«Кабульский Лис» Хамид Карзай, похоже, решил в одиночку добиться того, чего за 12 лет не смогли сделать движения Талибан, «Хезб-и-Ислами» (Исламская партия Афганистана) и другие группировки вооруженной афганской оппозиции. Если в ближайшие 30 дней действующий афганский президент не поставит свою подпись под соглашением о безопасности с Соединенными Штатами, то, в соответствии с обещаниями представителей Белого дома, американские войска начнут полную эвакуацию из Афганистана. Так называемый «нулевой вариант» — полный вывод сил США и НАТО из Исламской Республики Афганистан (ИРА) – кажется, уже не является политической фантастикой. Такого мнения придерживается эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко.
Если это произойдет, то уходом американцев с подножий Гиндукуша Афганистан будет обязан не боевикам муллы Мохаммада Омара, семейства Хаккани и Гульбеддина Хекматияра, а бывшей «вашингтонской марионетке», как «яростные муллы» все последние годы уничижительно называли Хамида Карзая. Действующий афганский президент может, в конечном итоге, оказалась более опасным для западного проекта в Афганистане, чем все радикальные и вооруженные исламисты вместе взятые.
Имиджевая перезагрузка афганского президента
Судя по поведению Хамида Карзая на ноябрьской Лойя-Джирге (Совете национальных представителей ИРА) и сразу после нее, афганский президент не намерен подписывать проект соглашения с американцами. Хотя это соглашение и получило одобрение большинства афганских племенных старейшин и региональных авторитетов, а накануне Лойя-Джирги сам Карзай обещал принять любое ее решение.
Афганские и зарубежные эксперты, анализирующие неожиданный политический кульбит и упрямство афганского президента, в основном объясняют его стремлением Карзая «еще немного поторговаться с Вашингтоном». Дескать, Карзай, известный своей политической хитростью, просто вымогает у американцев очередные уступки (в конечном счете, финансовые, а также политические гарантии для себя и своего клана после президентских выборов 2014 года), и как только он вытрясет все, что ему необходимо из доверчивых вашингтонских партнеров, то немедленно подпишет одобренное Лойя-Джиргой соглашение.
Признавая логику этих интерпретаций, тем не менее, не покидает ощущение того, что на этот раз Хамид Карзай затеял какую-то необычную игру. И что ставки в этой игре не ограничиваются шантажом американцев относительно освобождения из тюрьмы Гуантанамо нескольких десятков пленных талибов и плохо скрываемым требованием поддержки карзаевского кандидата на президентских выборах в апреле 2014 года.
Объяснение поведения Карзая его внезапной неадекватностью («президент сошел с ума»), что иногда можно услышать от системных афганских оппозиционеров, конечно, может вызывать некоторый интерес. Однако, опыт двух президентских сроков «Кабульского Лиса», скорее, свидетельствует о том, что он гораздо более силен умом, чем все его критики.
Поэтому, анализируя разворачивающуюся сегодня в Кабуле интригу вокруг неожиданного «ноябрьского восстания», «Акрабской революции» Хамида Карзая, очевидно, следует исходить из принципа вменяемости и адекватности ее главного участника.
Хотя начало карзаевского политического переворота произошло в ноябре 2013 года, в самом конце месяца акраб, однако, своей кульминации он достигнет уже в декабре. Представляется, что именно в месяц каус по афганскому календарю Хамид Карзай и разыграет главную политическую партию. Причем, как это обычно бывает, сыграет ее на нескольких «шахматных» досках. «Если вы проигрываете партию на одной доске, сыграйте ее на другой», — советовал еще лет десять назад автору этих строк президент Международной шахматной федерации FIDE Кирсан Илюмжинов. Наверняка, политический гроссмейстер Карзай не хуже Илюмжинова понимает правоту этой истины.
Впрочем, свою «акрабскую партию» Хамид Карзай начал играть уже давно, задолго до последнего заседания Лойя-Джирги. Оставаясь основным политическим партнером для западных союзников, около двух лет назад «Кабульский Лис» начал свою собственную политическую трансформацию. С тех пор Карзай последовательно и методично реализует проект личной имиджевой перезагрузки, осуществляя транзит от образа «американской марионетки» к статусу суверенного политика, с претензией на роль национального лидера в новом постамериканском Афганистане.
