О подготовке к войнам нового поколения в США стали думать в конце 1980-х годов

К концу 1980-х годов стало очевидно, что эпоха «холодной войны» уходит в прошлое и ей на смену следует «неопределённое будущее», чреватое новыми вызовами, требующими адекватных средств и методов для реагирования на них.

К войнам четвёртого поколения

В США наиболее продвинутые аналитики загодя инициировали обсуждение проблем будущего мироустройства и места в нём вооружённых сил, реорганизованных для своевременной реакции на различного рода «чрезвычайные ситуации». По мнению американского исследователя Лоуренса Дж. Корба, важным импульсом к дискуссии явилась статья «Изменяющееся лицо войны: в преддверии четвёртого поколения», опубликованная в октябре 1989 года в издании американской морской пехоты «Марин кор газетт».

Её авторы (известный «реформатор» Уильям Линд и три офицера морской пехоты), проанализировав характерные черты военного противоборства за несколько последних столетий, осуществили классификацию войн на три «поколения»: войны «преднаполеоновского» периода, войны периода 1805-1939 годов, войны периода c 1939 года.

Авторы обратили внимание на то, что если на втором этапе особенностью противоборства на поле боя была массовость войск и фактор позиционности, то третий этап характеризуется огневой мощью и мобильностью войск. При этом делался вывод о том, что противник терпел сокрушительное поражение тогда, когда против него применялись «стратегемы» (уловки, находки) следующего поколения войн, как, например, это было с разгромом французами пруссаков под Йеной (1806 г.) и германцами французских войск в 1940 году.

Теперь же, полагали авторы, отчётливо проявились признаки войн следующего, четвёртого поколения:

• неопределённость состояния войны и мира;
• «размытость» условий вступления сторон в фазу противоборства на поле боя;
• нелинейность столкновений;
• нечёткость полей битв и фронтов;
• охват боевыми действиями территорий противников одновременно на всю глубину;
• стирание различий между фронтом и тылом;
• участие в противоборстве одновременно «военных» и «гражданских» структур.

С этими отличительными чертами войн будущего в принципе было согласно большинство американских специалистов. В связи с чем и было инициировано рассмотрение предложений относительно путей реформирования военной машины США, базируясь на исходных посылках подготовки к войнам четвёртого поколения.

В тот период вниманию общественности и властных структур было предложено достаточно много различных проектов реорганизации как со стороны властных структур, так и независимых «реформаторов»: от чисто «косметических» до крайне «радикальных». В начале же января 1991 года в конгресс был официально направлен проект реорганизации вооружённых сил под требования новой эпохи («Базовые силы», подготовленный председателем комитета начальников штабов Колином Пауэллом и офицерами его объединённого штаба, одобренный администрацией Белого дома.

Предвидение генерала Пауэлла

Генерал Пауэлл, в конце 1980-х годов занимая должность советника президента США Р. Рейгана по вопросам национальной безопасности, уже тогда предвидел, что с грядущим резким потеплением международной обстановки с неизбежностью встанет вопрос о сокращении национальных вооружённых сил. К реагированию на такой поворот событий надо было готовиться заранее. Поэтому он подготовил тезисы предложений о реформировании военной машины страны.

Пауэлл был согласен с тем, что вооружённые силы размеров периода «холодной войны» теперь не будут востребованы. При этом «смотрящий за горизонт» генерал считал неприемлемым превращение вооружённых сил лишь в инструмент «миротворчества», в нечто типа «армии спасения».

Пауэлл учитывал и факт превалирования в конгрессе демократов, которые резко критиковали безудержное наращивание рейгановской администрацией военного потенциала, что с неизбежностью должно привести к выдвижению различных, в том числе «радикальных», планов сокращения вооружённых сил.

Консервативно же настроенные гражданские начальники Пауэлла – такие, как министр обороны Дик Чейни, его заместитель Пол Вулфивиц, советник президента по вопросам национальной безопасности Брент Скоукрофт, не были склонны доверять прогнозам относительно резкого снижения угрозы для США в ближайшей перспективе и ориентировали Пауэлла на сокращения военного бюджета не более чем на 10 процентов в течение 1990–1995 годов.

