Экстренные кадровые меры главы Кабинета министров Турции Реджепа Эрдогана и перетряска состава правительства после декабрьскогокоррупционного скандала хотя и позволили стабилизировать ситуацию, но снять противоречия, подтачивающие общественно-политическую систему страны, они не могли. Одно из этих противоречий связано с втягиванием Турции в так называемую ловушку для стран со средним уровнем дохода (middle-income trap), другое вызвано растущими диспропорциями во внешнеэкономических связях в результате определённой переориентации курса Эрдогана с европейского на ближневосточное направление.
Механизм «ловушки» прост: ещё недавно высокие темпы роста национальной экономики замедляются до уровня развитых государств Запада, в то время как по показателям технологического развития и доходам населения, численность которого достигла 75 миллионов человек, страна значительно отстаёт. Прежде ежегодный рост экономики Турции на уровне, близком к двузначным цифрам в процентном выражении, сглаживал многие внутренние проблемы. Сейчас замедление роста не может эти проблемы не обострять.
Сформировавшийся в стране многочисленный городской средний класс начинает всё решительнее заявлять о своих социально-политических правах. Именно в недрах этого класса нарастает сегодня в Турции наибольшее неприятие курса правящей Партии справедливости и развития (ПСР) и её бессменного лидера Эрдогана. У Турции есть свои «сердитые горожане», которые не приемлют авторитарный стиль действующего премьера. Объявленные им реформы значительная часть среднего класса ассоциирует с попытками команды Эрдогана закрепить свою власть навсегда. Немалую роль в росте таких настроений играет взятый ПСР курс на дальнейшую исламизацию общественных и государственных институтов.
По прогнозам экспертов, которые делались некоторое время назад, для одной из крупнейших экономик азиатского мира «ловушка» окончательно захлопнется на рубеже 2010-х и 2020-х годов. Теперь этот прогноз нуждается в уточнении. Время наступления критического разрыва между реальными доходами граждан Турции и их возросшими притязаниями сдвигается ближе к середине второго десятилетия текущего века. И, если верить оценкам американского разведывательно-аналитического центра STRATFOR, в 2014 году одним из главных факторов в международных отношениях станут события, вызванные экономическим стрессом и политическими брожениями в Турции…
Острота проявлений гражданского протеста в Турции говорит о том, что впредь любой коррупционный или иной резонансный скандал, затрагивающий власть, будет неминуемо сопровождаться экономическими потерями для страны. За каждой полосой внутриполитических волнений следует заметное падение экономических индексов и отток зарубежных инвестиций. Всё это, в свою очередь, оборачивается политическими издержками в отношениях Турции со странами Запада, что подталкивает её ко всё более заметной переориентации на Восток. К примеру, турецкий экспорт в арабские страны в 2010-2012 годах вырос на 57%.
В то же время рост экономических связей с ближневосточными партнёрами означает для Турции не только увеличение доходов от торговли и дополнительные инвестиции, но и идеологическую экспансию. Идеи исламизации турецкого общества имеют немалую подпитку извне. Появилось даже такое понятие, как «зелёные деньги». В Турцию они идут главным образом из стран Персидского залива, в первую очередь из Саудовской Аравии. При этом источники и сферы вложений «зелёных денег» в турецкую экономику остаются непрозрачными. По мнению некоторых американских аналитиков, после событий 11 сентября 2001 года саудиты направили в турецкую экономику миллиарды долларов неофициальных инвестиций. В последующем часть этих денег, выведенных из американских банков и фондов в экстренном порядке, осталась в экономике соседней страны. В настоящее время объём «зелёных денег» в Турции оценивается в диапазоне от 6 до 12 млрд. долларов.
В соответствии с Программой развития экспорта Турции на период до 2023 года (принята в июне 2012 года) предусмотрены вхождение страны к 2023 году в десятку крупнейших экономик мира, рост экспорта до $500 млрд. и увеличение доли Турции в мировом экспорте с нынешних менее 1% до 1,46%. С этой целью планируется ежегодный рост экспорта на 11,7%. При этом в 2012 году было отмечено уменьшение объёма прямых иностранных инвестиций в турецкую экономику, их сумма снизилась на 22,8% по сравнению с 2011 годом, составив $12,4 млрд. Характерно, что объём инвестиций в Турцию из стран ЕС по итогам 2012 года уменьшился на 37%, в то время как данный показатель из стран Азии вырос на 103 %. Можно предположить, что окончательные экономические результаты 2013 года ещё больше закрепят тенденцию падения инвестиций в турецкую экономику с Запада и их рост с Востока.
Вероятно, основной трудностью для турецкого руководства становится то, что страна не может бесконечно долго оставаться в положении исключительно бенефициария, пользующегося выгодами своего геополитического положения на стыке Европы и Азии. Это трудность стратегического выбора. И с Запада, и с Востока от Турции требуют определиться в своих геополитических предпочтениях. Одновременно внутри страны накапливается критическая масса ожиданий самых разных слоёв общества, и зачастую эти ожидания носят противоположный характер. «Сердитые горожане» из экономически развитых западных провинций привержены либеральным политическим ценностям, сельская же глубинка и восточные вилайеты (в сельском хозяйстве Турции занято до 25% трудоспособного населения) настроены совершенно иначе. Сделать исключительную ставку на эту часть своего традиционного электората Эрдогану, по всей видимости, на предстоящих в 2014 году муниципальных и президентских выборах уже не удастся. Насколько непротиворечиво он сумеет соединить не совпадающие требования разных сегментов турецкого общества, покажет самое ближайшее будущее.
