Биохимия предательства. Послесловие

От редакции "Россия навсегда": Автор "Биохимии предательства" своим оппонентам: "Будет вам и белка, будет и свисток"! Интервью с Константином Сёминым после его нового фильма.

***

Что-то не удается припомнить, чтобы какой-либо документальный проект наших государственных телеканалов вызывал такой шквал обсуждений в Рунете. Разве что на волне горячего градуса разбуженного выборами общества времен "Болотной" проект НТВ "Анатомия протеста". Ожидать, что достаточно абстрагированный от современных реалий документальный фильм о вечной теме предательства вызовет такую бурю и таких ярко противоположных комментариев, просто не приходилось. Но случилось. Фильм Константина Семина "Биохимия предательства" взорвал интернет еще до выхода в эфир. Кстати, лишний раз доказав, что профессиональные рейтинги телесмотрения — дело вообще шестнадцатое, решающее только вопросы рекламных денег, но никак не госстроительства. Итак, вопросы к автору, которых все больше, задавало Накануне.RU.

— Константин, премьера прошла, ажиотаж и градус в дискуссиях:"за" и "против" в сети накалился еще до выхода фильма в эфир. Поскольку мы эту дискуссию чуть ли не "первые начали" вашим же анонсирующим фильм интервью, такой вот вопрос: Автор считает — он все фильмом сказал? Или многое осталось за кадром?

— За кадром осталось очень многое. Мы прекрасно понимали, что имеем дело не с блокбастерной историей, которую можно было бы изложить с помощью популярного сегодня шокового монтажа, когда все взрывается, скачет, летит в пропасть под жуткую музыку, а персонажи открывают рот на несколько секунд, чтобы уступить место друг другу.

Мы имели дело со сложным для восприятия (особенно для сегодняшнего зрителя), преимущественно архивным, материалом. Материалом по телевизионным меркам не рейтинговым, если не считать, что само слово "предатель" сегодня, к сожалению, способно ввести общество в эйфорию — ведь

предательство стало настолько повсеместным, бытовым явлением, что касается, наверное, каждого. Как бы то ни было, мы осознавали: для того, чтобы говорить со зрителем, особенно молодым, необходимо заново создавать понятийный аппарат — слишком многие еще вчера абсолютно очевидные вещи (базовые исторические знания) из массового сознания стерты.

Фильм задумывался очень давно. Он абсолютно не был привязан к текущим политическим скандалам.

Поводы для того, чтобы заняться этой темой, у меня накапливались годами. Я задумал фильм еще, когда работал корреспондентом в США, где судьба несколько раз сводила меня с осевшими там коллаборационистами или некоторыми эмигрантами, ведущими себя как коллаборационисты.

На ранних стадиях работы мы собирались обратиться к истокам этого явления, к таким каноническим предателям, как Иуда или Брут, вспомнить о Данте с его девятым кругом Ада, о князе Курбском, наверное, первом на Руси предателе. О царевиче Алексее Петровиче, о Мазепе, о многих других. Однако, потом стало очевидно, что в течение одного телевизионного часа сделать это просто невозможно, да и нельзя вываливать на неподготовленного зрителя такой массив информации.

Хотя многих интересных подробностей жаль. К примеру, известно ли вам, что само слово предательство происходит от латинского trado — передавать — и символизирует не что иное, как момент передачи Христа фарисейским стражникам в Гефсиманском саду? Жаль, что не удалось отметить очень интересную преемственность предательских поколений. Ведь каждый следующий предатель "чистит себя" под предателями прошлого.

И не случайно фигура Курбского вызывала столь искреннее сострадание у лидера кадетов, одного из инициаторов февральской революции Милюкова — абсолютного, законченного предателя. Особо подчеркну — кадета, не большевика.

Военный журналист, сопровождавший Власова на Волховском фронте, написал в своих воспоминаниях, что, якобы, Власов до перехода к врагу держал на столе переписку Грозного с Курбским. Правда или нет? Или взять, к примеру, знаменитый фильм "Иван Грозный", снятый С.Эйзенштейном по личному распоряжению Сталина — многие ли осознают, что это фильм не о русском государе, а именно о предательстве Курбского, о зарождении опричнины — как реакции на предательство? Почему эта тема показалась столь насущной, что фильм начали снимать в самый разгар войны?