Генерал в угоду своим «боссам» представил график сокращений на 5 процентов каждый год в этот же временной интервал. В соответствии с данным планом предусматривалось сократить личный состав вооружённых сил с 3,3 млн. военнослужащих (2,1 млн. – в регулярных войсках и 1,2 млн. – в национальной гвардии и резерве) до 2,5 млн. (1,6 – регулярные войска и 0,9 – нацгвардия и резерв). Это должно было превратить вооружённые силы страны в «базовые силы», представляющие собой уменьшенную копию вооружённых сил времён «холодной войны» и, главное, без проведения каких-либо кардинальных и «болезненных» преобразований.

Разработанный Пауэллом по указанию его начальников проект подразумевал обладание вооружёнными силами способностью ведения военных действий без опоры на союзников с противником в лице государств, которые теперь стали обозначаться термином «страны-изгои».

Эта концепция предусматривала возможность участия Соединённых Штатов в двух крупных региональных конфликтах, происходящих одновременно (чуть позже – «почти одновременно»). При этом предполагалось, что для достижения победы в кризисных регионах – таких, например, как Корейский полуостров или зона Персидского залива, будет достаточно группировок по 400 тыс. военнослужащих в каждой, даже если на помощь не придут союзники.

К тому же Пауэллом и его командой было выдвинуто жёсткое положение, в соответствии с которым войска могут быть привлечены к боевым действиям только тогда, когда, во-первых, политические цели ясны и безупречны, во-вторых, руководство страны готово применить вооружённые силы быстро и решительно и, в третьих, войска должны быть выведены из зоны боевых действий немедленно после достижения поставленной перед ними цели.

Данное положение обусловливалось неоднократными провалами американских вооружённых сил, как, например, во Вьетнаме (1962–1972 гг.) или Ливане (1982–1983 гг.), где изначально не были ясны цели политического руководства и перед войсками не были поставлены чёткие задачи. Это положение позже обрекло форму так называемой доктрины Пауэлла.

Проект реорганизации вооружённых сил, разработанный генералом Пауэллом, к удовлетворению военно-промышленного комплекса не предусматривал отказа от создания и модернизации ключевых проектов вооружений и военной техники.

Для сухопутных войск – это ударные и разведывательные вертолёты «Команч»; для ВВС – истребитель F-22, изготовленный по технологии «стелс»; для ВМС – многоцелевой тактический самолёт F/A-18E/F, а также авианосцы и эсминцы новых проектов CVN-72 и DDG-51, соответственно.

Между тем было очевидно, что эти дорогостоящие проекты явно излишни в условиях роспуска Варшавского Договора и дезорганизации СССР. Да к тому же из-за их дороговизны не было возможности при заложенных сокращениях на закупки (на 25 процентов) менять вооружения по принципу «один на один».

И министры бывают бессильны

Победа США в войне в зоне Персидского залива (1991 г.) над относительно слабым противником в лице саддамовского Ирака, по мнению многих американских специалистов, поставила крест на планах тех «реформаторов», которые хотели реальных преобразований военной машины США. Доминировали громогласные заявления консерваторов, воспевавших успех военной реформы республиканской администрации Буша-старшего.

Но победа в арабских песках не принесла ожидавшихся дивидендов республиканцам, которых их оппоненты обвинили в «непродуманных и баснословных тратах денежных средств на военные нужды» и вообще «неумении экономить». Вследствие этих и, разумеется, комплекса других причин республиканцев ждал проигрыш на очередных президентских выборах.

Выдвинутый демократом Биллом Клинтоном на пост министра обороны Лес Эспин предложил свой проект преобразований в военной сфере. Занимая пост председателя комитета по делам вооружённых сил в палате представителей ещё при бушевской администрации, Эспин нещадно критиковал республиканцев за половинчатость их шагов.

Квинтэссенцией предложенного им проекта, получившего название «Обзор снизу доверху» (или, официально, «Обзор состояния и развития ВС США на перспективу»), являлась мысль о том, что, если американское руководство реально планирует получить выгоду от потраченных на противоборство с СССР более чем 10 трлн. долларов, ему следует немедленно заняться кардинальными преобразованиями в вооружённых силах.

В соответствии с его проектом, представленным в начале 1992 года, следовало сформировать совершенно иные вооружённые силы, сэкономив в период 1993-1997 финансовых годов громадную сумму в 231 млрд. долларов. Проект был одобрен.

