Восточный Тимор: «конфликт малой интенсивности»
Как народу Тимор-Лешти удалось выбраться из кошмара LIC и обрести независимость
 От редакции: После разрушения колониальной системы конфликтов, подобных восточно-тиморскому, было немало. Это почти правило: на территориях, откуда уходит империя, начинается кровопролитие. Некоторые из таких конфликтов длятся по сей день. Взять хотя бы Сомали, где перманентная гражданская война стала уже обыденным делом! Подобные конфликты в США принято называть «конфликтами низкой интенсивности» (low intensity conflict – LIC) в противоположность «конвенциональной войне». Однако за обоими этими сухими терминами – иной раз сотни тысяч жертв. Восточный Тимор обрел независимость от Индонезии в 2002 году, через 3 года после референдума, который был проведен под эгидой ООН в 1999-м, в год, когда войска НАТО оккупировали Косово. Возможно, если бы не события в Югославии, на «конфликт малой интенсивности» в Богом забытом месте до сих пор бы смотрели сквозь пальцы. Об очень поучительной истории Восточного Тимора рассказывает наш постоянный автор Светлана Лурье.
* * *
25 апреля 1974 года Движение вооружённых сил свергло фашистское правительство Португалии. В метрополии произошла так называемая «революция гвоздик». За ней последовала мощная волна деколонизации, особенно в Африке. А вот о самой бедной колонии самой бедной империи – Восточном Тиморе – как будто все забыли. Нищее, в основном сельское население, занятое тем, чтобы хоть как-то прокормиться…
Но к всеобщему удивлению оказалось, что в Восточном Тиморе кипит политическая жизнь. Сначала возникла пропортугальская партия, объединившая более или менее состоятельных жителей бывшей колонии, – УДТ (Демократический союз Тимора). Португалия ей не заинтересовалась. Следом появилась проиндонезийская партия, добивающаяся включения в Индонезию ставшей вдруг бесхозной территории, куда входил и Западный Тимор. Партией, полагающей, что нищей бывшей колонии самой не прожить, стала АПОДЕТИ (Народно-демократическая ассоциация Тимора). И, наконец, самая массовая, включающая многих крестьян независимо от их племен, ФРЕТИЛИН (Революционный фронт за независимый Восточный Тимор), – социалистическая с маоистским уклоном партия, настаивающая на немедленной независимости.
Примерно треть территории Восточного Тимора населяли так называемые «местису» или собственно восточные тиморцы, потерявшие племенную идентификацию. Их титульным племенем было тетум. Коренное население, не представляя собой единой этнической общности, имеет общее самоназвание «маубере». Уже в семидесятые годы прошлого века из разномастных племен шел активный процесс формирования восточно-тиморской нации. Религиозного конфликта как такового не было: в середине семидесятых 30% населения были католиками, остальные придерживались земледельческих культов и культов предков. К концу же индонезийского завоевания католиками стали 90% населения. Жизнь под тяжелым гнетом иноплеменников и иноверцев (в Индонезии господствующей религией является мусульманство) мобилизовала и объединяла тиморцев.
У Индонезии, хозяйки Западного Тимора, были свои претензии к Восточному. Прежде всего, религиозные различия: исламская страна не желала терпеть рядом с собой христиан. Правда, диктатор Индонезии Сухарто был к религиозным вопросам довольно индифферентен, и в самой Индонезии шла нескончаемая война между христианами и мусульманами, а Сухарто, не вмешиваясь в нее, призывал к межконфессиональному миру. Однако религиозный вопрос был не безразличен армии Индонезии – не случайно индонезийские военные убили более трети населения Восточного Тимора.
У Сухарто же были свои резоны, политические и экономические. Он не хотел терпеть поблизости независимое государство. Страна тысячи островов, как называют Индонезию, населенная разнообразными племенами, исповедующими разные культы, могла в любой момент распасться. Запад прощал ему кровопролитие не только на Тиморе, но и на Суматре, Борнео, Сулавеси, Молуккских островах, в Западном Папуа, где местное население и бизнес были недовольны полуколониальным положением своих территорий, дающих не менее 30% экспортных доходов Индонезии, около 85% общеиндонезийской добычи промышленного и энергетического сырья, а также примерно 70% ценнейших пород древесины.
Кроме того, в Тиморском море обнаружены богатейшие залежи углеводородов. Индонезия собиралась их присвоить. Она подписала с Австралией соглашение о разделе полезных ископаемых «50 на 50». Восточному Тимору не доставалось ни грамма. А ведь в его шельфе находится нефть очень высокого качества.
Но вернемся в 1975 год, когда ФРЕТИЛИН объявила независимость Восточного Тимора. АПОДЕТИ ответила военными мерами, но силы были неравны. Бои продолжались несколько дней и вот-вот должны были закончиться победой ФРЕТИЛИН, лидеры АПОДЕТИ бежали в Западный Тимор, параллельно заключив соглашение с УДТ, видимо, испугавшейся маоистской направленности ФРЕТИЛИН. Из Западного Тимора, территории Индонезии, АПОДЕТИ запросила ввода индонезийских войск. Когда индонезийские войска вошли в Восточный Тимор, счет погибших и заморенных голодом в концлагерях пошел на тысячи, десятки, сотни тысяч убитых. Широко применялись пытки. В опасности был каждый, кого подозревали в симпатиях к сепаратизму.
