Изобилие и воодушевление: и то, и другое присутствует в последних совершенствованиях в гендерном вопросе и в международной политике. Хотя я использую слово «гендер», кажется, что в итоге все подразумевают понятие «женщины»; интересно, почему так? Особенно, учитывая, что школьные учебники подробно объясняют то, что гендер - это не только женщины. И несмотря на то, что это действительно правда, этой идее не придерживаются вообще или придерживаются тогда, когда хотят.
Но объясним это изобилие и воодушевление: спонтанные аплодисменты получил аноним на генеральной ассамблее ООН, выступавший с идеей о создании "одной сильной организации для продвижения равенства женщин во всем мире", с заявлением, что 500 миллионов долларов выделятся «наконец-то» для завершения мирового неравенства. Может на деньги и не купишь любовь, но они все еще могут купить нам конец гендерного вопроса или его составляющих, которые нам не нравятся. Причины, которые в основном приводятся в оправдание медлительной деятельности комитета по устранению дискриминации женщин, декларации по искоренению жестокости по отношению к женщинам, китайской платформы для действия, резолюций Совета Безопасности Объединенных Наций 1325, 1820, 1888 и 1889 (все так или иначе служат окончанию жестокости против женщин или пропаганде равенству полов), очень многообразны, начиная от патриархальных правительств, недостатка серьезных ресурсов, неадекватного выполнения своих задач или плохого институционального аппарата. Тем не менее, с громким ударом молотка президента ассамблеи, мы снова понимаем, что чувство всемирного, до сих пор не достигнутого, угла нашего предрассудка и предубеждения может, наконец, разоблачено и аннулировано.
Может быть, капиталистическая, ныне модная идея, что деньги могут купить тебе все, что они дают надежду спасения гендерного вопроса (если мы вспомним именно те части гендерного вопроса, которые мы не любим) из грязного материального мира. 500 миллионов долларов может быть достаточно, чтобы окончательно зафиксировать гендерный вопрос в международной политике, полностью подтверждая и оправдывая сопутствующее изобилие и воодушевление. Законодательные поправки, конечно, понесут изменения. Женщинам будут предоставлены политические права разной степени в различных частях мира. Урон, который мужественность наносит мужчинам, иногда имеет место быть. Существует, почти универсальное признание того, что изнасилование-это не правильно.
Таким образом, мы, в самом деле, очень серьезно настроены на решение гендерного вопроса, по крайней мере, ООН и (Западное) правительство. Специалисты по гендерному вопросу нанимаются для того, чтобы изучить, как работает гендер и как эксперты по гендерному вопросу способны смягчить ситуацию в момент обострения гендерного вопроса. Существуют постоянно растущие организации так называемых гендерных предпринимателей; тех, кто продвигает и продает потребность в гендере (легкая работа на данный момент, не так ли?). Но учим ли мы детей гендерному вопросу? Или если сказать более четко: как по нашему видению, дети будут изучать (по-разному) гендерный вопрос? На наиболее распространенном уровне образования – в начальной школе - когда, по идее, такие гендерные уроки должны начаться – в 3, 5, 10 лет? Возможно, сама идея кажется слишком идеологической; носит слишком предписывающий характер.
Вот еще один из последних моментов обсуждения гендерного вопроса: Наоми Вольф, что-то вроде известной феминистки и автора многих популярных книг, включая международный бестселлер «Красивый Миф», недавно вернулась в Оксфорд в Англии, чтобы завершить докторскую, которую она начала 25 лет назад (оставив идеи об угрожающем неистовом сексизме и антисемитизме в университете). В 2010 Вольф обнаружила удивительную трансформацию: вместо каждодневного сексизма, граничащего с женоненавистничеством, она теперь полагает, что феминистская мечта становится реальностью. Она приводит примеры: журнал «Оксфордский студент» содержит сенсационный материал о политике домогательства, и постеры, рекламирующие горячие заголовки о вопросах изнасилования, появляются в каждом женском туалете. Даже существует «безопасный автобус» для студентов; чтобы без происшествий добраться домой вечером (она подразумевает, студентов женского пола, несмотря на то, что молодые люди, в основном, более подвержены, вовлечению в жестокие массовые инциденты, чем лица женского пола). Полиция, занимающаяся гендерным вопросом, перепечатала плакат, в статье о Вольф: около 60% постера изображает тревожное лицо молодой белой женщины, отражающее атмосферу страха и напряжения.. В левом нижнем углу постера следующая подпись: «Износилование – спокойствие вас не защитит – 2\3 всех изнасилований совершаются в состоянии алкогольного опьянения. Статья предполагает, что этот постер предупреждает женщин в Оксфорде быть осторожными; лично я неправильно восприняла это так: постер учит женщин правильно вести себя. Я думаю, что не ошибаюсь в моем «недо»понимании данной реплики.
