Алексей Сахнин высказывает в своем тексте глубокую озабоченность непримиримой поляризацией общественного мнения на Украине и в России вокруг Майдана и вообще всей так называемой «Февральской революции». Сахнин резко критикует обе противоборствующие позиции по поводу Евромайдана и предлагает, так сказать, «третью позицию». Эта третья позиция представляет собой не просто равноудаленность между Майданом и Антимайданом. Сахнин предлагает признать как Майдан, так и Антимайдан в равной степени проявлениями единой украинской народной антиолигархической революции и предлагает солидаризоваться с этой революцией, отвергнув как укронацистов с укроолигархами, так и кургиняновские истерики и «путинскую аннексию Крыма».
Позиция Сахнина на первый взгляд является достаточно привлекательной. Однако, во-первых, то, что предлагает Сахнин практически абсолютно нереализуемо, и, во-вторых, у Сахнина не соответствующий действительности взгляд как на «майданную революцию», так и на «путинскую аннексию Крыма».
Начнем с истории. Были ли в истории ситуации, подобные тому, что сейчас происходит на Украине и были ли в этих ситуациях возможности реализации подхода, подобного тому, что предлагает нам Сахнин? На оба вопроса мой ответ - «да!». Такие ситуации в ХХ веке встречались, и возможности примирения сторон в этих ситуациях присутствовали, однако эти возможности были бездарно упущены, причем, как правило, по инициативе одной из сторон конфликта.
Наиболее близки к нынешней украинской ситуации, во-первых, гражданская война между двумя крыльями февральской революции в России, и, во-вторых, гражданская война между революцией и контрреволюцией в Испании. Оба раза поляризация противоборствующих сторон стала невозможной в результате действия радикальных социалистов — большевиков в России, и поумовцев в Испании.
В России существовала возможность компромисса между большевиками, меньшевиками, правыми и левыми эсерами и даже кадетами, которые, в сущности, являлись право-социал-демократической партией по нынешним европейским стандартам. Однако непримиримость большевиков сделала невозможным такой компромисс. А после разгона Учредительного Собрания, расстрела демонстрации в поддержку Учредительного Собрания, «подавления левоэсеровского мятежа» (ставлю все это в кавычки, поскольку уверен, что никакого левоэсеровского мятежа в действительности не было), и, в особенности, после красного террора 1918 года, какой бы то ни было компромисс между большевиками и всеми остальными революционерами стал не просто невозможен в политическом смысле, а стал абсолютно невозможен по жизненно-экзистенциальным соображениям.
Практически то же самое произошло и в Испании. После убийства Рамиро де Маэсту и других правых мыслителей и политических активистов, а, в особенности, после убийств и изнасилований монахинь в Каталонии, компромисс стал невозможен. У республиканского правительства еще оставался шанс быстро отловить исполнителей убийств, быстро выявить организаторов и заказчиков убийств и быстро их всех вздернуть. Однако тогдашние яценюки также боялись тогдашних ярошей, как и нынешние. В результате компромисс, как и в России, стал экзистенциально невозможным, и над всей Испанией заголубело безолачное небо.
Вернемся от истории к сегодняшнему дню. Возможен ли компромисс между майданом и Антимайданом? Разумеется, такой компромисс теоретически возможен. И я неоднократно писал об этом на протяжении более чем десяти лет. И, разумеется, я писал об этом в течение последних нескольких месяцев. Писал и в своем ЖЖ, и на «Свободной прессе».
Речь идет о программе единой двуязычной и федеральной Украины, проводящей политику в интересах большинства населения, и, в первую очередь, политику антиолигархическую. Причем, такая программа вовсе не требует дружбы с Россией, и может проводиться даже как враждебная нынешней России. И даже как вообще враждебная России. Такая программа вполне совместима с «европейским выбором». По крайней мере, с европейским выбором в политическом смысле. Но такая программа не совместима с экономической ассоциацией с ЕС. Поскольку такая ассоциация с неизбежностью приводит к разрушению украинской промышленности и сельского хозяйства и к чрезвычайному понижению и так невысоких уровня и качества жизни на Украине. По крайней мере, экономическое ассоциирование Украины с ЕС невозможно, пока ЕС придерживается своих нынешних позиций в сфере экономики.