Эспин, а вскоре сменивший его на посту министра Уильям Перри рьяно взялись за дело, однако мало преуспели. Дело в том, что генерал Пауэлл продолжал оставаться в должности председателя комитета начальников штабов и любыми способами при поддержке своих сторонников «торпедировал» инициативы Эспина-Перри.

Президент же Клинтон, потерявший авторитет среди военной верхушки из-за своей позиции по навязыванию разрешения для геев служить в вооружённых силах, просто устранился от помощи министру обороны в «проталкивании» его проекта, встреченного генералами в штыки.

Корректировка планов Перри пришлось пойти на существенную корректировку изначально амбициозного проекта. Прежде всего было восстановлено положение о необходимости сохранения такой численности вооружённых сил, которая позволила бы США участвовать одновременно в двух крупных региональных конфликтах.

В составе военно-морских сил было решено оставить 12 авианосных ударных групп, которые были у ВМС и во время «холодной войны». Из ВВС «изымались» порядка 200 тактических истребителей, но «добавлялось» такое же количество стратегических бомбардировщиков, нацеленных на выполнение тактических задач.

В сухопутных войсках сокращались две дивизии, но количество сухопутных соединений в национальной гвардии и резерве оставалось на уровне периода «холодной войны». Морская же пехота даже усиливалась за счёт формирования ещё одной экспедиционной дивизии.

Проектом не затрагивались реликты «холодной войны» - такие, как подводные лодки «Сивулф», ракеты «Трайдент-2», истребители F-22, спутниковые системы связи «Милстар»... Более того, клинтоновская администрация согласилась на продолжение разработки и поставок для нужд морской пехоты конвертопланов V-22 «Оспри», которые пытался аннулировать ещё министр Чейни из предыдущей республиканской администрации. Личный состав вооружённых сил сокращался минимально – на 8 процентов до 2,3 млн. человек, а оборонные расходы приблизительно на 9 процентов в период 1994–1998 финансовых годов. Расходы на приобретение новых вооружений оставались на прежнем уровне.

Проект Эспина не удовлетворял никого: ни консерваторов, ни либералов. Консерваторы утверждали, что из-за сокращения оборонных расходов будет невозможно вести две войны масштаба театра войны. Они были недовольны и стремлением клинтоновской администрации сконцентрироваться на подготовке войск к «операциям ниже уровня войны» – таким, какие были проведены на Гаити или в Боснии.

Либералы выражали недовольство тем, что Клинтон «слишком мало» урезал оборонную программу бушевской администрации и, более того, вообще частично восстановил изначально сокращённые по его же инициативе «оборонные фонды», пойдя на поводу контролируемого республиканцами конгресса. Действительно, из планировавшихся Клинтоном сокращений оборонного бюджета на 127 млрд. долларов реально было «изъято» только 27.

«Реформаторы» – сторонники кардинальных преобразований в военной сфере – вообще констатировали факт «неготовности вооружённых сил США к ведению войн четвёртого поколения». В качестве аргумента они приводили операцию в Сомали в 1993 году, начатую как «гуманитарная миссия», но затем превратившуюся в реальное военное противоборство «следующего поколения». К нему американские войска оказались абсолютно не готовы и потерпели явный провал, потеряв убитыми 18 человек и два вертолёта.

За дело берётся конгресс

Конгресс США оценил частично реализованные проекты реформирования военной машины страны как «не полностью отвечающие, требованиям новой эпохи», и обязал Пентагон подготовить новый документ, получивший название «Всесторонний (четырехлётний) обзор состояния и перспектив развития вооружённых сил», а параллельно сформировал комиссию национальной обороны практически с аналогичными задачами.

Забегая вперед, отметим тот факт, что ни пентагоновский, ни конгрессовский проекты так и не стали прорывом в деле реформирования вооружённых сил США. Пентагоновский вариант подтвердил приверженность сценарию двух войн, оставив таким образом в неизменном состоянии структуру войск, планы их модернизации (реструктуризации) и вопросы готовности.

Чувствовалось, что преемник Перри на посту министра обороны в клинтоновской администрации Уильям Коэн (в прошлом сенатор от республиканцев) не был склонен, как и президент Клинтон, вступать в противоборство с генералитетом и конгрессменами-консерваторами.