Я перечислил лишь те эпизоды, которые считаю важными в идеологическом измерении. Есть масса других интересных моментов, не вошедших в фильм. Это не только откровения самих сегодняшних "власовых" (хотя, поверьте, наговорили они порядочно), но и замечательные, хлесткие выступления их оппонентов. Мне очень жаль, что мы так мало позволили сказать Дмитрию Пучкову. Это потрясающий по энергетике публицист! На мой взгляд, такие люди нужны в федеральном эфире. Впрочем, мы уже решили, что многое из "невошедшего" будем аккуратно и постепенно выкладывать в сеть. Судя по откликам, фильм попал прямо в воспаленный нерв. Но поскольку некоторые персонажи ведут себя так, будто им не хватило, мы добавим. Будет им и белка, будет и свисток.

— А почему, как считаете, такой шум вокруг именно "Биохимии предательства"? Ведь это не первый ваш фильм. Патриотический сектор интернета — если уж пользоваться быстро складывающимися, но не всегда точными определениями — с интересом смотрел и фильмы "Империя добра", "Планета Вавилон", "Мама-Америка", про Украину совместный с Меньшовым проект и так далее. А либеральный или, точнее, либерастический сектор периодически поругивал. Но вот именно "Биохимия предательства" вызвала такую поляризацию. Резкое неприятие, вплоть до личных оскорблений и столь же яростную поддержку. Почему?

— Ну есть же поговорка: "чует кошка, чье мясо съела". Хотя реакция либеральной улицы меня интересовала мало.Мы знакомы не первый день.

Мне было важнее, как фильм услышат и поймут на правом или левом флангах нашей политической поляны, поскольку либералы — всего лишь юродивые, они составляют ничтожно малую часть населения страны. Большинство же сегодня либо придерживается просоветских взглядов, либо исповедует взгляды националистические.

Тут я хотел бы сказать две вещи. Некоторые национал-демократы поспешили заявить, что наш фильм — пощечина русскому национализму и русской идее. Это, разумеется, абсолютный бред. Здоровый русский национализм, под которым я понимаю в первую очередь любовь к русскому народу, русской культуре и истинно русскую приверженность идее справедливости, способность отдать за эту идею жизнь; не имеет ничего общего с власовщиной.

Второй момент касается реакции левых. Среди них тоже слышны недовольные голоса. Не в том ключе упомянули Николая II, умолчали о Ельцине или что-нибудь еще. Ребята, очнитесь! Вам впервые в жизни прямым текстом сказали с телеэкрана, что великие достижения Советского Союза были уничтожены с помощью выкормленных капиталистическим Западом предателей. В этом смысле реакция праволибералов и леволибералов удивительно схожа.

Мне это напоминает знаете что? Вот был эмигрант Троцкий (Ленин, как все помнят, называл его иудушкой). И был эмигрант Краснов. В Гражданскую Троцкий занимался кровавым расказачиванием, о чем правдиво рассказывает шолоховский "Тихий Дон", а Краснов "рубал краснопузых". Однако после окончания гражданской два этих ненавидящих друг друга персонажа удивительным образом оказываются в одном строю. Краснов уходит под немцев еще в 1918, из-за чего от него отворачиваются даже лидеры Белого Движения, а с 1936-го года — это просто гражданин Германии. Троцкий, сидя на острове Принкипо, прямо или косвенно взаимодействует с Германией. Вышедшая в 1946-м году в США книжка "Тайная Война Против Советской России" — я держал в руках подлинник — рассказывает о встречах Седова — сына Троцкого с агентами Абвера. Сегодняшние троцкисты любят все это отрицать, но вряд ли кто-то посмеет отрицать роль Троцкого в организации антиреспубликанского мятежа в Барселоне, случившегося так вовремя и ускорившего победу фашистов в испанской гражданской войне.

Так вот сегодня мы наблюдаем нечто уже знакомое. Жаль, что о Троцком не удалось поговорить в фильме. Даст Бог, вернемся к нему еще.

