Евгений Крутиков
Россия провозгласила собственные «красные линии», переход которых чреват самым жестким ответом
«Запад перешел черту». Эта фраза из речи Владимира Путина, посвященной воссоединению России с Крымом, уже стала знаковой. Подобную риторику мы раньше слышали только из Вашингтона. Однако теперь Россия провозгласила собственные «красные линии», переход которых чреват самым жестким ответом. Какие еще подобные критические границы есть у России, кроме Украины, разбиралась газета «Взгляд».
Расширение НАТО на Восток
Дальнейшее расширение НАТО на Восток от Берлина – фетиш «победителей холодной войны», посчитавших себя вправе не соблюдать никаких договоренностей после «победы». Эта модель поведения предполагает, что и Россия будет вести себя согласно отведенной ей роли побежденного и спокойно проглотит бесконтрольное движение «победителей» к ее границам. Так и было в 90-е годы и перестало быть, когда продвижение НАТО достигло естественного рубежа – границ России в Прибалтике. Дальнейшее перемещение активности Альянса на Восток было затруднено не только чисто техническими причинами, но и изменением внешнеполитического курса Москвы, отказавшейся соглашаться со всем, что навязывали из Брюсселя.
Грузия и Украина стали чем-то вроде «буферных государств», в которых развернулась нешуточная идеологическая и подковерная борьба, закончившаяся сами видите чем. И это далеко не только идеологический фетиш или формальное закрепление военно-политического блока на новой территории. Это реальная военная угроза с далеко идущими последствиями.
Даже при возможной дальнейшей сецессии восточных и юго-восточных регионов Украины утверждение, скажем, даже региона Киева в военной структуре НАТО будет означать изменение всего облика стратегического противостояния. Расположение там систем ПРО в сочетании с высокоточным неядерным стратегическим оружием (в перспективе – гиперзвуковым) нанесет серьезный удар по безопасности даже Московского региона, а что уж говорить о менее стратегически укрепленных зонах. Подлетное время крылатых ракет снизится до критических величин, а бесконтрольное увеличение их численности приведет к появлению брешей в российских ПВО и ПРО. То же самое можно будет констатировать и в сферах радиолокации, радиоразведки и множестве других.
Руководство НАТО уже начало работу по втягиванию в военную структуру блока вооруженных сил Швеции и Финляндии, что может окончательно переместить границу противостояния с РФ на критическую линию. Швеция и Финляндия уже сейчас участвуют в совместных с НАТО маневрах (пока только ограниченными силами ВМС и ВВС), но вполне возможен сценарий, при котором к власти в этих государствах придут консервативные силы, способные допустить полномасштабное втягивание в деятельность блока.
На этом направлении «красной линией», конечно же, остается сохранение нейтрального статуса «буферных стран»: Украины, Грузии, Швеции и Финляндии. Но если в первых двух борьба за и против расширения НАТО приняла уже открытый характер, то в двух последних она пока ведется лишь в сфере теории и газетных дискуссий.
Грузия
Сейчас положение в Грузии и вокруг нее практически не представляет для РФ не только стратегической угрозы, но даже проблемы тактического характера. В регионе создана мощная и стабильная военная система России, которая полностью блокирует возможные реваншистские шаги. Кроме того, эта система военных баз, объектов и подразделений способна полностью самостоятельно прикрыть южное направление еще на ранней стадии обнаружения угрозы для национальной безопасности РФ или ее интересов.
Москва не заинтересована в восстановлении полноценных отношений с Грузией, а устоявшееся положение как никогда лучше соответствует сложившемуся балансу сил. Единственной угрозой могут стать попытки затянуть Грузию в ее современном виде в структуру НАТО, однако и это вряд ли возможно. Крикливый самопиар Тбилиси никому уже давно не интересен, и осложнить обстановку может только приход к власти в стране очередного неуравновешенного политика, что, учитывая опыт Гамсахурдии и Саакашвили, можно считать вероятным. Только инициатива Тбилиси может обострить обстановку или как-то вообще на нее повлиять, поскольку позиции США и их союзников в регионе сейчас крайне слабы и надеяться на успех здесь они не могут.