И реализовать такую программу вполне способны как левые силы во всем их спектре от правых социал-демократов до левых коммунистов, так и социально ориентированные украинские националисты нового поколения, не страдающие шизофренией в параноидной форме дерусификации. То есть, для реализации такой программы нужны политические лидеры, политические элиты и идущий за ними народ.
Беда в том, что на нынешней Украине нет таких лидеров и таких элит, которые смогли бы выдвинуть такую программу для всей Украины, а не для одной из ее половин. Да и народа такого, к сожалению, нет. Но о народе поговорим позже, а сейчас я хочу поделиться своим опытом взаимодействия с украинскими элитами по этому вопросу.
Десять лет назад, стоя у подъезда УНИАНа, и морща нос от клозетной вони, доносившейся с Майдана, я потратил битый час в попытке убедить в этой программе Олега Тягнибока. Разумеется, я потратил время зря. Пан Олег настаивал на том, что дерусификация является принципиальным и системообразующим среди программных тезисов украинских националистов. Зато он мне долго объяснял, что украинские националисты совершенно нормально и толерантно относятся к евреям.
Еще через пару лет в московском кафе я попытался обсуждать эту тему с Дмитрием Корчинским. Но пан Дмитро твердо отказался обсуждать эту тему. Мол, согласен говорить с вами о чем угодно, только не об этом.
Еще через пару лет ко мне обратился человек с Украины, с которым я был немножко знаком по соцсетям. Он сказал мне, что связан с новым руководством отдела Госдепа, который занимается Украиной. И предложил мне поучаствовать в ведении тимошенковского блока на выборах в Верховный Совет. Я сказал, что, в принципе, не против, но моим принципиальным условием является наличие в программе Юлии Владимировны тезиса о двуязычии. Мой знакомый сказал, что эта тема вполне обсуждаемая. И уже назначил мне время встречи в Спасо-Хаусе. После чего исчез, и с тех пор я его не видел.
Может, конечно, это меня так ФСБ проверяло. Но более вероятным мне представляется, что мой контрагент довел мою позицию до своего американского начальства, а то, в свою очередь, провело обсуждение этой темы с Тимошенко. После чего пани Йуля послала меня на три буквы.
Еще через пару лет, уже перед президентскими выборами, ко мне обратился мой друг, известный и влиятельный политтехнолог. И предложил поучаствовать в президентской кампании Яценюка. Я ответил ему то же, что и человеку из Госдепа. Он также ответил мне, что эта тема, на его взгляд, вполне обсуждаемая. После чего уже четыре года уходит от обсуждения темы, что же там тогда произошло с Яценюком?
Так что мой опыт говорит мне, что с нынешней украинской элитой вести разговоры о том, что Сахнин называет «третьей позицией» просто невозможно. За все время моего общения с этими людьми был только один человек, который сказал мне, что готов бороться за равноправие русского языка, причем сказал так, что я поверил в его искренность. Это был Евгений Кушнарев. А потом его, знаете, убили. Говорят, что случайно, но я в это не верю.
Так кто же может возглавить украинский народ, предложив ему революционную борьбу за «третью позицию»? Петро Симоненко? Наталья Витренко? Александр Мороз? Виктор Медведчук? Нестор Шуфрич? Три раза «ха-ха!». Мы, конечно, могли бы с Алексеем Сахниным сойтись на кандидатуре Андрея Манчука, но оба понимаем, что шансов у него никаких пока нет. А все остальные кандидатуры, типа Олега Царева, Вадима Колесниченко, Игоря Маркова или Павла Губарева устраивают только русскоговорящую половину Украины.
Теперь поговорим об украинском народе. Этот разговор одновременно является и разговором о тех ошибках, которые Алексей Сахнин делает, на мой взгляд, когда обсуждает как «украинскую революцию», так и «путинскую аннексию Крыма».