В проекте вместе с тем остался тезис и о том, что войска должны готовиться к участию в конфликтах типа боснийского или гаитянского. Далее в проекте постулировался тезис о том, что США должны поддерживать «стратегическое сдерживание» на уровне 7 тыс. ядерных боеголовок до ратификации Россией Договора СНВ-2, а затем уменьшить их количество до 3,5 тысячи.

И, наконец, якобы исходя из «угроз неопределённого будущего», обосновывалась необходимость модернизации вооружений.

Правда, видимо, в угоду либералам в пентагоновском варианте предлагались и некоторые косметические сокращения личного состава и техники. Так, планировалось сократить регулярные войска на 4 процента, или на 60 тыс. человек, резервистов – на 6 процентов, гражданских служащих – на 11 процентов. В проекте предлагалось уменьшить на 25 процентов запланированные ранее закупки F-22, F/A-18E/F и V-22.

Проект комиссии конгресса был более «радикальным». Во-первых, отмечалось, что концепция двух войн регионального масштаба представляет собой «кальку стратегии времён «холодной войны» и обязывает содержать на «передовой линии» избыточные группировки войск.

Во-вторых, проект комиссии критиковал Пентагон за то, что слишком много средств тратится на «вчерашние» вооружения типа танков М1А1 «Абрамс» и авианосцев типа «Нимиц».

В-третьих, Пентагон подвергся критике за отсутствие каких-либо концепций превращения национальных вооружённых сил в «полностью мобильные» войска, а также за недостаточное внимание к беспилотным летательным аппаратам и «опережающим время» разработкам разведывательных и коммуникационных систем.

В-четвёртых, как резюме, проект комиссии настоятельно рекомендовал администрации Клинтона увеличить ежегодные ассигнования на 5—10 млрд. долларов для финансирования исследований в областях разведки, военного космоса, разработки концепции «Бой в городе», на проведение «объединённых» (межвидовых) экспериментов и так называемых информационных операций. Это должно было «трансформировать американскую военную машину в силы ХХI века».

Однако генералитет категорически отказался поддержать конгрессовский проект преобразований, в чём его поддержал министр Коэн.

Неудача Рамсфелда

В период очередной президентской кампании в США в конце 1999 года республиканцы выдвинули три тезиса жёсткой критики прежних проектов реформирования национальных вооружённых сил.

Во-первых, подчеркивали республиканцы, Клинтон и его команда серьёзно недофинансировали нужды обороны, что якобы напоминает ситуацию в стране в конце 1930-х годов, приведшую к «катастрофе Пёрл-Харбора».

Во-вторых, демократы якобы настолько «разбалансировали вооружённые силы», навязывая им всякого рода «гуманитарные» и «стабилизационные» операции, что военная машина страны оказалась не готова к ведению «нормальной войны» крупного масштаба в таких кризисных регионах мира, как Персидский залив или Корейский полуостров.

И, в-третьих, по мнению республиканцев, администрация Клинтона не смогла воспользоваться очевидными преимуществами «революции в военном деле» для трансформации вооружённых сил в «мобильные и гибкие войска».

Эти три тезиса кандидат в президенты от республиканской партии Джордж Буш-младший озвучил в своей главной программной речи в декабре 1999 года. Исправить «катастрофическое положение» Буш обещал прежде всего путём увеличения ассигнований на подготовку войск к боевым действиям, а не к «операциям ниже уровня войны».

Он также обязался кардинально «трансформировать» военную машину страны – даже если придётся «перескочить через поколения технологий».

При этом под термин «трансформация» был подведён весьма существенный контекст. Это «процесс, формируемый изменяющейся природой вооружённой борьбы, усиливающимся взаимодействием отдельных составляющих вооружённых сил через новые комбинации концепций, боевых возможностей, людей и организаций, которые используют национальные преимущества и защищают страну от асимметричных угроз для сохранения стратегического положения Соединённых Штатов, которое помогает укреплять мир и поддерживать необходимую стабильность».

Республиканцы предлагали увеличить оборонные траты в течение 10 лет только на 45 млрд. долларов, тогда как их конкуренты-демократы в борьбе за Белый дом предлагали на тот же период 80 миллиардов. Видимо, не в последнюю очередь эти аргументы способствовали тому, что республиканцы с триумфом въехали в Белый дом.