Кроме того, Москва сознательно сохраняет курс на сохранение независимого статуса Абхазии и Южной Осетии как часть общей структуры международной политики. Эта позиция, во-первых, позволяет избежать неконтролируемого роста влияния НАТО в регионе, которое неизбежно после аннексии этих республик за счет чисто эмоциональной, иррациональной реакции как Тбилиси, так и Вашингтона. Во-вторых, она сохраняет преемственность российской политики, веру в договороспособность Москвы не только на постсоветском пространстве, но и на более широком международном поле.
По большому счету, «красной линией» здесь может стать либо очередной «цветной» переворот в Тбилиси, либо какое-то иное радикальное изменение системы власти в Грузии.
Прибалтика
В стратегические планы России никак не входит дестабилизация обстановки на прибалтийском направлении. Экономика Латвии и Эстонии – штука виртуальная, а возможные экономические санкции против России, вводимые Европой и США, могут поставить эти страны вообще на грань выживания. Одномоментное снижение, например, ВВП Латвии от санкций может достичь 10%, что резко ухудшит социальную обстановку в стране. Теоретически это может привести к дестабилизации политической жизни и возникновению угрозы для русскоязычного населения, однако все же представить себе коллапс государственности по примеру Украины очень сложно.
Для РФ «красной линией» может стать только попытка усилить группировку НАТО в регионе наступательными средствами высокой точности и большого радиуса действия, что, помимо всего прочего, будет нарушением международных договоренностей.
Еще одним абсолютно неприемлемым обстоятельством будут недружественные действия Литвы и Польши в отношении Калининградской области и судоходства на Балтике. Например, одностороннее ужесточение таможенных правил в рамках режима санкций, изменения порядка прохождения железнодорожных составов через территории Латвии и Литвы, одностороннее недружественное изменение статуса морских маршрутов и авиакоридоров.
Цена на энергоносители
На первый взгляд, искусственное падение цен на нефть, газ, уголь и стратегические металлы – самый серьезный вызов из всех, с которыми может столкнуться Россия в ходе «необъявленной войны» с США и Европой. И здесь придется сказать однозначно: падение цены на нефть ниже 25 долларов за баррель – та самая «красная черта», за которой апокалипсис и катастрофа вселенского масштаба. Причем не только для России.
Президент Обама уже заявил, что западный мир может ввести такой режим санкций, который приведет к изменению всей мировой экономической системы. Конечно, это заявление из разряда «нас пугают, а нам не страшно». Да, США в согласии со странами Персидского залива и Норвегией совокупно в состоянии одномоментно уронить цену за баррель даже до 8 долларов. Подобные угрозы поступали в адрес России и перед началом второй войны в Ираке. Но уже тогда было понятно, что США вряд ли решатся на подобную радикальную акцию.
Во-первых, западный мир совершенно не заинтересован в мгновенном разрушении российской экономики с непредсказуемыми последствиями социального и военно-политического характера. Во-вторых, даже детям малым в Конгрессе понятно, что подобная перспектива заставит нас защищать свои интересы физически и максимально жестко, как при «обороне Барвихи». В-третьих, консервативные силы в том же Конгрессе симпатизируют Владимиру Путину (разве что один Маккейн остался «ястребом демократии») и не склонны доводить конфликт до планетарного коллапса. В-четвертых, потери Европы от приостановки нерентабельных поставок энергоносителей из России обрушат там все, что может обрушиться. В-пятых, надо еще умудриться убедить страны Персидского залива присоединиться к подобной акции, что довольно сложно, учитывая, например, внутреннее положение в Катаре и Бахрейне. В-шестых, существует ОПЕК, мнение которой исключительно прагматично и не подвержено эмоциям.
Конечно, США могут пойти на увеличение добычи в обход ОПЕК, доведя цену на нефть до уровня, который может критически сказаться на российской экономике. Именно так вела себя администрация Рейгана в адрес Советского Союза. Однако сейчас не конец 70-х годов, мировая экономика куда более взаимосвязана, в ней заметно больше «точек силы», и позиция Китая и стран БРИК вообще может не позволить проводить столь агрессивную политику на рынке энергоносителей. Да и как ни проводи в Европе «диверсификацию» поставок энергоносителей и другого сырья – без России им и года не выжить.
Кроме того, сами западные экономики могут серьезно пострадать от неизбежной чехарды на биржах, на валютном рынке, от передела инвестиционных портфелей и банковского кризиса. Просчитать все последствия столь масштабных макроэкономических изменений не представляется возможным.