Во-первых, у меня глубокие сомнения в том, чтобы Майдан поддерживали «миллионы украинцев». Я полагаю, что речь идет не о миллионах, и не о сотнях тысяч, а об одной, максимум, двух сотнях тысяч человек. Но это даже не главное. Главное то, что я не коммунист, а социал-демократ. И у меня от ревущих толп политического оргазма не происходит. Более того, я даже могу себе представить ситуацию, в которой подобно Эберту, Шейдеману и Носке, сознательно выберу позицию «кровавой собаки», и прикажу встречать ревущие толпы пулеметами.
Я думаю, Алексей Сахнин не хуже меня помнит полумиллионные ревущие толпы в Москве последних лет Советского Союза, когда идиоты с кретинами и шизофрениками с удовольствием устроили массовку «народной революции», чтобы привести к власти подонка Ельцина.
Признаюсь в глубоко личном. Мне особенно отвратительны ревущие толпы, когда они не только ревут, но еще и прыгают. Когда я видел по телевизору прыгающие толпы арабов, радостно приветствующих взрыв Нью-Йоркских башен, я испортил отношения со своими левыми друзьями, написав, что с удовольствием долбанул бы по этим прыгунам авиабомбами.
Такие же чувства вызвали у меня и арабы, скачущие в поддержку Саддама Хусейна, и пуштуны, скачущие в поддержку Талибана. Конечно, киевские и львовские скакуны отвратительны не до такой степени, но все равно производят мерзкое впечатление. Не народной революции, а какого-то, прости Господи, Шахсей Вахсея.
Но дело даже не в этом. А в том, что они прыгали и скакали за вступление в ассоциацию с ЕС, а потом и в сам ЕС. То есть, толпа скакунов состояла из двух категорий. Просто идиотов, и идиотов с идиотской теорией. Просто идиоты говорили: «А с чего вы взяли, что от ассоциации с ЕС у нас обвалится промышленность и жизнь станет хуже? Нет! Жизнь станет лучше! Заживем как в Европе!»
А идиоты с идиотской теорией говорили, вслед за нашими демшизоидными ельциноидами: «Давно пора ликвидировать эту никому не нужную совдеповскую промышленность Юго-Востока. А потом фермер нас накормит! Запад нам поможет! А рынок все расставит по своим местам!». Ну, в общем, москвичи помнят.
И вот жители Юго-Востока, а если точнее выражаться, жители Таврии, Слобожанщины и Новороссии со все нарастающим отвращением месяцами наблюдают этот парад уродов. Отвращение переходит в гнев, когда в свои города возвращаются жестоко избитые милиционеры, которые вынуждены относиться к «командировкам на Майдан» как российские милиционеры в свое время к командировкам в Чечню.
Гнев усиливается, когда до Таврии, Слобожанщины и Новороссии доходит информация о том, как майдановцы жестоко избивают не только милиционеров, но и участников киевского Антимайдана, и при этом обзывают своих идейных противников «нанятыми на олигархические бабки титушками». Причем, все это сопровождается лаем и воем про «песью мову» и «москаляк».
И жители Юго-Востока принимают твердое решение - нам такой народной революции не надо. А когда Янукович предает своих избирателей и бежит, отказ от революции переходит в сознательную контрреволюцию. В Таврии, Слобожанщине и Новороссии захватывают административные здания не для того, чтобы устроить антиолигархическую революцию, а для того, чтобы не допустить киевских революционеров к себе домой. А основным их аргументом при силовых акциях является: «Почему киевлянам и рагулям можно, а нам нельзя?».
Так что идеи Алексея Сахнина о третьей позиции представляются мне привлекательными, но нереализуемыми в нынешней социально-психологической ситуации на Украине. Осталось разобрать его аргумент о том, что «путинская аннексия Крыма» является единственной причиной, не дающей Майдану перерасти в народную революцию, единственной причиной, по которой правительство «нерушимого союза нациков и либерастов» еще не снесено волной гнева украинского народа.
