– Да, у нас жизнь вполне мирная, мало отличимая от других регионов России: строятся дороги, жилые дома, больницы, школы, детские сады, спортивные и культурные учреждения. Люди обеспечены рабочими местами, Ингушетия активно развивается. Естественно, это невозможно без помощи федерального центра, однако средства в достаточном количестве поступали и раньше, а мирной созидательной жизни не было. Деньги решают не все.
То, что нам удалось достигнуть, – результат комплексных мер. Немалая роль в процессе принадлежит возрождению духовной и культурной жизни народа. В этом направлении проделана не менее ощутимая работа, чем в возведении объектов социально-бытового назначения. Вы, наверное, обратили внимание в нашей новой столице Магасе на построенный полтора года назад комплекс «Мемориал Памяти и Славы»? Его главная цель – вернуть народу историю без ретуши (потому что нам нечего стыдиться и скрывать), показать вклад ингушей, уроженцев республики в общее дело – защиту и процветание нашего Отечества.
Ингушские старейшины еще в 1770 году в селе Ангушт подписали первый мирный договор с Россией и никогда на протяжении более 250 лет его не нарушали. Наиболее ощутимый вклад предков в защиту общего дома России можно увидеть на примере Первой мировой войны, столетие начала которой мы отметим в этом году. Уже в сентябре 1914-го была сформирована добровольческая Кавказская Туземная конная дивизия, куда одним из первых вошел ингушский полк. Могу совершенно точно сказать, что именно среди ингушей в этой дивизии больше всего полных георгиевских кавалеров – 27. Это не считая кавалеров высшего военного ордена России – Святого Георгия IV степени и награжденных золотым георгиевским оружием «За храбрость».
Не стыдно нам и за искаженный недобросовестными историками период Великой Отечественной войны. Об этом говорят цифры: среди уроженцев Чечено-Ингушской АССР немало Героев Советского Союза, удостоенных или представленных. Не все знают, что последний защитник Брестской крепости был ингуш – старший лейтенант Умат-гирей Барханоев. Продолжают отдавать долг Родине ингуши и сейчас, служа России не только во всех силовых структурах, но и в различных отраслях экономики, научной сфере, культуре.
Особо следует отметить сотрудников правоохранительных органов. Их вклад в поддержание безопасности и мира на родной земле неоценим. Более чем за 20-летний период с момента образования Республики Ингушетия свои головы сложили свыше 400 сотрудников. Мы помним всех этих мужественных людей, в том числе командированных из других регионов России. Их имена увековечены не только на досках и монументах по местам прохождения ими службы, в память о каждом на упомянутом мемориале посажены деревья. Получилась целая аллея саженцев разных пород, как разными были и те люди.
Сегодня с уверенностью можно сказать, что подобные трагедии не повторятся. Угроза терактов сохраняется, поскольку у бандитов есть еще скрытые резервы, но легко убедиться в установившемся порядке, побывав в самом отдаленном поселении, поговорив с людьми. У нас есть силы, средства и самое главное – руководители, способные адекватно и быстро реагировать на малейшую угрозу.
Первая скрипка в этом оркестре принадлежит, конечно, МВД. Можно говорить о сложившейся системе работы республиканского министерства, где все сотрудники – от участкового уполномоченного до министра – работают слаженно и скоординированно. Помогает то, что они подотчетны не только главе республики или парламенту, но прежде всего народу, которому служат. Однако подотчетность ни в коей мере не ставит сотрудников полиции в зависимость от прихотей чиновников. Мне нравится позиция министра внутренних дел, когда он на таких слушаниях не отмалчивается, а аргументированно, с цифрами на руках защищает интересы ведомства и своих людей, ставит перед муниципалами вопросы: где прописанное на бумаге взаимодействие местных органов власти с правоохранительными органами, например, в части формирования народных дружин?
Налажено в свою очередь тесное взаимодействие с оперативным штабом, управлением ФСБ республики, мобильным отрядом, временной оперативной группировкой МВД России, советом безопасности, администрацией главы. Сегодня мы действуем превентивно, на упреждение. Поступает информация, ее тут же перепроверяем и ведем засеченные цели, параллельно вскрывая все связи бандподполья, а когда приходит время – работаем на перехват. Раньше у нас так не получалось: первыми били бандиты.
– Говорят, вы принимаете активное участие в разработке и планировании антитеррористических операций и даже участвуете в них?