— А вы вообще почему теледокументалистикой-то занялись? Ведь далеко не все тележурналисты уходят в этот сложный жанр. И что это за американская строка в биографии, когда и где вы учились, в каких американских университетах?

— Меня вот знаете, что больше всего веселит? Что наше хипстерно-айпадное поколение абсолютно не умеет пользоваться плодами информационной революции. Четыре дня секта свидетелей Навального роет сеть в поисках компромата на меня.

Ну есть же сайт www.google.com. С его помощью одним нажатием кнопки "search" каждый любопытный попадает на страницу в русской или английской Wikipedia, а далее — на мой личный сайт, где есть информация абсолютно обо всем! С картинками хорошего качества. Там есть и об американском университете тоже. И фотографии есть. Есть и рекомендательное письмо от телекомпании NBC, где я проходил практику. Какой в этом секрет?

Есть такой термин — курсы повышения квалификации. Вряд ли кто-то сомневается в том, что информационно-пропагандистская работа на Западе, особенно по отношению к России, ведется на высоком уровне. Так это?

Можем ли мы достойно отвечать? Да пока не всегда, хотя успехи есть. И все же исключительно популярный во всем мире жанр политического документального кино у нас до сих пор практически отсутствует. ВГИК занимается тем, что готовит тарковских, кончаловских, да прочих феллини. Поэтому в 2010 году, вскоре после окончания совместной с В.Меньшовым работы над фильмом "Украина" (это был трудный проект — и для меня, и для Меньшова, хотя сейчас у нас очень добрые отношения), я обратился к руководству ВГТРК с просьбой разрешить мне поучиться политической документалистике у тех, кто с таким успехом использует это оружие против нас. К тому же начиналась перезагрузка и возможностью этой было грех не воспользоваться. Крайне признателен руководству нашего телеканала за реализацию этого уникального шанса. Ведь американцы — наши международные партнеры, правильно? Насколько это было уместно — судить, наверное, зрителю.

Но каждый любопытный хипстер, побывав на моем сайте, узнает, что в 2012 году созданная мною (съемки и монтаж) короткометражка взяла пять наград на крупнейшем в Северной Америке фестивале документального кино Hotdocs, проходящий под эгидой телекомпании PBS. В прошлом году она же была номинирована на премию Emmy. Хипстер может даже найти мою фотографию на церемонии вручения Emmy в 2013, а под фотографией — мои комментарии по поводу этой лицемерной, буржуазной церемонии, на которую, тем не менее, было любопытно посмотреть. Кстати, фотография гораздо больше подходит для производства фотожаб, чем то, что используется сейчас.

— А вот как раз о блогосферных претензиях. Кстати, не столько к фильму, сколько именно к вам — авторам, по принципу — что вы им верите, это ж подлизы Путина, а еще автор — гад. Так вот про гада. Родителей ваших тоже вспомнили. Вы же из Екатеринбурга, особенно усердствует уральский блогосвет, ну или блоготьма. Готовы рассказать про отца-депутата?

— Ну отца-депутата не первый раз вспоминают. Тут все просто.

Во-первых, отец ушел из политики, когда мне было 19 лет. Точнее сказать, его выдавили из политики — политики, в сущности, местечковой. Он был всего лишь депутатом районной, а потом — городской думы. Выдавила его примерно та же шайка, что сейчас управляет Екатеринбургом. Барыги. Торгаши. Отец всегда бился за правду, поэтому и семье нашей доставалось рикошетом изрядно. На эту тему распространяться не буду, поскольку в этой борьбе семья пострадала очень сильно.

Но главное, все-таки для меня, что отец — это в первую очередь не депутат гордумы, а инженер летных испытаний ракетного комплекса С300В. Я им горжусь. У него такой налет часов испытательных, что даже пенсия таким как он начисляется по очень короткому федеральному списку. Причем и без того скромные пенсии для этой категории специалистов, как и для летчиков-испытателей, наши либералы в правительстве постоянно порываются сократить или отменить. В общем, к либералам у меня личный счет. Как и у большинства моих соотечественников.

— А тогда давайте уж из первых уст узнаем биографические данные. Где родился, учился, работал.

— Да не врет Википедия-то. К тому же, ну, с вами-то мы знакомы прекрасно и без нее.