И так продолжалось 23 ужасных года. Мир молчал. Ему не хотелось затевать ссору с Индонезией. Отчасти из-за Австралии, которая вела с диктатором свой выгодный бизнес. Жестокий индонезийский спецназ, известный под названием Kopassus, проходил подготовку как раз в Австралии. Мировое сообщество никогда не грозило диктатору судебным преследованием. Оно лебезило перед ним.
«Вы один из наших лучших и самых ценных друзей»,
– говорила ему Маргарет Тэтчер. А австралийский премьер-министр Пол Китинг – тот вообще относился к нему, как к отцу.
А когда Сухарто не стало, на его похороны во главе с ветераном журналистики Полом Келли вылетела группа редакторов австралийских газет, чтобы отдать дань памяти усопшему диктатору. Сохранилась фотография, на которой видно, как один из них кланяется гробу Сухарто. Между тем, даже Пол Поту не удалось уничтожить столько камбоджийцев (в процентном отношении), сколько убил и уморил голодом восточных тиморцев индонезийский тиран. Как же такое могло случиться?
Индонезия, страна с богатыми полезными ископаемыми, находящаяся на пересечении стратегически важных морских путей, всю свою историю вызывала огромный интерес у Америки. Но навязчивой идеей Вашингтона в Азии был и остается Китай, который сегодня предлагает развивающимся странам инвестиции, квалифицированных специалистов и инфраструктуру в обмен на ресурсы. Индонезия, прикормленная Америкой, играет важную роль в его сдерживании.
В ООН знали, что происходило в Восточном Тиморе, но до поры до времени вмешивалась только на словах. Так, на следующий день после вторжения индонезийских войск в 1975 году был созван специальный комитет Генеральной ассамблеи. Государства-союзники Индонезии, включая Индию, Малайзию и Японию, написали резолюцию, порицающую Португалию и тиморские политические партии за кровопролитие, но она была отклонена в пользу проекта, приготовленного Алжиром, Гайаной, Кубой, Сенегалом и некоторыми другими странами. Он был одобрен как резолюция ГА 3485 12 декабря, призывающая Индонезию «отступить без промедления». Десятью днями позже Совет безопасности ООН единодушно принял резолюцию 384 (1975 год), которая повторяет призыв резолюции Генассамблеи к немедленному индонезийскому отступлению. Однако Индонезия сохранила свои войска на оккупированных территориях под видом «добровольцев». Восточный Тимор был включен в Индонезию как 27-ая провинция.
Годом позже Совбез принял новую резолюцию 389 (1976 год), практически повторяющую предыдущую, а с 1976 по 1982 годы. Генассамблея приняла несколько резолюций, призывающих к самоопределению Восточного Тимора.
Правительства крупных стран, включая Китай и США, были против активных действий; и только Гвинея-Бисау, Исландия и Коста-Рика призывали к жесткому давлению на Индонезию.
Звездный час ООН наступил только в 1998 году, когда после отстранения президента Индонезии Сухарто от власти, Джакарта, возглавляемая Хабиби, под давлением ООН при новом Генеральном секретаре Кофи Аннане, предложила Восточному Тимору широкую автономию и особый статус, однако отказалась предоставить ему независимость. «Особый статус» подразумевал самоуправление провинции, за исключением таких областей, как внешняя политика, финансы, оборона и безопасность.
Однако ООН продолжала настаивать на референдуме, и Хабиби вынужден был согласиться. 5 мая 1999 года министры иностранных дел Индонезии и Португалии и генеральный секретарь ООН Кофи Аннан подписали соглашение по восточнотиморскому урегулированию, в котором были оговорены условия проведения референдума. Для оказания содействия в организации опроса была сформирована миссия ООН на Восточном Тиморе (МООНВТ), в состав которой вошло около тысячи международных наблюдателей, экспертов по проведению плебесцитов, невооруженных полицейских и офицеров связи.
Референдум прошел 30 августа 1999 года в спокойной, казалось, обстановке. 78,5% голосов были отданы за независимость. А на следующий день началась гражданская война, в которую вновь вмешались «добровольцы» из Индонезии.
Мирные жители, кто успел, скрывались на территории МООНВТ. Однако миссию вскоре прошлось эвакуировать. Осталось только четыре работника ООН, отказавшихся от эвакуации до тех пор, пока беженцы не будут спасены. Они утверждали, что предпочтут погибнуть от рук вооружённых группировок, но не бросят беззащитных людей.
