Журналист Максим Соколов — о важном разговоре, который не мог не состояться при любой погоде
Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов
Поскольку правление В.В. Путина уже является третьим по продолжительности в послеромановский период русской истории — дольше его правили только Сталин и Брежнев — и поскольку В.В. Путин консервативен если не во всем, то уж точно в том, что касается стилистики и ритуала выходов к народу, то и телевизионная прямая линия, уже 12-я по счету, начинает казаться вечным жанром русского правителя. Публика стала и забывать те времена, когда этого жанра еще не было.
Тем не менее в этот раз, в Великий четверг 2014 года, линия вызывала такой интерес, будто в первый раз. По той причине, что еще никогда она не проводилась в столь кризисной внешнеполитической ситуации. А если вспомнить, что месяц назад, 18 марта, в ходе экстраординарного президентского послания было оглашено экстраординарное решение о присоединении Крыма к России, то и с прямой линией связывались сходные у кого ожидания, у кого опасения нетривиальных шагов такого же порядка.
Тем более что с 18 марта напряженность отнюдь не спала, скорее даже повысилась. «Из храма доносилось пенье, // Перед началом битв, как встарь, // Свершив великое моленье, // К народу тихо вышел царь» — не казалось совершенно невероятным, скорее напротив. Все-таки военных сводок с упоминанием таких населенных пунктов, как Изюм, Барвенково, Горловка, Макеевка, не поступало более 70 лет. В таких обстоятельствах экстренное обращение к нации встречается и в странах, куда менее привычных к прямым линиям или даже вовсе не знакомых с таким жанром.
Тем не менее решительный манифест не был обнародован, страна и мир остались в прежнем состоянии напряженного ожидания, хотя прямая линия и началась с крымско-украинской темы — начнись общение В.В. Путина с чего-нибудь другого, например с вечнозеленой темы ЖКХ, этого бы не поняли ни друзья, ни враги, ни дома, ни за границей — и говорилось на эту тему много, но красная черта 17 апреля перейдена не была.
С большей живостью, с большими подробностями и перед большей аудиторией было все-таки лишь повторено то, что уже огласили представители русской дипломатии. То, что министр С.В. Лавров и постпред в ООН В.И. Чуркин прежде говорили от имени своего правительства, теперь проговорил сам правитель. «Волнуясь, конница летит, // Пехота движется за нею // И тяжкой твердостью своею // Ее стремление крепит».
В.В. Путин не пошел далее, но и не сбавил тон и не сделал ни полшага назад — впрочем, этого от него никто, кажется, и не ожидал.
В результате выступление его на самую животрепещущую украинскую тему укладывалось в общую и неизменную канву прямой линии — говорить можно и нужно долго, говорить на самые разные темы, так, что кажется, о чем ни спроси — убедительно ответит, и говорить следует так, чтобы и у сторонников, и у противников не оставалось сомнений в том, что всё под контролем. «Его не собьешь, неподатлив», а равно «Не запугаете» — это непременный урок каждой прямой линии. Тем более — нынешней, когда по самой ситуации потребно продемонстрировать присутствие духа и крайнюю крепость правительственных нервов.
После чего комментаторы, подобно разговляющемуся едоку, выщипывающему изюминки из пасхального кулича, выщипывают особенно удачные и хлесткие bon mots, прозвучавшие в ходе многочасового действа, и распространяют их средь публики с более или менее глубокомысленными разъяснениями. Самый же главный вопрос настоящей минуты остается пока неразрешенным. Война нервов еще не дошла до предела и продолжается.
Источник: Известия.
Рейтинг публикации:
|