Но формально — да, 16 марта 80-го родился. Екатеринбург. Работал в местных телекомпаниях, дольше всего — на Областном Телевидении, где вел программу "Накануне", ставшую своеобразной телепредтечей российского информационно-аналитического агентства "Накануне.ру". Этим тоже очень горжусь. Уже почти 15 лет мы — коллектив единомышленников, пусть и разбросанных по свету. Некоторые называют нас сектой патриотов, кто-то обзывает сталинистами. Не думаю, что этим можно обидеть.

Да и дальше все тоже согласно Википедии — с 2000 года работаю на канале "Россия". Корреспондент, специальный корреспондент, заведующий бюро в США, ведущий вечернего выпуска, теперь вот занимаюсь по большей части документалистикой.

— Еще один вопрос биографический. Цитировать не хочу, найти в сети не проблема, просто расскажите, что за командировка была в Чечню, когда, какая трагедия там случилась, сами расскажите.

— Это тоже вопрос, который обязательно должен был возникнуть. Я очень долго воздерживался от любых комментариев. Но сейчас обстоятельства вынуждают молчание нарушить, как бы ни было тяжело.

Я буду говорить максимально подробно. Все, что помню. А помню, разумеется, не все. В 1999-2000 году телепрограмма "Накануне" только начиналась, а я в тот момент проходил военные сборы на полигоне 32-го военного городка. (Да, воинское звание, если кому интересно — лейтенант запаса, хотя с полигона мне часто приходилось отпрашиваться в увольнительную, чтобы вести эфир).

Какое это было время, думаю, все помнят. Из Чечни постоянно приходили сводки погибших, местных ребят, многим из которых было лет столько же, сколько и мне. В каждой программе мы показывали эти списки — перед финальными титрами. И в какой-то момент смотреть на годы жизни, практически совпадающие с моими, стало совсем тяжело. Поэтому когда группа знакомых журналистов — тогда таких групп было много — предложила мне принять участие в поездке по Чечне и Дагестану, я, в общем, не очень долго думал. Возможно, стоило подумать подольше.

Грозный был лишь заключительным пунктом нашего путешествия. Мы появились там в начале августа, за несколько дней до очередной годовщины взятия города боевиками. К несчастью, именно эта часть поездки была согласована хуже всего. Впрочем, на фоне общей неразберихи в этом не было ничего странного. Мы побывали в расположении 22 бригады Внутренних Войск, Нижнетагильского и еще нескольких ОМОНов, а в заключительный день должны были навестить бойцов Свердловского УВДТ (милиция на транспорте). Постоянно шли сообщения о возможности провокаций и штурма. После 96-го года к ним относились абсолютно серьезно.

Как нам сообщили, 6-7 августа в городе был введен запрет на любые перемещения колонн. Мы тем не менее, отправились, если не ошибаюсь, в Старопромысловский район.

В тот момент я был, конечно, неопытным, не фронтовым журналистом. Моей специализацией была экономика. И как раз с того момента я привык за каждым событием искать и находить экономическую подоплеку. Я твердо усвоил истину — за каждой войной, революцией, переворотом всегда есть явный или неявный экономический интерес. На протяжении всей поездки нам приходилось слышать о трех видах бизнеса, процветавших в освобожденном Грозном.

Это спекуляции с гуманитарной помощью на местных рынках, производство самопального бензина и торговля заложниками.

Проявленный интерес к первому виду бизнеса тоже едва не закончился трагически. В сопровождении всего двух бойцов мы отправились поснимать местный рынок. Рынки вообще тогда были крайне опасным местом. Стоило бойцам слишком далеко углубиться в толпу гражданских, как мог прозвучать выстрел, а когда люди разбегались, разобраться, кто стрелял в затылок или в спину, уже было просто невозможно, на земле оставалось лишь бездыханное тело. В общем, и на рынок, по совести говоря, соваться тоже не стоило бы. Уже собирались уходить, как вдруг из нескольких появившихся из ниоткуда машин, выскочило человек 10-15 в зеленых повязках, с автоматами наперевес. То ли боевики, то ли местные силовики. Что это было за подразделение, никто не понимал. В городе тогда случались перестрелки даже между относившимися к разным тейпам ДПС и ППС. Рынок начал пустеть. В тот момент мы записывали интервью со встретившимся нам там представителем "грозненского уголовного розыска", но как только площадь оцепили, и уголовный розыск моментально испарился.