– Это слухи. Я кадровый военный, о дисциплине имею самое полное и достоверное представление. Не мое дело вмешиваться в ход и планирование специальных операций, тем более выезжать на место проведения для контроля или личного руководства. Для этого есть свои начальники и командиры. У меня прекрасно подобранная команда грамотных и профессионально подготовленных силовиков, которым я полностью доверяю. У меня есть личный боевой опыт и мнение, которое я довожу до руководителей на этапе обсуждения. Но не более того. Вмешиваться на стадии проведения операции считаю некорректным и недопустимым, хотя, признаюсь, бывали ситуации, когда руки чесались взять автомат или снайперскую винтовку и показать, чему меня научили в армии.
Другое дело, когда нужна моя помощь как главы республики. Например, при ведении переговоров с бандитами, подключении родственников, глав тейпов, старейшин, религиозных авторитетов, чтобы меньше было жертв и разрушений. Ради этого я готов полностью отдаться участию в переговорном процессе, отложив все дела в сторону.
– Значит, в переговорах с бандитами лично участвовали?
– Да, несколько раз. Я не делаю разницы между молодым человеком, попавшим в банду обманным путем, или кровожадным волчарой, потерявшим счет убийствам. За это меня иногда упрекают, например, члены семей погибших сотрудников полиции. Каждый раз я объясняю, что важен не только факт сдачи бандита властям, но и то, что он больше не будет убивать. За последние два с лишним года мы таким образом вытащили из леса, разоружили 67 человек. Это значит, что ровно на это число стало меньше бандитов, для кого-то появился шанс вернуться к мирной жизни. Ведь большинство оказались в бандах обманом, угрозами, шантажом, они хотели бы вернуться в семьи, заняться привычным делом. Есть у нас верные данные, что и среди лидеров бандгрупп есть такие, кто готов сдаться сам и привести за собой остальных. Надо только подобрать к ним ключик. Игра стоит свеч, ведь одно дело – уничтоженные бандиты, которых тут же героизируют, а другое – сдавшиеся с оружием. Ни мне, ни МВД, ни Путину их жизни не нужны.
Мы не расстреливаем, например, наркоманов за то, что они наносят вред себе и обществу, распространяют зло на земле. Хотя они выбрали этот путь сами, гораздо больше виновны те, кто посадил на иглу. Так и с бандитами – надо давать шанс всем, кто хочет, но четко понимать, что никого не уговариваем, не умоляем сдаться любой ценой, а предлагаем простой выбор между жизнью и смертью. Поверьте, даже самые отмороженные бандиты часто выбирают правильно. Терроризм и экстремизм – это болезни, лечением которых мы и занимаемся. Методы разные, от терапии до хирургии, а цель одна.
На этом пути мы изучаем приемлемый опыт, принимаем любой совет, не считаясь со временем. Например, в 2010 году вышли на одного из бандитов назрановской группировки, и чтобы он принял верное решение сдаться, пришлось потратить неделю. За это время с ним пообщались по разным каналам 170 человек, включая родных, друзей, знакомых, одноклассников, первых лиц республики. Труды не прошли даром – он сдался. За прежние злодеяния он получил 14 лет тюрьмы, но был готов к этому. Мы не обманывали его, и в этом наше преимущество перед вербовщиками.
Или другой случай. Явился с повинной один из организаторов взрыва на рынке Владикавказа. Скоро над ним состоится суд, но мы, как обещали, направили соответствующие бумаги о смягчении приговора. Закон должен работать неукоснительно. В отличие от бандитов мы находимся в правовом поле, руководствуемся только законом, не отклоняясь от него ни на йоту.
– Сколько длится ваш рабочий день? Бывают выходные, отпуска?
– Есть не мной введенное правило: если чиновник находится на работе больше положенного времени, то он плохо трудится, не умеет организовать свой день. Поэтому я не буду говорить, что работаю 24 часа в сутки (смеется). С другой стороны, признаю, что никто в правительстве не уходит со службы ровно в 18.00, как прописано в регламенте. Подход гибкий: сделал все, что положено и запланировано на день, – свободен.
Мой рабочий день длится в среднем 12 часов. Я считаю это нормальным и готов к таким нагрузкам еще со службы в армии. Если не на выезде, завершаю его обычно разбором поступившей почты и планированием следующего дня. С наступлением лета возвращаюсь к обычной практике объезжать с утра пораньше несколько объектов для проверки. Иногда наоборот – делаю это ночью, когда засиживаюсь допоздна. Бывает, приглашаю с собой в поездки, например, министра внутренних дел, мы вместе проверяем несение службы на посту ГИБДД или в отделе полиции. Если выпадают выходные, стараюсь посвятить поездке по республике, но не отлучаться больше, чем на сутки, а то работы прибавится и на следующий день сидеть дольше.
– А как все-таки проводите свободное время?
– В кругу семьи, по возможности стараюсь съездить к родственникам. Люблю горы. Что может быть прекраснее их?!