Для руководства реализацией амбициозных планов трансформации вооружённых сил США республиканская верхушка подобрала соответствующую кандидатуру – Дональда Рамсфелда, имевшего богатый опыт руководителя ещё с тех времён, когда он возглавлял военное ведомство в фордовской администрации в 1970-е годы, руководил аппаратом Белого дома и был представителем США в НАТО. Рамсфелд имел репутацию и успешного менеджера, выведя возглавляемые им корпорации в число процветающих. Казалось, лучшей кандидатуры на пост министра обороны не найти.

Между тем, опять забегая вперёд, отметим, что результаты деятельности Рамсфелда отнюдь не превзошли своей эффективностью то, что «сотворили» его предшественники. Неудачи Дональда Рамсфелда были обусловлены следующими обстоятельствами.

Во-первых, объективно министр оказался в затруднительном положении, взяв на себя миссию кардинальной перестройки работы военного ведомства в период всеобщей эйфории от осознания американским истеблишментом и общественностью статуса своей страны как «единственной оставшейся в мире сверхдержавы». В этих условиях ему было чрезвычайно трудно найти сторонников кардинальной трансформации вооружённых сил.

Во-вторых, авторитарный стиль его руководства явно не подходил для решения такой амбициозной задачи, как «трансформация военной машины страны», требующей, как пишет американский эксперт Л. Корб, «наличия определённой гибкости и умения ладить с сильными мира сего для слома сопротивления самой мощной бюрократии мира». Возглавив военное ведомство в январе 2001 года, Рамсфелд тут же испортил отношения с американским генералитетом, гражданскими служащими, высшими представителями военно-промышленного комплекса и, что самое главное, с теми членами Конгресса из обеих палат, от которых зависело успешное продвижение реформаторских идей.

Выступая 10 сентября 2001 года, то есть за день до мегатерактов в Нью-Йорке, Рамсфелд сделал шокировавшее всех заявление: «Наш главный противник здесь, внутри нашего дома. Это – пентагоновская бюрократия!».

В-третьих, Рамсфелд пытался форсировать события, стараясь трансформировать вооружённые силы в самые сжатые сроки, невольно нанося, как говорили его недоброжелатели, непоправимый ущерб военной промышленности. В первые восемь месяцев работы Рамсфелда в Пентагоне по его инициативе было сформировано более дюжины рабочих групп, которые занялись тем, что обосновывали необходимость сокращения ассигнований практически на все оборонные программы...

В итоге к 2005 году оборонный бюджет страны вырос на 40 процентов, не считая траты на войны в Афганистане и Ираке. Таким образом, инициативы республиканцев по жёсткой экономии средств и их целенаправленному использованию на нужды «трансформации» по существу провалились, а военно-промышленный комплекс продолжил массовые поставки в войска вооружений эпохи «холодной войны».

Ни президент, ни его окружение не выступили в защиту Рамсфелда, который в конце 2006 года был вынужден подать в отставку.

Роберт Гейтс – «министр без «амбиций»

Перед новым главой военного ведомства США, в прошлом директором ЦРУ, Робертом Гейтсом была поставлена менее амбициозная задача, сводившаяся к экономии оборонных расходов на фоне «успешного завершения военных миссий в Афганистане и Ираке». За два оставшихся до избрания нового президента года министр Гейтс проявил себя как тонкий дипломат, наладив конструктивные отношения как с законодателями, так и представителями военно-промышленного комплекса, но при этом фактически не затронув ни одной «болевой точки» заметно сбавившего темпы процесса реформирования вооружённых сил.

Такая позиция неамбициозного министра, представителя Республиканской партии, явно пришлась по душе новой демократической администрации, и Обама предложил Гейтсу продолжить начатый им «сбалансированный курс» экономии оборонных трат при условии обеспечения, наконец, перелома ситуации в Афганистане и Ираке.

При новом министре были опубликованы либо разработаны следующие важные документы, непосредственно касавшиеся национального военного строительства: «Стратегия национальной безопасности» (2010 г.), «Всесторонний обзор состояния и перспектив развития ВС США» (2010 г.), «Национальная военная стратегия» (2011 г.) и документ с красноречивым названием «Удерживая глобальное американское лидерство. Приоритеты военного строительства в XXI веке», который увидел свет в 2012 году.