К нам подошел человек с "калашом" наперевес и потребовал объяснений. Что снимаем, кто такие, зачем и почему. Требовал отдать кассету. Каким-то образом ОМОНовцам эту ситуацию удалось разрулить, и зеленые повязки, погрузившись в свои машины, удалились. Запомнилось то, что были они, кажется, в НАТОвском камуфляже, а на заднем стекле у "бригадира" вместо тонировки висело полотенце с американским флагом.

Возможно, в тот момент и начались мои с Америкой "романтические" отношения.

То, что произошло потом, я помню намного хуже, но вкратце фабула такова. В домах многих боевиков были оборудованы пыточные и подвалы для содержания заложников. Работорговля в городе и во всей "независимой" республике тогда процветала. Дорогу на Грузию строили именно такие заложники.

Мы видели несколько таких помещений, хотя кроме двух-трех железных колец, забетонированных в стену, никаких явных доказательств запечатлеть не сумели. В нашей конечной точке, расположении СУВДТ, мы говорили об этом с командиром отряда. Насколько я помню, информацию о зинданах и подвалах нам подтвердили. Мы посетили дом одного местного жителя, во дворе у которого такой зиндан находился — правда, прикрытый стальными листами.

Поскольку снять это ни под каким предлогом не удавалось, я спрашивал — есть ли еще примеры. Выяснилось, что есть.

Мне трудно сказать, как возникла идея записать стендап в зиндане, но, конечно, это была моя идея. Я один несу за это ответственность. Впрочем, сперва эта идея не показалась никому из сопровождающих странной, я не спрыгнул, а спустился вниз, а мой оператор наверху приготовил камеру. Как покажет проведенное потом расследование, на дне находился газ неизвестного происхождения. Насколько мне известно, это был не метан. Дальнейшие события знаю лишь в пересказе своих товарищей, потому что в сознание я пришел только сутки спустя. Мне на помощь бросился командир отряда. Через секунду потерял сознание и он. Следом прыгнул еще один боец и тоже потерял сознание. Стало ясно, что нужны спасательные средства и срочно. Однако выяснилось, что щит с инструментами и веревками — на замке, а ключа от замка нет. Не хочу употреблять слово паника, ее, наверное, не было, но было ясно, что счет идет на секунды и что-то необходимо делать. Решения не было. И тут надо сказать то, о чем я 14 лет старался молчать. Потому что говорить об этом очень тяжело, и разговор этот делает больно всем. Мою 19-летнюю тогда жизнь, в тот день, 7 августа 2000-го года спасли журналист Олег Мурашов и оператор Олег Мещерягин (в прошлом военный). Один из них, обмотавшись ремнями, спустился в зиндан и умудрился зацепить меня петлей из почтовой бечевки (шрам от нее я носил на спине еще несколько лет, уже работая в Москве), второй держал первого на брючном ремне. Точно так же из ямы были извлечены и милиционеры. Это сделали Олег Мурашов и Олег Мещерягин. Командиру отряда спасти жизнь не удалось. Остальных отправили в госпиталь на Ханкалу.

При этом, кажется, начинался обстрел, так что стендап тот оказался во всех смыслах проклятым. Я был выведен из комы в реанимационном отделении моздокского госпиталя. Через некоторое время врач сообщил, что в палату мне пытается дозвониться мать и мне разрешают с ней поговорить. Родители с самого начала были против поездки и ничего не знали о моей судьбе до момента, пока по центральным новостям не пошли сообщения о том, что в Грозном произошел инцидент с некоей группой журналистов.