Я не уверена, что разделяю восторг Вольф по поводу гендерных изменений, которые она описывает, но это кажется слишком негативным заключением. Несомненно, сейчас именно то время, когда наступают настоящие изменения в этом вопросе. В самом деле, логика времени подводит к этому. И, может быть, это, наконец, Время дало нам огромное знание проблем гендерного вопроса в настоящий момент.
В этом вся проблема, как плодовитое обещание гендерных знаний продолжает рассеиваться. И это не ответный удар по феминизму или объединение и искажение феминистских взглядов, объясняющих столь доходчиво, почему изменение гендерной политики находится не в наших руках. Более того, я думаю, что теоретическое представление провалилось, несмотря на это, или может быть потому, что наши теории в гендерном вопросе слишком теоретические. Мы стали зациклены на гендерном вопросе, на закреплении гендерных положений, делая этот вопрос мейнстримом. И здесь под «МЫ» стоит подразумевать ООН, правительства, политиков, национальные и международные организации всех оттенков. Хотя коллеги в университетах США, которые работают над вопросами гендерной политики, в контексте международной политики говорят мне, что они не могут в действительности в полной мере учить феминизму– это может произойти только на небольших факультативных занятиях. И так как США является основным экспортером знаний по всему миру, то возникает парадокс, почему они кричат о таких вещах,
Тем не менее, заявление о гендерной политике, неважно от кого: от ООН, от Наоми Вольф или от Оксфорда, все несут в себе утверждения о гендерной проблематике и, что более важно, о том, как ее изменить. Остается ясное представление того, что мы думаем, что можем поддерживать и контролировать гендерную политику и механизм ее работы. Но произойдет это только тогда, когда мы действительно попытаемся или неоспоримо продемонстрируем женское несомненное достоинство (заслуженность и способность) – хотя это было продемонстрировано намного ранее. Но гендерная политика, так же, как и жестокость, скользкая концепция. Как только мы думаем, что она в наших руках, выясняется, что нет. Возможно, распутывание непоследовательных сложностей гендерной политики в материальном мире немного похоже на попытку выделить ингредиенты пирога, которые перемешаны, испечены и сервированы.
Так гендерная политика непоследовательно спутана и перепутана с теориями и практиками международных политик. Такая позиция, возможно, удерживается большинством англо-американских феминисток-ученых, включая меня. Хотя это широко распространенное теоретическая позиция, остаются серьезные вопросы по поводу степени сложностей, и какого рода политические действия могут сопровождать эту позицию. Но кое-что очень неправильно с подразумеваемой здесь связью; связь или линия между тем, что мы теоретически и интеллектуально знаем и тем, как мы продвигаем знания вдоль этой линии, политику и практику или тем, что люди просто делают в их повседневной жизни.
И поэтому мне интересно, не заблуждаемся ли мы в вопросах гендерной политики. Не то чтобы, гендерный вопрос не важен, он важен. Не то чтобы, гендерный вопрос не вредит обществу, он вредит. Не то чтобы, гендерный вопрос не был жестоко вплетен в сети международной политики, он вплетен. Но женщины «сопротивлялись патриархату непревзойденным коварством упорством, мастерством и страстью на протяжении как минимум 5000 лет (Джонсон 1989:15). И как музе Джонсона, мне кажется, что 5000 лет - это достаточно, чтобы использовать любой метод, в частности даже тот, который не работает.
Наша избыточная склонность к гендерному вопросу или конкретным тихим размышлениям о гендерном вопросе превратилась в теоретическую литургию со жгучим практическим эффектом. Гендерный вопрос все еще ассоциируется с позицией женщин в обществе в целом, потому что установленные законодательные и политические машины могут только создавать именно такую простую гендерную модель. Не только по той причине, что это просто, но и потому, что это действительно недорого для каких-либо изменений. Ситуация не меняется в ту сторону, которую мы хотим, потому что инструменты для устранений жестокости в гендерном вопросе вместо нового образования гендерной жестокости (особенно в жестких рамках гетеронормативности) находятся не в наших руках.
Обязательство ООН изменить этот гендерный вопрос может быть более воспринятым, чем чувство Вольф о снижении и контроле женского поведения. Это антидот гендерной жестокости. Но если ООН имеет хоть какую-то надежду на достижение собственных амбиций в этом вопросе, то они нуждаются в отказе от их смертельной привязанности к самнамбуле, слепому и архаическому пониманию гетеронормативности гендерного вопроса, которого они придерживаются.
Перевод Алины Терехиной.
