Арабский мир застыл в ожидании смелого заявления Путина

Известный арабский публицист Халил Харб опубликовал в газете As-Safir статью “От Бир аль-Абед до Волгограда. В ожидании Путина!” 

Харб задает риторический вопрос: “В отсутствие действий со стороны основных арабских держав, регион возлагает, неужели последняя надежда региона – Путин? Неужели ключи к спасению лежат у ворот Кремля?” 

В тот момент, когда весь Ближний Восток вспыхнул, когда весь мир переживает эру политического бесплодия, Путин вступил на трон президента, и решительно продвигает Россию к новой роли в регионе, войдя в него через задние двери Арабской Весны, обратившейся в царство террора и крови. 

Кровавые теракты в Волгограде должны нам напомнить о знаменательной встрече Путина с принцем Бандаром бин Султаном в июле. Бандар предложил свои “соблазны” в обмен на безопасность Олимпиады в Сочи. Если это – правда ( а пока никто это информацию не опроверг) речь идет о громадном политическом скандале. Бандар вышел за рамки дипломатии, за все ограничения, налагаемые на государственного деятеля, и открыто признался в том, что он направляет террористические атаки! 

И Россия теперь не одинока. После взрывов в Бир аль-Абед (шиитский пригород Бейрута) и Волгограде в Вашингтоне начали усваивать идею о том, что подобные опасности взаимно переплетены и взаимосвязаны. Об этом свидетельствуют последние заявления Джона Керри по Ираку: “Мы, очень, очень озабочены усилиями Аль-Каиды и Исламского Государства Ирак и Сирия, которые пытаются установить свою власть не только в Ираке, но и в Сирии. Это – самые опасные игроки в регионе. Свидетелем их варварства в отношении гражданских в Рамади и Фаллудже стал весь мир”. 

Конечно, никто не должен питать никаких иллюзий относительно позиции Америки в регионе. Вашингтон явно по-разному относится к тому, что происходит в Ираке и в Сирии. В отношении последней стоит отметить, по меньшей мере, двусмысленность. Несмотря на это, сближение позиций двух великих держав заметно усиливает Россию в регионе. Уход Америки сопровождается ее неохотным признанием роли, которую теперь играет Россия. 

В то же время, наивно надеяться на какую-то роль Америки в борьбе с террором в Сирии – по меньшей мере, напрямую, как это происходит в Афганистане, Йемене и Пакистане. Терроризм здесь по-прежнему служит американской цели – ослаблению сирийского государства. 

Но это еще более усиливает имидж Путина в качестве спасителя Ближнего Востока. Он может решить проблему терроризма по другому, и более эффективно. После атак смертников в Волгограде Москва озвучила свой взгляд на взаимозависимость происходящего на международном и региональном уровнях. МИД России заявил:” Мы не отступим и будем продолжать жесткую и последовательную борьбу с коварным врагом, который не знает границ и может быть остановлен только сообща. Преступные вылазки в Волгограде, как и атаки террористов в США, Сирии, Ираке, Ливии, Афганистане, Нигерии и других странах, организованы по единому лекалу, у них одни и те же общие вдохновители. Становится все более очевидной пагубность позиции некоторых политиков и “политтехнологов”», которые все еще пытаются делить террористов на “правильных” и “неправильных” в зависимости от решаемых геополитических задач”. 

Связи не ограничиваются Волгоградом. После того, как разгорелись битвы за Рамади и Фаллуджу, МИД выпустил еще одно заявление, в котором говорится: “В Москве решительно осуждают терроризм во всех его формах и проявлениях. Считаем недопустимым разжигание межконфессиональной розни. По-прежнему убеждены в том, что нынешний всплеск насилия в Ираке имеет и региональное измерение, будучи, прежде всего, связан с событиями в соседней Сирии”. 

В этом контексте не следует забывать, что один из волгоградских террористов был активен в вооруженной группе, поддерживаемой КСА на территории Сирии (Харб не потрудился назвать хотя бы один русскоязычный источник, подтверждающий подобную связь). Расследование терактов поддерживает растущее в России убеждение: уничтожение хаотического “джихада” на Кавказе не представляется возможным чисто военными средствами , без давления – прямого и эффективного на внешнем уровне, специфически – на бастионы престарелых лидеров некоего королевства джихадистских фатв. 

Россия пришла к подобному заключению в тот момент, когда все большую силу набирает идея “фронта против такфири”, фронта, в который войдут не только Дамаск, Багдад и Тегеран, но и Триполи, Тунис и Алжир, и это совпадение – не случайно. 

На дороге к спасению, не пробил ли час, когда Путин должен выступить со смелым заявлением, о прямом присоединении к подобному фронту?