Как бы то ни было, когда я взял трубку, оказалось, что звонят не родители. Это были коллеги — журналисты местных свердловских телеканалов. Меня вывели в прямой эфир. Это было следствие провинциальной политической грызни. Я имел счастье работать на губернаторском канале, губернатор и мэр воевали, а следовательно, мэрское телевидение не могло упустить шанс и не рассказать о том, как "журналист убил милиционера". К тому же все это совпало с надвигавшимися губернаторскими выборами. Мне задавали вопросы об обстановке в Грозном и о том, "что же произошло". Разумеется, я не мог знать, что произошло, не знал я еще и о гибели командира. Заплетающимся языком нес какую-то (как говорят очевидцы) ахинею о том, что наши войска наступают, а город находится под контролем федеральных сил. Что при этом должны были чувствовать родственники и сослуживцы погибшего, мне трудно даже представить.

И лишь спустя несколько дней в госпитале меня навестили те, кто спас мне жизнь. От них я и узнал подробности. Оба Олега просили впредь держать язык за зубами, поскольку дома история уже была превращена коллегами в трагический скандал, а у обоих — тоже семьи. Возвращение показало, что пытаться что-то кому-то объяснять уже слишком поздно. История попала в пропагандистский барабан. Чужое горе было цинично и беспощадно использовано для раскрутки скандала. Наверное, тогда я впервые осознал, что такое настоящее предательство.

Даже один из тех, кого я считал друзьями, желал мне выздоровления, а сам готовил статью для центральной газеты о том, как "журналист убил омоновца". Статья не вышла лишь потому, что ее "перебил" теракт на Пушкинской площади. Уверен, что в сознании семьи погибшего я — безусловный мерзавец, человек, чья жажда славы стоила жизни отцу, мужу, сыну. Предлагать иную версию событий, согласно которой случившееся — это трагическая случайность, а не следствие безрассудного поведения — значит вскрывать незаживающую рану. Все, что произошло — это мой крест. Но не вины, а причастности к трагедии. Трагедии, ставшей лишь маленьким звеном в огромной цепи трагедий, сотрясавших страну. По возвращении из Чечни я сделал фильм под названием "Рай Под Сенью Сабель".

Достаточно нескольких фрагментов из этого фильма, чтобы понять — за все эти годы я не отступил от сказанного тогда ни на букву.

А вот это интервью — с командиром 22 калачевской бригады Внутренних Войск Владимиром Керским, в расположении у которого мы побывали за день до трагедии, оно на самом деле очень сильно повлияло на мою жизнь. Настоятельно рекомендую к просмотру всем либерастам, отделителям Кавказа и сопливым национал-демократам, ни разу не вызжавшим за МКАД, но в первую очередь, конечно, это стоит посмотреть нормальным, переживающим за судьбу своей страны людям.

— Вернемся к "Биохимии предательства". Неожиданная, по крайней мере, для нас реакция. Из стана тех, кто считает себя русскими националистами. Известный публицисть Холмогоров обиделся на вас, потому как вы, мол, загнали его и его единомышленников в дилемму — "Можно быть либо русским дезертиром, либо нерусским патриотом". Ваш комментарий.

— Я не знаком с Холмогоровым, хотя, конечно, знаю, кто это. Мне он казался достаточно адекватным человеком. Если не ошибаюсь, он поддерживал меня во время сербской истории. И вообще у меня нет абсолютного никакой неприязни по отношению к русским националистам и русскому национализму вообще.

За либеральные реформы и разрушение СССР русский народ заплатил чудовищную, страшную цену. Тот, кто отрицает право русских говорить о об этом — не имеет сердца. Однако, пользуясь этой известной риторической фигурой, хочу продолжить: тот, кто не понимает, что либерал-национализм сегодня используется как самое эффективное средство для уничтожения страны, не имеет мозгов.

Цепочка очень простая. Либеральные реформы и приватизация—безработица—миграция—межнациональные конфликты. Мы об этом и говорим в фильме. Сегодня стоит задача — сформировать два агрессивных стада, которые сойдутся в смертельной схватке и разнесут страну на части. Недовольные нищетой и несправедливостью на Кавказе пойдут в ваххабиты, а недовольные тем же самым в центральной полосе отправятся на русские пробежки. А потом они будут убивать друг друга, а жар от этого занимающегося пожара будут загребать жирные дяди, не имеющие национальности. Ведь у капитала национальности нет.