О неспособности Индонезии самостоятельно навести приемлемый мирный порядок высказывались главы всех ведущих государств. Причем эти высказывания были выдержаны в достаточно жесткой форме и содержали в себе недвусмысленное предупреждение о возможных негативных последствиях для Индонезии.
7 сентября требования стали еще жестче. Министр по вопросам экономического сотрудничества ФРГ Хайдемари Вичорек-Цойль потребовала немедленного проведения международной миротворческой операции в целях разблокирования кризиса в Восточном Тиморе. При этом, что любопытно, она вплотную увязала ситуацию на Восточном Тиморе с ситуацией в Косово:
«Мы проводили военную операцию в Косово под лозунгом защиты прав человека и предотвращения этнических чисток, поэтому мы не можем сидеть сложа руки и просто наблюдать за событиями в Индонезии. В противном случае у развивающихся стран сложится впечатление о политике “двойных стандартов” на Западе».
В страну был введен миротворческий контингент ООН. Однако бои продолжались до 2002 года, когда, наконец, в полночь с 19 на 20 мая по местному времени генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в присутствии около 1 тысячи высокопоставленных гостей и свыше 100 тысяч восточнотиморских жителей объявил о появлении на земле 192-го независимого государства Восточный Тимор или на местном наречии тетум Тимор-Лоросае (другое название – Тимор-Лешти).
После провозглашения независимости все ооновские чиновники, военный контингент и полицейские силы ООН должны были покинуть территорию нового государства. Однако генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в своем докладе задолго до церемонии провозглашения независимости Восточного Тимора подчеркнул необходимость продления срока пребывания миротворцев еще на 2 года. Он предложил сохранить контингент ООН в стране в составе 5000 военнослужащих и 1250 полицейских.
Положение страны оставалось ужасающим. Инфраструктура была уничтожена, безработица была почти тотальной, средний доход на душу населения составлял 55 центов в день. Валовой внутренний продукт по сравнению с уровнем 1999 года сократился втрое. В течение следующих трех лет благодаря международной программе помощи под руководством ООН осуществлялось активное восстановление страны. Между 2002 и 2005 годами валовой внутренний продукт вернулся на прежний уровень. В 2005 был зафиксирован рост в 2,9%. Но вывод сил ООН и беспорядки, произошедшие в 2006 году, вновь значительно осложнили экономическую ситуацию в стране. Однако уже с 2007 года наблюдается стабильный рост. И, несмотря на глобальный финансовый кризис, в Восточном Тиморе в 2008 году темпы экономического роста составили 8%.
Сегодня Восточный Тимор является членом Международного валютного фонда, Всемирного банка и Азиатского банка развития. Государственный бюджет пополняется за счет доходов в нефтяном и газовом секторе. При этом следует отметить, что внешнего долга не образовалось, поскольку международная помощь была оказана в виде субсидий (грантов). В 2011 году рост ВВП составил 10%. В 2012 году темпы роста экономики были примерно такими же. Уровень жизни в Восточном Тиморе неуклонно повышается.
Шельф Тиморского моря богат нефтью и газом. Легкая нефть Восточного Тимора очень высокого качества – некоторые ее фракции могут напрямую, практически без переработки, использоваться в качестве моторного топлива. В общем объеме годового дохода страны, составляющего примерно 200 миллионов долларов США (собственной валюты в стране нет), более двух третей составляют доходы, получаемые от продажи нефти и газа.
31 декабря 2012 года Интегрированная миссия ООН в Тиморе-Лешти завершила выполнение своего мандата и покинула страну. В этой связи Совет Безопасности высоко оценил успехи, достигнутые Тимором-Лешти за последнее десятилетие.
Конфликты, подобные тиморскому, в США принято называть «конфликтами низкой интенсивности» (low intensity conflict – LIC). Общепринятого определения этого термина не существует. Считается, что такого рода конфликты имеют ряд отличительных признаков. В частности, за власть в отдельном регионе конкурируют не два государства, а государство (или группа государств) с одной стороны и негосударственные вооруженные формирования различной политической и идеологической направленности – с другой. Все подобные конфликты уникальны и развиваются по принципиально различным сценариям. В них причудливо сплетаются экономические, политические, религиозные, этнические и криминальные мотивы.
Единственный способ разрешения конфликта низкой интенсивности – «вырвать революцию из рук революционеров». То есть удовлетворить требования инсургентов, которые находят поддержку у большинства местного населения. Тогда есть шанс дальнейшее вооруженное противостояние сделать бессмысленным, и конфликт погаснет. Однако те сложности, с которыми столкнулся Восточный Тимор уже после референдума 1999 года, показывает, что этого простого рецепта явно недостаточно.
История Восточного Тимора также демонстрирует, что «конфликты низкой интенсивности» могут долго оставаться без внимания больших держав по политическим или экономическим причинам, в то время как LIC продолжает собирать свою кровавую жатву. Так что долгая дорога народа Тимором-Лешти к самоопределению вряд ли может служить хорошим доказательством тезиса «торопиться не надо»…
Источник: terra-america.ru.
Рейтинг публикации:
|
