«Не будем забывать, что одной из главных тем, которая решила исход референдума, была экономика!»
Известный европейский внешнеполитический аналитик – о перспективах новых российских регионов
 От редакции: Портал Terra America уже рассказывал своим читателям о современном состоянии двух новых регионов Российской Федерации – Крыма и города федерального значения Севастополь. В своей статье наш автор Сергей Василенков подробно описал трудовые и естественные ресурсы стратегического полуострова, состояние его инфраструктуры, сельского хозяйства и привел данные (вполне возможно, быстро устаревающие) о собственниках наиболее привлекательных туристических мест региона. Вывод не был неожиданным: чтобы превратить дотационную область в процветающую, предстоит сделать немало. Но может ли Крым рассчитывать не только на государственные инвестиции? Придут ли частные российские и иностранные компании на полуостров и не будут ли против них введены санкции со стороны США и их союзников? Об этом наш специальный корреспондент Юлия Нетесова побеседовала с научным директором Института международных отношений при Пантеионском университете (Афины, Греция) Константиносом Филисом.
* * *
– Уважаемый господин Филис! С российской точки, зрения Крым теперь – часть России, с западной – «непризнанная территория». Насколько разумно ожидать, что эта территория привлечёт иностранные инвестиции? Есть ли другие подобные примеры? Допустим, Северный Кипр или Тайвань? Или Вы считаете, что между Крымом и другими «непризнанными территориями» есть существенная разница?
– Россия в Крыму создала новую данность, которая уже вряд ли изменится. Российский премьер объявил этот регион особой экономической зоной (ОЭЗ), и я думаю, что именно таковой он и останется в среднесрочной перспективе. Создание ОЭЗ – это эффективный инструмент для привлечения прямых инвестиций, особенно когда она провозглашена на всей территории региона, как это было в случае с Калининградской областью. Однако противодействие бóльшей части мирового сообщества, обозначившееся в ходе недавнего голосования в ООН, значительно ограничивает возможности участия в деятельности крымской зоны компаний из стран, не входящих в сферу влияния Москвы или традиционно с ней не связанных. Но я думаю, Москва готова все издержки принять на себя, поскольку именно из-за нее на Крымском полуострове сложились новые условия. По крайней мере, до тех пор, пока шумиха не уляжется, чего я в скором будущем не ожидаю.
Конечно, открытым остается вопрос, во что в конечном итоге аннексия (или присоединение) Крыма обойдется России, как распределятся ее издержки по другим регионам и насколько жителям Крыма придётся умерить свои ожидания. Давайте не будем забывать, что одной из главных тем, которая решила исход референдума, была экономика, надежды на улучшение уровня жизни и понимание бесперспективности региона, если бы он остался в составе Украины.
Если говорить об упомянутых Вами прецедентах, то там ситуация принципиально иная. На оккупированном Кипре даже сейчас, 40 лет спустя, нетурецких компаний практически нет – разве что в секторе недвижимости, – и экономика переживает глубокую рецессию. В отличие от исключительно динамичного развития Тайваня.
У Крыма стартовые позиции, конечно, лучше, чем у Северного Кипра, но и рисков гораздо больше, чем у Тайваня. Имеющиеся там, по некоторым данным, залежи ископаемых углеводородов – дело хорошее, но что-то изменить они могут только в долгосрочной перспективе. Первые признаки того, удалась или нет затея с Крымом, будут видны уже в самом ближайшем будущем. И тут многое будет определяться выгодным географическим положением полуострова.
– Считаете ли Вы, что если российские компании займутся бизнесом в Крыму, они могут стать объектом санкций?
– Этого следовало бы ожидать. Поэтому, полагаю, российское руководство уже всё заранее продумало и создало обходные пути самого разного характера. Впрочем, в случае с российскими компаниями глобального масштаба, торпедировать их из-за конфликта, который Запад, похоже, уже проиграл, будет довольно трудно. Так что если не будет дальнейшей эскалации напряжённости на остальной территории Украины, я думаю, разумно будет предположить, что со стороны, по крайней мере, Евросоюза санкции постепенно испарятся. В то же время, США могут сохранить и даже расширить свои санкции. Они не так зависимы от России, как европейцы, и, кроме того, как сверхдержава, должны демонстрировать силу и непримиримость – чтобы другие страны не вздумали последовать российскому примеру.
– Что знает об экономике Крыма мировая бизнес-элита? И знает ли вообще что-нибудь? Какие факторы могут повлиять на её готовность осуществлять инвестиции в Крыму? Какие экономические проблемы органически присущи крымской экономике?
– До сих пор Крым был известен преимущественно сильными позициями русской общины и наличием российской военно-морской базы. Для большинства это terra incognita. Его экономика, очевидно, демонстрирует те же структурные недостатки, что и экономика остальной Украины. Роль «тяжёлой промышленности» в регионе играет сфера туризма, однако, для неё характерно обилие теневых схем. С введением налоговых преференций они, скорее всего, будут легализованы, и конкуренция в отрасли резко обострится. Однако при этом придётся улучшать транспортную инфраструктуру, поскольку до сих пор туризм в регионе был ориентирован на внутреннего, украинского потребителя. Уже пошли разговоры об открытии казино (в связи с курортным статусом региона), однако тут есть масса ограничивающих факторов, прежде всего связанных с нехваткой опыта и необходимых ноу-хау.