Я видел все это на примере Югославии. Именно это я имел в виду, когда говорил о белградском Квислинге — Зоране Джинджиче 6 лет назад, в день отделения Косово. Все услышали только "про пулю", а я говорил о футбольных фанатах, праворадикалах, выступивших, как и украинский Правый Сектор сегодня тараном в руках глобальной олигархии. В ходе бульдозерной революции Джинджичем и американской агентурой в Белграде для свержения Милошевича были мобилизованы именно футбольные фанаты. Поддерживавшие Милошевича крестьяне и шахтеры до столицы добраться не смогли. Сегодня мы видим печальный итог этой победы националистов.

Поумнели все. Даже Босния вон поумнела со своей 40% безработицей. Вот только поздно пить Боржоми... Что толку громить "макдональдсы", если Косово уже оторвано от Сербии, причем вы сами приложили к этому руку? Я был в Косове осенью, во время проходивших там под диктовку США и ЕС выборов, которые должны были окончательно превратить Митровицу в гетто. Готов спорить с любым адекватным националистом. Но не о Власове и власовщине, разумеется.

Теперь об одном важном моменте. Я заметил, что ряд национал-демократов, сетевых графоманов, твиттерных воевод и просто откровенных мерзавцев пытаются эксплуатировать в своих интересах очень важные для русского и советского самосознания имена. Конкретно — имя легенды Афгана Леонида Васильевича Хабарова. Я был представлен Хабарову еще будучи 15-летним пацаном и хотя общение наше было очень коротким — я навсегда запомнил, какой это человек. Нас познакомил мой отец, он в добрых отношениях с семьей Хабарова. Хабаров — настоящий русский, советский офицер, герой, не щадивший жизни ради своей Родины — Союза Советских Социалистических Республик. Они одинаково клали свои жизни на алтарь Отечества — и наша десантура, и, например, бойцы ФСБ, погибшие при выходе из окружения в Грозном в 1996 году (я рассказывал об этом эпизоде в фильме). Мне очень горько видеть и слышать то, что происходит сейчас с самим этим человеком и вокруг его имени. Это несправедливо.

Я уверен, что произошла какая-то страшная, досадная ошибка. Хабаров еще будет нужен Родине и он, и такие как он, еще придут ей на помощь, если будет нужно, не пытаясь ни с кем сводить счеты. Лишь бы для этого ему хватило здоровья. В то же время, я абсолютно уверен, что со многими героями моего фильма, включая тех, кто пытается сейчас спекулировать на трагедии семьи Хабаровых, сам Хабаров расправился бы беспощадно.

— Знаете, какие вопросы от очень многих из тех, кто посмотрел, идут? Согласны! А что делать? Вот что мы — просто граджане России — можем сделать? Как это самое предательство изводить, противодействовать ему? Что скажете?

— Вот смотрите какая штука. Я начинаю фильм с интервью с президентом Московского Международного Университета Гавриилом Поповым. Этот человек написал книгу "Вызываю дух генерала Власова".

А теперь несколько дополнительных фактов. Московский Международный Университет был учрежден не когда-нибудь, а в августе 1991 года. Не кем-нибудь, а президентом США Д.Бушем старшим, Горбачевым и Ельциным. В этом университете постоянно читают лекции наши сертифицированные либералы: Дворкович, Прохоров и другие.

Три года назад предатель сдал американцам сеть наших разведчиков в США. Предатель сбежал в Америку не сразу. Первыми туда отправились его дочь и сын — выпускники Московского Международного Университета, "птенцы гнезда Попова". Означает ли это, что Попов причастен к этому поступку? Нет, наверное. Но вы понимаете, что я имею в виду. Необходима срочная санация системы образования. Изгнание из нее западной, диверсионной агентуры.

Это должно делаться срочно! Железной государственной рукой! То же самое должно происходить со СМИ. И то же самое — пожалуй, это самое главное — должно происходить в экономике и государственном управлении. Украинский пример показал, что главные предатели это, конечно, не "шендеровичи". Это — олигархи, а "шендеровичи" — всего лишь их мохнатая пехота. Как сказал нам генерал Леонов, кто пойдет умирать за Абрамовича или Дерипаску? Вот от того, насколько наша власть в состоянии это осознать и зависит судьба страны.

Источник

***

***

Рейтинг публикации:

35

Комментарии (2) | Распечатать

Добавить новость в: