Казахстанский институт стратегических исследований провёл республиканской опрос на тему отношения граждан Казахстана к евразийской интеграции. Так, идею выхода на следующий уровень интеграции — создание Евразийского экономического союза – поддерживают 85% казахстанцев. Против — 7,5%. Цифры говорят сами за себя и не требуют комментариев.
В принципе, сам по себе данный соцопрос ничего не значит. Однако социологические опросы — это единственный способ хоть что-то понять об обществе. И даже выборы с этой точки зрения скорее являются в большей степени масштабным социологическим опросом, нежели распределителем власти. И результаты таки опросов более верно анализировать к контексте других общественных феноменов.
Итак, какие важные процессы можно наблюдать в обществе?
Кредит доверия Союзу
Референдум в далёкой Гагаузии о вступлении в Таможенный союз показал более чем 90-процентную поддержку евразийского курса. Причём по факту гагаузы выступили вразрез с официальным курсом евроинтеграции Кишинёва, что само по себе поступок.
Теперь мы видим тотальную поддержку вхождения в состав России со стороны жителей Крыма и Севастополя.
Если абстрагироваться от конкретных вопросов в бюллетенях и опросниках, то можно увидеть явление одного порядка: движущие силы в обществе концентрируются в одной точке — курсе на Союз. При этом союзная фокусировка не зависит от этно-исторического происхождения граждан: будь то русский из Севастополя, казах из Астаны, гагауз из Комрата или крымский татарин из Бахчисарая.
Поддержка курса на Союз — это точка сборки для гражданина из любой точки нашей части Евразии. Для большинства граждан, безусловно, но не для всех. Но, судя по социологии и референдумам, противников — подавляющее меньшинство. Следовательно, их позиция должна учитываться, но может быть вынесена за скобки. Потому что мы имеем дело с массовой поддержкой курса на Союз вне зависимости от национального гражданства.
Поддержка подавляющего большинства — это карт-бланш от общества курсу государство союзного ядра на евразийскую интеграцию. Мобилизация общественного мнения всегда свидетельствует о готовности к сверхнанапряжению и рывку. Это показатель того, что общество уже находится в таком состоянии. И если государство не будет соответствовать такому обществу, его может и разорвать.
Кредит, выдаваемый обществом государству в виде тотальной поддержки, всегда требует платы по векселям. Массовая поддержка Императора Всероссийского после вступления в Первую мировую войну буквально через четыре года обернулась таким же массовым недовольством. Причём результатом кардинальной смены вектора общественного мнения было как раз несоответствие государства обществу. Общество прошло через испытания позорной войны с Японией, революции 1905 года, кровавой Первой мировой. А государство играло в бирюльки парламентаризма, многопартийности, придворной клановости и «европейского выбора».
Дело в том, что тотальная поддержка общества — обоюдоострый политический ресурс. Каждая политическая ошибка может обернуться массовым разочарованием. Поэтому от государства нужно чёткое понимание, как работать с новым типом общества.
В общее будущее нельзя идти разными путями
Итак, феномен выдачи обществом кредита доверия государству может и должен стать импульсом для самого общества. Потому что иждивенческая позиция — «мы за власть голосуем, а власть должна нас радовать победами» — явно уходит в прошлое.
Сегодня очевидно, что существующий уровень потребления поддерживать не только невозможно, но и не нужно. Тотальное перекредитование привело к тому, что мы являемся потребителями брендов. Брендов, стоимость которых складываемся из стоимости производства и рекламно-посреднических расходов. В отдельных секторах производства доходит до того, что рекламно-посредническая составляющая доходит до 70% стоимости.
Кстати, феномен постсоветского «отката», иногда доходящего до 50%, тоже зиждется на логике потребительской модели экономики. Чиновник превращается в бренд-менеджера и посредника между предпринимателем и государством. Как и в случае с потреблением брендов, мы имеем дело с явным завышением посреднической составляющей.
Всё это было бы умозрительной теоретизацией, если бы вполне конкретно не отражалось на повседневной жизни. Так, любой строитель-предприниматель средней руки может подсчитать коррупционную составляющую в квадратном метре конкретного дома.
Поэтому потребительскую модель экономики (и, соответственно, общества) придётся менять. По той простой причине, что если государство не трансформирует общество потребления, то общество потребления трансформирует под себя государство. Чем это чревато? Молдавский, украинский и киргизский примеры перед глазами.
Итак, что имеем в сухом остатке:
– государство получило кредит от общества в виде массовой поддержки «курса на Союз»;
– такая поддержка наблюдается вне зависимости от национальной юрисдикции (Казахстан, Крым, Гагаузия);
– общество сверхнапряжено и ждёт действий государства.
Следующий ход за государством. Стратегий поведения государства в такой ситуации достаточно много. Но все они так или иначе сводятся к тому что обществу в таком состоянии необходимы:
– союзная цель;
– коллективная деятельность на пути к этой цели.
И если государство сможет дать ответ обществу на два этих несложных запроса, то такое государство гарантированно выстоит в новой фазе Мировой войны. Которой буквально на днях исполнилось 15 лет — с начала первых бомбардировок Югославии войсками НАТО.