Во-первых. Хотелось бы мне знать, как по мнению Сахнина должен был бы действовать Путин в сложившейся ситуации? Путин чрезвычайно долго ничего не предпринимал, до тех пор, пока не выяснилось, что на Юго-Востоке есть силы, готовые защитить свою честь и достоинства. То есть практически он действовал в точности как я считаю правильным. Именно об этом я и написал «Майдан чудес в стране дураков».
То есть основным фактором, вызвавшим вмешательство России, было мирное восстание в Севастополе во главе не с какими-то маргиналами, а с таким серьезным человеком, как Алексей Чалый. А непосредственно российские силы были задействованы после того, как Киев сделал свой ход — попытался переподчинить себе крымских силовиков в целях, в частности, последующего ареста лидеров Крыма и Севастополя, и натравил на мирную русскую демонстрацию в Симферополе бандитов из числа крымско-татарских экстремистов.
Если бы Путин не вмешался, то существует очень высокая вероятность того, что русская весна в Крыму была бы подавлена, причем подавлена жестоко. Я уж не говорю о том, что у нас до сих пор нет прямых доказательств того, что «вежливые зеленые человечки» являются российскими военнослужащими, а не военнослужащими частной военной компании.
Так что, на самом деле, Путин всего лишь произнес несколько слов, обратившись в Совет Федераций и поговорил полчаса-час с журналистами. А дальше процесс пошел сам собой. Так что, собственно говоря, речь идет не о «путинской аннексии», а о свободном выборе народов Крыма.
Какие же причины могли бы заставить Россию бездействовать в крымской ситуации? Их, собственно, всего три. Негодование Запада, нарушение украинской конституции и других законов и, наиболее акцентируемая Алексеем Сахниным, «негодование украинского народа». Все эти аргументы относятся к тому роду, который опровергается одним контраргументом: «А так он тебе друг, что ли?».
Отношение Запада к России мы можем отлично видеть, наблюдая за его действиями, начиная с вывода Советским Союзом, а потом Россией своих войск из Центральной и Восточной Европы, и заканчивая хамской истерикой, которую устроила в ООН нашему послу двинутая американская послиха, которая наконец-то объявила всему миру, что у Запада на уме уже четверть века. Я напомню. Она орала: «Вы не смеете так себя вести! Вы не победители, вы побежденные!». Так что про Запад, я думаю, все ясно.
Что касается украинских поганых и злочинных конституций и прочих законов, то это те самые законы, по которым требование избирать губернатора является уголовным преступлением. Равно и утверждение, что голодомор на Украине ничем не отличается от голодомора в России является уголовным преступлением. А русский язык находится практически вне закона, хотя и милостиво терпится «в быту». Так вот. Такая конституция для порядочных людей просто клочок бумаги. Я считаю, что такой Конституции можно только подтираться, и то, если бумага соответствующего качества.
Остается «гнев украинского народа». И я вынужден ответить Алексею Сахнину. Не надо себя накручивать. Мы бы этот гнев имели бы и в случае, если бы Путин сидел тихо как мышь. Только тогда этот народный гнев сопровождался бы гораздо более жестокими репрессиями в адрес жителей Таврии, Слобожанщины и Новороссии, чем мы имеем сейчас.
Не надо поддаваться на уголовно-блатной понт сознательных украинцев, которые в постановочных истериках грызут оконные решетки, рвут на груди вышиванки и орут: «Не забудем! Не простим! И буркалы выколем! Мы же психические, вы так и знайте».
На все эти истерики не нужно обращать никакого внимания. Тогда они девять из десяти сами пройдут. А если не пройдут, и воющая толпа революционного народа пойдет с криками «кто не скачет - тот москаль!» и «Москаляку — на гиляку!», брать Перекоп, неважно в метафорическом или буквальном смысле, так я уже говорил — воющих гнид лучше всего косить пулеметами. Тогда они уж точно успокоятся.
Источник
Рейтинг публикации:
|