Другие перспективные сектора – это сельское хозяйство, химическая промышленность и транспорт. Для развития первого потребуется решить проблему водоснабжения. В транспортном секторе ключевую роль будут играть большие коммерческие порты, где потребуется модернизировать инфраструктуру и поддерживать спрос на их услуги, ведь ранее они ориентировались преимущественно на Украину. Это будет непростой задачей, учитывая объём необходимых капиталовложений и бóльшую конкурентоспособность других российских портов.
Основную массу инвестиций обеспечит государство, и ориентироваться они будут преимущественно на оборонный сектор и расширение на полуострове российского военного присутствия. За государственными инвестициями потянутся и частные, а в долгосрочной перспективе, когда вопрос о статусе Крыма будет разрешён, придут инвестиции и иностранные.
С одной стороны, многообещающими выглядят инвестиции в то, что до сих пор составляло «закрытый» сектор, обслуживавший внутриукраинский спрос. С другой стороны, преимущества эти могут оказаться ограниченными по масштабам, по крайней мере, пока не изменится экономическая модель, что в ближайшее время едва ли произойдет, учитывая, как развивается ситуация. Я, в частности, не уверен, будет ли новая экономическая модель более либеральной, близкой к правилам открытого рынка, хотя введение режима ОЭЗ и предполагает облегчение жизни для инвесторов.
Наконец, льготный статус, которым будут пользоваться российские компании – по крайней мере, на начальном этапе – ослабит интерес к инвестициям со стороны иностранных компаний, если, конечно, их участию не будет дан «зеленый свет» из Москвы. Кроме того, привлечение большого числа инвестиций в том или ином смысле «нероссийских» может быть затруднено подъёмом в Крыму радикального русского национализма.
– Насколько велико влияние политических элит США и Евросоюза на руководство транснациональных компаний и компаний, зарегистрированных в офшорах? Подчиняются ли эти компании политическим решениям? К кому прислушивается мировой бизнес?
– Политические элиты, разумеется, имеют влияние и оказывают давление на деловые круги. Но дело в том, что у крупных серьёзных компаний есть свое руководство, советы директоров и вообще воля извлекать прибыль. Если они убеждены в наличии перспектив для бизнеса в Крыму, они найдут способ проникнуть на этот рынок. И, конечно, для местного руководства было бы разумно предложить налоговые и другие стимулы для привлечения крупного международного бизнеса. Однако производственный потенциал, возможности выхода на другие рынки, которые смогут увеличить выгоды от инвестиций в Крым, а равно и степень открытости местной экономики – всё это станет ясно не сразу, а через некоторое время. Насколько длительное? Тут мой прогноз скорее пессимистический: думаю, года через 3, может быть, 5, не меньше.
Офшорный статус действительно открывает в некоторых ситуациях возможности обходить некоторые или даже все регулятивные механизмы в экономической сфере, но я настаиваю, что привлекательность рынка с точки зрения бизнеса будет определять, во-первых, уверенность в безопасности и, во-вторых, коммерческая выгода от конкретных инвестиций.
– Если западные государства и компании не видят для себе в Крыму инвестиционных и коммерческих перспектив, то, может быть, им заинтересуются в Китае или странах Латинской Америки?
– Я всё-таки, думаю, что от сферы интересов латиноамериканского бизнеса Крым находится далековато. Если им там заинтересуются, это будет поистине нечто из ряда вон выходящее. Китай ближе географически и, конечно, с большей готовностью пойдёт на сотрудничество. Тут и его хорошие отношения с Москвой пригодятся, и вообще, если Пекин решится инвестировать в Крым, он еще раз подтвердит единство российско-китайских позиций на глобальной арене. Однако, китайцы сначала взвесят факты, а затем будут действовать – медленно, осторожно, избегая лишних осложнений. Это традиционное поведение Китая на международной арене.
– Мой последний вопрос об Украине. Что такое Украина для западных инвесторов? Видят ли они в ней, в первую очередь, рынок для своих товаров широкого спроса? Или же рассматривают её еще в каком-то качестве?
– Я не думаю, что они видят в ней прежде всего рынок для своих товаров. Украина представляет значительный интерес ещё по целому ряду причин.
На Украине проживает свыше 46 миллионов. жителей, а это значительный резерв очень дешёвой, пусть и не слишком квалифицированной рабочей силы. Не стоит забывать и про её тяжелую промышленность, бóльшая часть которой находится в русскоязычных регионах (например, в районе Харькова), а равно и про сельскохозяйственные мощности, в том числе по производству зерна. При правильных реформах (ради которых Киев, собственно, и обратился в МВФ) Украина может стать одновременно и рынком, и производителем товаров. Особое значение ей придаёт положение важного транзитного узла (около 55% российского газа, экспортируемого на европейский рынок, следует через территорию Украины), а также обнаруженные колоссальные запасы горючих сланцев, энергоресурса хотя и неоднозначного, но в долгосрочной перспективе способного уменьшить зависимость Европы от Москвы и снизить цены на газ.
Для России, с другой стороны, Украина служит важным торговым партнером (как с точки зрения экспорта, так и импорта). Промышленность Украины дополняет российскую. У двух стран имеется взаимозависимость в энергетическом секторе, от которой обе страны хотят, но не могут избавиться. Однако, прежде всего, Россия видит в Украине жизненно важное для себя пространство, пространство par excellence, своё естественное продолжение. Без него влияние Москвы даже на постсоветском пространстве будет не столь велико. В контексте развернувшихся в последние годы усилий президента Путина по частичному восстановлению СССР (первоначально в формате экономического и таможенного союза), значение Киева трудно переоценить.
Беседовала Юлия Нетесова
Источник: terra-america.ru.
Рейтинг публикации:
|