Стратегически успешной такая фаза новой холодной войны может стать только лет через десять при условии, что все это время будет наблюдаться единодушие среди союзников, а Россия будет просто сидеть, терпеть и наблюдать, как все рушится. Ни то, ни другое, ни третье в реальности невозможно. Но иррациональность мышления вполне может подвигнуть Обаму на подобного рода действия. Другое дело, что не совсем понятно, ради чего такая злая беда. Ради возвращения Крыма в состав Украины? Как-то масштаб не тот.
Ближний Восток
Значительная часть американского генералитета исходит из того, что США способны вести одновременно два высокотехнологичных вооруженных конфликта средней интенсивности и регионального масштаба. Именно исходя из этого, президент Обама распорядился приостановить дипломатические отношения с Сирией, нарастив при этом морскую группировку в Восточном Средиземноморье. «Красной линией» в таком случае может стать неспровоцированная агрессия США (вместе с союзниками по НАТО или без них – роли уже не играет) против Сирии в качестве «асимметричного ответа» на усиление позиций России.
Напасть на более слабого – тактика древняя как мир. Есть основания предполагать, что американская администрация может склониться к стратегии оказания давления на Россию и ее союзников в разных точках земного шара и различными методами. Обама также неоднократно говорил о «комплексе мер», который может включать в себя воздействие как непрямое (экономическое, информационное, гуманитарное), так и прямое, вплоть до развязывания «легитимных» или уже даже вовсе не легитимных региональных конфликтов.
К сожалению, такая перспектива вероятна, несмотря даже на то, что сам Барак Обама уже неоднократно демонстрировал нежелание ввязываться в открытые формы вооруженного противостояния. В то же время его вера в высокотехнологичные формы вооружений и безусловное преимущество в них США над Россией может склонить его к мысли осуществить такую форму агрессии в Сирии. Однако сейчас, в обстановке крайне эмоциональной и напряженной, нет никаких гарантий, что в конфликт не вмешаются Иран и Израиль, а это обрушит мир на Ближнем Востоке по принципу домино.
Прямое вооруженное вмешательство России на стороне Сирии возможно лишь ограниченными средствами, но вот поставки в Иран ракет средней дальности могут вполне парализовать действия Израиля еще до первого запуска. Да и вообще перспектива столь масштабной войны на Ближнем Востоке выглядит пугающе, поскольку ее эскалация способна легко привести к применению тактического ядерного оружия.
Значительная часть вооруженных сил США окажется блокированной в Афганистане без какой-либо возможности дальнейшего снабжения. Дестабилизация Курдистана – дело двух недель. Это не говоря уже о том, что проводить в обстановке полномасштабной войны на Ближнем Востоке тонкую игру на понижение цены на нефть невозможно в принципе – она будет расти с каждым запуском «Томагавка». Поэтому «диверсифицировать» методы давления на Россию в такой обстановке не удастся. Разве что российский военный бюджет будет расти опережающими темпами, но эта беда охватит практически весь мир.
США лишатся каких-либо перспектив на переговорах с Ираном по ядерному оружию, поскольку именно усилиями Путина и Лаврова Иран подталкивали к уступкам. А до создания полноценной бомбы Ирану осталось год-два, а швыряться «грязными» бомбами он может уже сейчас, если немного напряжется.
Но желание как-то морально компенсировать усиление России за счет победы в другой точке мира, видимо, прочно засело в умах администрации президента Обамы. И тогда «красной линией» станет первый «Томагавк».
Террористическая угроза
При некотором желании США способны перенаправить усилия все еще активно действующих террористических группировок исламистского толка снова в сторону России, как бы цинично, безнравственно и жестоко это ни выглядело. В этом случае «красной линией» для России станет первый же террористический акт на территории РФ, в подготовке которого хоть как-то будет виден «американский след».
Войска НАТО в Афганистане находятся в постоянном контакте с множеством группировок, близких к талибам и «Аль-Каиде», как и самими талибами. Тактика мелких уступок и бытовых переговоров давно уже стала обычной практикой для оккупационных войск. Это не отменяет реального вооруженного противостояния, но методы работы спецслужб никто не отменял, они едины для всех мировых разведок и включают в себя в том числе и постоянный негласный контакт с террористами. Обычно такие контакты поддерживаются для предотвращения террористических актов, но эти же каналы можно использовать и для «перенаправления» агрессии в другую сторону. Примерно так американцы поступили с бизнесом на наркотиках, просто перенаправив поток афганского героина на север, в том числе и в Россию.
Все же хочется надеяться, что до столь изощренно людоедского способа мести России не дойдет. Просто рука ни у кого не поднимется.
Арктика
Принято считать, что активизация в последнее время споров вокруг принадлежности арктического пространства связана в основном с разработкой запасов энергоносителей на шельфе, а также с экономическими перспективами Северного морского транзита в эпоху глобального потепления. Отсюда и беспредел «Гринписа», и неожиданно жесткие высказывания вечно сонной Канады, реанимация структур типа «Беллуны» и поездки на экологические сборища в Мурманск высокопоставленных сотрудников американского посольства в Москве, в прошлой жизни работавших корректировщиками артиллерийского огня в Афганистане.
Это все так, заинтересованность в обладании арктическим шельфом есть у многих, даже у местечковой Дании. Конечно, начало разработки несметных запасов арктических углеводородов больше усилит позиции России на этом рынке, что, безусловно, раздражает. Но это только часть – хотя и важная – страшной правды.
Арктическое океанское пространство, особенно его подледная часть, рассматривается в стратегических военных планах США и НАТО как едва ли не самый идеальный из всех имеющихся плацдармов для нанесения первого удара как ядерным оружием, так и высокоточными стратегическими неядерными средствами. Воздушное же пространство Арктики – аналогичный плацдарм для авиаудара.
В последние годы Россия также резко увеличивает свою стратегическую военную составляющую на Крайнем Севере. Спешно реанимируются так называемые аэродромы подскока, оставшиеся от Советского Союза, но пребывавшие в 90-е годы в состоянии глубокой и, казалось, необратимой комы. Резко усиливается атомный подводный флот, обновляется морская авиация. А в последний месяц были проведены демонстративные учения на Крайнем Севере с применением сил ВДВ, морской пехоты и дальней авиации. Причем ВДВ и морпехи как раз отрабатывали операцию по десантированию на аэродром, а бомбардировщики – дозаправку в воздухе. Разработана и воплощается в жизнь программа по преобразованию ледокольного флота, в том числе и атомного. Стоит подчеркнуть, что Россия в этой области уникальна: ни одна страна мира не обладает таким парком ледоколов высокой проходимости. Строятся и малые суда береговой обороны с ледокольной нагрузкой, хотя этот проект и вызывает много споров у специалистов-кораблестроителей.
Стратегия НАТО предполагает вывод в подледную акваторию Арктики до двух десятков подводных лодок, которые могли бы скоординированно нанести превентивный ядерный удар по объектам, расположенным в глубине территории РФ. При этом не только критично сокращается подлетное время, но активно используется фактор неожиданности, поскольку разрушенная в 90-е годы система наблюдательных пунктов в Арктике до сих пор не восстановлена. Такой удар предполагается координировать с флотами в Индийском океане, то есть вне зоны действия российских сил. Слабыми местами этого масштабного плана считаются отсутствие технических средств координации и взаимодействия баллистических и крылатых ракет разных флотов. Кроме того, гиперзвуковые ракеты из-за образующегося вокруг них слоя плазмы теряют возможность к высокоточному наведению и при подлете к цели должны сбрасывать скорость с искомых 5 до 1,5 Маха в поисках сигнала спутника, что делает их доступными для ПВО и ПРО.
Именно военная составляющая сделала Арктику привлекательной для США, поскольку никаких легальных способов претендовать на природные ресурсы региона они не имеют. Даже имеющиеся несовершенства этого военного плана не умаляют его опасности для национальной безопасности РФ. И «красной чертой» для выхода на патрулирование Северного флота и иных мер противодействия может стать в нынешней обстановке любая подводная активность американцев в этом районе.
Ядерное сдерживание и гонка вооружений
Противостояние в области ядерного вооружения и общей гонки вооружений – едва ли не самая реальная угроза безопасности и национальным интересам России. И это единственная сфера соревновательной идеологии и стратегии, в которой РФ и США никогда не станут союзниками даже в самых незначительных мелочах.
Картина мира здесь такова. США сохранили в области контроля за ядерными вооружениями взгляды и подходы, которые были характерны для периода пика холодной войны. Практической целью всех военных и дипломатических усилий Вашингтона в ядерной сфере остается разрушение ядерного потенциала России до критического минимума или создания такой военно-стратегической обстановки, при которой не рассматривалась бы сама возможность ответного ядерного удара РФ по США и их союзникам.
Для этого США последовательно выступают с рядом «разоруженческих» инициатив, сопровождая их мощной информационной кампанией. Например, последняя инициатива Барака Обамы «Глобальный ноль» («Global zero») предлагает сократить количество стратегических ядерных зарядов до 900 единиц, причем половина из них должна находиться даже не на оперативном дежурстве, а в развернутом состоянии с готовностью 24-72 часа, а другая – храниться на складах. Для РФ такое количество зарядов не обеспечивает решение задачи глобального ядерного сдерживания. Кроме того, ядерные силы США развертываются по единому плану с ядерными силами Великобритании и Франции, которые находятся вне правового поля, никем не учитываются, не мониторятся и не ограничиваются. Даже при реализации только одной этой американской инициативы статус РФ понизится до «условно-ядерной державы», то есть Россия не сможет оказать адекватный силовой ответ на крупномасштабную военную агрессию.
Но это только начало. США стремятся втянуть РФ также и в переговорный процесс по сокращению тактических ядерных сил (ТЯС), о чем до самого последнего времени не было и речи. А наличие у России ТЯС сейчас практически безальтернативный способ парирования угроз военной безопасности регионального масштаба. Именно ТЯС компенсируют недостаточные боевые возможности сил общего назначения РФ на региональном уровне.
Заметно осложняет положение РФ и развертывание американской системы ПРО. Несмотря на то, что сейчас в нынешнем своем состоянии ПРО как военно-техническая система оказывает несущественное влияние на российские стратегические силы, в перспективе в сочетании с общим изменением военной доктрины США это может быть чрезвычайно опасно.
В сочетании с усилением – и качественным, и количественным – высокоточных неядерных средств ПРО будет представлять серьезную угрозу безопасности РФ. Ее развертывание может окончательно лишить РФ возможности нанесения стратегического ответного удара, то есть ликвидирует саму систему ядерного сдерживания.
Действует этот механизм примерно так. В рамках концепции «Быстрый глобальный удар» США создают систему неядерных высокоточных гиперзвуковых сил, способных нанести удар по важнейшим объектам противника в предельно сжатые сроки – в течение часа с момента принятия решения. Помимо всего прочего, выбор именно таких систем вооружений позволяет обойти международные договоры и соглашения, ограничивающие создание и развертывание наступательных ядерных сил при сохранении стратегического преимущества в наступательной операции.
То есть может сложиться ситуация, при которой складированные российские ядерные стратегические силы будут частично уничтожены наступательным ударом еще на земле, а уцелевший после этого удара ядерный потенциал будет нейтрализован системой американской ПРО либо полностью, либо до такого состояния, когда его «потенциал возмездия» будет минимизирован. Любое приближение к этой ситуации – явная «красная линия» для России.
Пятая колонна и идеологическое противостояние
США и их союзники продолжают считать идеологическое противостояние внутри РФ главным источником для борьбы с «режимом Путина». В то же время, если до недавнего времени стратегия на поддержку внутренней оппозиции, так называемого «болотного движения», еще имела некие положительные перспективы в виде создания целого класса профессиональных противников режима, то сейчас, в условиях массовой народной поддержки действий президента, эта составляющая давления теряет актуальность. Последние действия оппозиции окончательно дискредитировали ее, превратили в секту, члены которой уже не могут ее покинуть в связи с объемом и «качеством» всего того, что они успели наговорить и сделать.
Деятельность интеллектуальной оппозиции теперь будет несколько видоизменяться. На первый план выходят не массовые акции уличного протеста с закономерным для них итогом и даже не так называемая антикоррупционная борьба. Речь теперь пойдет об инструментах интеллектуального и экспертного давления, как, например, описанный выше механизм проталкивания американского взгляда на проблему ядерного противостояния. Финансирование, в том числе и за счет международных грантов, будет смещаться от правозащитной сферы в сторону экологических организаций и экспертных сообществ, способных оказывать влияние не только на общественное мнение, но и на ход принятия стратегических решений в оборонной, технологической и стратегической областях. Отследить эту деятельность довольно сложно, хотя и можно. Куда сложнее минимизировать потери от нее, в первую очередь на интеллектуальном и имиджевом уровнях.
С другой стороны, «красной чертой» здесь может стать только переход к насильственным уличным действиям, что маловероятно, учитывая полное отсутствие поддержки оппозиции со стороны даже городского населения столиц.
Источник: КМ.ру.
Рейтинг публикации:
|