В этих документах наряду с первостепенной нейтрализацией угроз для США, исходящих из космоса и киберпространства, «превращающихся в новые среды военного противоборства», подчеркивалась и ставшая традиционной задача поддержания готовности войск к достижению победы над «региональным агрессором, военный потенциал которого может быть таким же мощным, как у Ирана или Северной Кореи» (вспомним концепцию двух войн регионального масштаба).

На этом Гейтс посчитал свою миссию выполненной и попросился в отставку. По образному выражению президента Обамы, «министр Гейтс, успешно наведя мосты между двумя администрациями, с честью выполнил поставленную перед ним задачу».

Главное – экономия средств

Назначенный 1 июля 2011 года новый министр, в прошлом также возглавлявший ЦРУ, Леон Панетта был из среды Демократической партии и прославился тем, что лично руководил операцией, приведшей, по официальной версии, к смерти Усамы бен Ладена.

Как человеку, хорошо разбиравшемуся в бюджетных вопросах, президент Обама поручил ему «первостепенную задачу» – обеспечить масштабное сокращение военных расходов на 400 миллиардов долларов за 12 лет. При этом считалось априори само собой разумеющимся, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе (2015–2030 гг.) оперативные возможности американских вооружённых сил за счёт их высвобождения и даже некоторого наращивания должны остаться достаточными для разгрома любого регионального агрессора.

Вместе с тем, делая упор на резкое увеличение ассигнований на силы специальных операций при общем уменьшении военного бюджета, в последних пентагоновских документах подчёркивалась необходимость отказа в дальнейшем от ведения американскими войсками длительных по времени операций, требующих расходования значительных финансовых средств и чреватых большими потерями как среди военнослужащих, так и гражданских лиц. Предлагалось также более широко привлекать союзников и партнёров, вовлекая их в коалиционные действия, в том числе за счёт формирования «коалиций по желанию».

Однако Панетта, несмотря на возлагавшиеся на него надежды, не сумел довести поставленную перед ним задачу до конца, и в феврале 2013 года был заменён на представителя Республиканской партии - сенатора от штата Небраска Чарльза (Чака) Хейгела.

Новый министр, имевший боевой опыт во время службы во Вьетнаме в 1967–1968 годах, награждённый боевыми медалями и имеющий два ранения, удовлетворял требованиям демократической администрации не только тем, что своим назначением на важный пост потенциально мог смягчать противодействие реформаторскому курсу Обамы со стороны влиятельных республиканцев-консерваторов.

Важно было и то, что он полностью разделял позицию своего нового босса в отношении приоритетов оборонной политики, в первую очередь относительно экономии средств и организации беспроблемного вывода американских войск из Афганистана в обозначенные временные рамки (до конца 2014 года).

Несмотря на определённое негативное отношение к нему со стороны произраильского лобби в связи со стремлением кандидата в министры соблюдать баланс интересов США на Ближнем Востоке, в целом позиция Хейгела в отношении необходимости выполнения соглашения СНВ-3, продолжения разработки и размещения по всему миру систем ПРО и другим аспектам американской военной стратегии нашла поддержку в конгрессе, и его кандидатура была утверждена.

Но на плечи вновь назначенного министра неожиданно свалилась ранее не планировавшаяся миссия по «изначально нежелательному» вовлечению вооружённых сил США в события, связанные с разразившимся в начале 2011 года кризисом на Ближнем Востоке. Не являющийся жёстким сторонником прямого участия американских военных в очередном Вьетнаме, Хейгел всё же был вынужден придерживаться общих установок американского руководства на «подчинение развития ситуации своему контролю», в том числе, при необходимости, и с применением военной силы.

Будет ли министр Хейгел в состоянии успешно решить поставленные перед ним задачи, покажет время. Однако уже сегодня есть основания констатировать, что ожидания реформаторов в отношении кардинальных преобразований военной машины США в ближайшей перспективе не оправдаются.

Прежде всего для успешного осуществления любой реформы помимо чётко продуманной и всесторонне обоснованной концепции нужны избыточные средства, которых вряд ли будет достаточно в условиях взятого нынешней американской администрацией курса на всемерную экономию и урезание военного бюджета.

И тем не менее реальные преобразования в области обороны всё же ждут вооружённые силы США как следствие завершения военной кампании в Афганистане. Однако, видимо, уже при следующей президентской администрации, хотя теоретическая и документальная подготовка в этом направлении уже началась.