— Какие впечатления у вас от начала сессии ОБСЕ? Представители Украины уже успели обвинить Россию в распространении терроризма...

— Все обвинения России в распространении терроризма — чистая риторика, к которой серьезно в Парламентской ассамблее ОБСЕ не относятся. Тут все прекрасно понимают, что никаких террористов на юго-востоке Украины нет. Президент Швейцарии Дидье Буркхальтер называет их сепаратистами, кто-то называет их боевиками, но ясно, что о как таковом терроризме речь не идет. Жители юго-востока Украины не провели ни одного террористического акта на территории Украины. Да, они с оружием в руках, но только потому что никто не хочет прислушиваться к их требованиям. Сейчас они вынуждены защищать себя, после того как в Харьков и в Луганск начал приезжать «Правый сектор», а вслед за ним украинская армия. Но повторю еще раз: ни одного теракта ими совершено не было.

Терактами на Украине занимаются ультранационалистические силы, которые прикрывает киевское правительство. Пример террористического акта — это произошедшее в Доме профсоюзов в Одессе, где было убито, сожжено, задушено, расстреляно 116 человек. Я уверен, что виновные в этом преступлении не арестованы и никакого следствия не ведется.

Порошенко периодически требует провести расследование, но пусть он требует этого от самого себя. Если он президент Украины, то, наверное, он может обеспечить хоть какой-то результат. Но мы прекрасно знаем, что всё это положено под сукно, как и в случае с майданом во всем обвиняют какие-то безымянные силы. Поэтому заявление о том, что Россия поддерживает террористов, сделано чисто для пропагандистского потребления.

Такие лозунги здесь не проходят — здесь очень высокое качество дискуссии. Американский представитель заявил о том, что Россия осуществила вторжение на Украину, но я не заметил, чтобы другие делегаты ОБСЕ использовали ту же терминологию. Российских войск на Украине нет, представителей российского спецназа, которых обещал продемонстрировать нам господин Керри, нет. Поэтому это всё выдумки, а основной настрой ОБСЕ не в том, чтобы наказывать Россию, а в поиске пути выхода из образовавшегося тупика. Думаю, что мы здесь как раз уделим этому внимание этой сессии.

— В чем этот выход может выражаться?

— Делегация России приехала во главе с председателем нашего парламента Сергеем Нарышкиным, и мне кажется, что мы поступили правильно, потому что сессия в каком-то смысле переломная. Мы предложили здесь создать международную контактную группу по Украине, поскольку сейчас парламентского измерения при обсуждении украинского кризиса практически нет. По телефону или в личных встречах общаются только главы государств, между собой общаются наш министр иностранных дел Сергей Лавров и госсекретарь США Джон Керри, есть контакты с дипломатами Евросоюза. Но мы не видим контактов по украинскому вопросу.

— С чем это связано?

— После того как ПАСЕ, которая призвана быть площадкой для таких контактов, приняла решение о применении санкций в отношении российской делегации, мы заморозили свое участие на этой площадке минимум до января 2015 года. Мы ушли оттуда, потому что увидели, что Парламентская ассамблея однозначно встала на сторону киевского режима, тогда еще совершенно незаконных властей Украины. У них не было даже той легитимности, которая есть сейчас у Петра Порошенко. Фактически ПАСЕ дала им карт-бланш на любые преступления, закрыла глаза на трагедию в Одессе... Ну и о чем нам говорить с этим парламентским большинством, которое изменило собственным демократическим  принципам? Поэтому мы сейчас поддерживаем контакты чисто организационного характера.

— Не повторится ли аналогичный сценарий на сессии ОБСЕ?

— Напротив, мы считаем, что на площадке ОБСЕ можно создать такую международную контактную группу по Украине, которая будет собираться раз в два месяца и обсуждать текущие вопросы. Мы надеемся подготовить доклад с рекомендациями о том, как и куда, собственно, двигаться дальше. Это предложение уже прозвучало в выступлении Сергея Нарышкина на сессии. Оно зафиксировано в документах в виде отдельного предложения российской делегации. Его в ходе беседы с Нарышкиным поддержал председатель ОБСЕ господин Кривокапич (президент ПА ОБСЕ, председатель парламента Черногории Ранко Кривокапич. — «Известия»), который считает, что это будет чрезвычайно полезным для повышения роли ОБСЕ в решении этой проблемы. Тем более что ОБСЕ сегодня активно присутствует и на территории Украины, и в европейском диалоге вокруг этого вопроса в отличие от ПАСЕ. Поэтому если мы уедем с решением о создании такой контактной группы, то наша миссия здесь будет уже вполне оправданна.

Тем более что украинский кризис — кризис длительного характера, он не закончится сегодня или завтра. Надо искать общий язык, потому что, если мы тут все переругаемся, пользы от этого не будет, а вот если мы найдем принципы, на которых можем сойтись, это может помочь выходу из одного из самых острейших кризисов за всю историю современной Европы.

— Как отреагировали на выступление Сергея Нарышкина парламентарии: он призвал к миру, но в то же время раскритиковал политику США

— Оно вызвало большой интерес. Вы видели, сколько журналистов обступило Сергея Нарышкина после этого, как они его слушали. Думаю, что никто не мог спорить с той аргументацией, которую озвучил глава нашей делегации, перечислив целый ряд фактов, которые по сути своей неопровержимы. Конечно, не всем это понравилось. Я обратил внимание на то, что делегации США не хлопали. Это вполне предсказуемо, но то, что Сергей Нарышкин сумел сконцентрировать внимание зала, это для меня абсолютно очевидно. Думаю, что мы были услышаны. Ведь очень важно не допустить, чтобы тут была американская монополия.

— Но ведь если ОБСЕ будет принята антироссийская резолюция сенатора Бенджамина Кардина, то по-другому это расценивать нельзя…

— Нет, я так не считаю. Эти резолюции имеют значение ровно в те моменты, когда они обсуждаются и голосуются. Ровно через три-четыре дня все о них забывают, потому что они носят характер политических заявлений. Они не имеют никакой практической силы, потому что из них ничего не следует. Поэтому я не склонен считать резолюцию Кардина, даже если она будет принята, а таких шансов много, для России итогом ОБСЕ. Итогом будет как раз ликвидация американской монополии на политическую оценку событий на Украине. Если нам тут удастся создать альтернативную точку зрения, а она уже здесь звучала: азербайджанцы, армяне выступали, а представитель Португалии вспомнил о том, что было еще и Косово, именно это было первым прецедентом нарушения Хельсинкского акта в Европе, а отнюдь не крымские события.

Так что если мы лишим наших оппонентов этой монополии, то это уже будет очень серьезный для нас результат.

— Украинский кризис будет основной темой сессии?

— Думаю, что он останется главной темой, потому что американская резолюция будет обсуждаться во вторник, а в среду будут голосовать за резолюции, которые могут иметь отношения к Украине, так что это ключевая тема, и она, безусловно, доминирует на всех площадках, и, конечно, Парламентская ассамблея ОБСЕ не исключение.

— Запланирована ли в ходе сессии встреча с председателем ПАСЕ Анн Брассер?

— Такая встреча не запланирована, хотя Сергей Нарышкин действительно предлагал ей встретиться в Баку, но Брассер сказала, что, к сожалению, приехать не сможет. Хотя в то же время сама Брассер настаивала, что такая встреча должна состояться. Мы, в свою очередь, никогда не отрицали ее целесообразность. Ведь российская делегация отказалась участвовать в работе ПАСЕ в силу принятых санкций, но мы не уходим оттуда и поддерживаем контакты.

Думаю, что реально говорить о такой встрече можно будет только осенью, возможно, в сентябре. Об этом мы с ней договорились. Но когда именно и где состоится эта встреча, неизвестно.

Но на январскую сессию ПАСЕ наша делегация поедет обязательно, потому что в начале года все санкции обнуляются и мы будем на тех же правах, как и все делегации. Тут нам надо будет уже определяться как быть дальше, потому что я не исключаю, что вновь возникнут попытки введения санкций со стороны эстонцев или грузин. В этом смысле, чтобы у большинства в ПАСЕ было понимание, что это приведет лишь к тому, что Россия еще год не будет принимать участие в работе, что нам это ПАСЕ не нужна. Если же Россия все-таки будет востребована как участник межпарламентского диалога и если мы придем к такому пониманию, в том числе с председателем ПАСЕ Анн Брассер, то, естественно, это сделает наше возвращение более вероятным.