынешним подходом мы проиграем битву и вряд ли выиграем войну.
Источник: globalaffairs.ru.
Рейтинг публикации:
|