Постамериканский Афганистан: бумеранг архаики возвращается
Каким будет этот Афганистан? Очевидно, что в нем будет «меньше Запада» — меньше демократии, меньше борьбы за права и свободы, прежде всего, для женщин, меньше городского образа мышления и городского, то есть прозападного образа жизни. В постамериканском Афганистане будет больше традиционализма, политической, культурной, религиозной архаики. Конечно же, в нем будет больше ислама, больше шариатского духа, больше авторитаризма и новой политической жестокости – как политического стиля, стиля власти.
Постамериканское афганское общество практически обречено на реванш «сельского Афганистана», антигородского образа жизни, который никогда и никуда не исчезал в афганской глубинке, не смотря на все волны западной модернизации начала 21 века. Афганская глубинка, огромное сообщество носителей традиций, перестают быть политической периферией, и заявляют о своих правах на политическое доминирование. И эта заявка лишь отчасти связана с реанимировавшимся Талибаном, а также «Хезб-и-Ислами»: афганская архаика будет существовать, даже когда и тени Талибана не останется на афганской земле, как не осталось на ней сегодня по-настоящему живых следов коммунистической эпохи. Сказания, мифы, легенды об НДПА, Бабраке Кармале, докторе Наджибулле и советско-афганской дружбе – это одно, а политическая реальность, где от этих образов не осталось ничего, кроме звенящей пустоты, заполненной афганской архаикой, это совсем другое.
Иногда создается ощущение, что афганская архаика периодически как бы нарочно идет на временное отступление перед очередным проектом модернизации страны, запуская его энергии и ресурсы внутрь глубоко традиционалистской цивилизации. Чтобы потом, напитавшись этими ресурсами и энергиями, словно расчетливый вампир, лет через 10-15, одним ударом покончить с наивными романтиками-модернизаторами, и актуализировать свернувшуюся до поры в афганских деревнях и горах религиозную и национальную архаику. При этом процесс разрушения модернизационного наследия сам превращается в исторический и политический «энергоноситель», «горючее», в пламени которого возрождаются традиционализм и религиозный консерватизм.
Сегодня Хамид Карзай пытается возглавить эту новую консервативную, традиционалистскую революцию, взять под контроль ее бессознательные и таинственные энергии. «Кабульский Лис» примеряет на себя новую афганскую архаику, понимая, что остановить ее расползание по стране уже невозможно. Это первый закон афганской политической термодинамики: модернизация в Афганистане обречена на откат и на возвратную волну традиционализма. Остановить удар этой возвратной консервативной и даже реакционной волны трудно, а до сих пор было невозможно. И Карзай не собирается это делать. Он пытается возглавить то, что остановить нельзя — возвратное движение афганской традиции.
Наверное, в европейском восприятии эта логика Карзая напоминает «русскую рулетку», игру со смертью. Но есть ли у него выбор в историческом измерении? Еще на десять лет задержать в стране западные войска, являющиеся защитниками очередного модернизационного эксперимента? На этом варианте сегодня настаивают не только большинство делегатов Лойя-джирги, депутатов национального парламента, системной оппозиции, прежде всего, из числа вождей бывшего «Северного альянса», молодое поколение Афганистана, в значительной степени сформировавшееся в период западного военного присутствия. К этому варианту призывал Карзая председатель Лойя-Джирги, первый президент посткоммунистического Афганистана Сибгатулла Моджаддеди, угрожавший хозяину дворца «Арг» эмиграцией из страны, если тот не подпишет соглашение с американцами. Этот вариант Карзай наверняка также рассматривает, и согласится на него, если его главная политическая «партия» будет проиграна в ближайшие 30 дней. Но пока он, судя по всему, от главной игры, где спарринг-партнером для него является афганская архаика, не отказался.
Может ли в принципе быть эта партия успешной для Карзая? Моджаддеди не стал дожидаться ответа и уже исполнил свою угрозу-обещание, отправившись 28 ноября 2013 года в добровольное изгнание в Данию.
«Кабульский Лис» ищет партнеров в Талибане
В чем может заключаться политическая комбинация «Кабульского Лиса», вступившая в свою кульминационную фазу в последний день ноябрьской Лойя-Джирги?
Напомним, Хамид Карзай озвучил по итогам Лойя-Джирги едва ли не все требования к американцам и Западу, которые могли бы на его месте озвучить талибы. Тем самым Карзай продемонстрировал Талибану и традиционалистскому общественному мнению, ориентированному на ценности архаики, что он, Карзай, может сегодня добиться того, чего за 12 лет не смогли добиться талибы – заставить уйти из Афганистана военных США и НАТО. Талибану эта задача оказалась не по плечу. Карзай же сегодня оказался едва ли не в двух шагах от ее успешного решения. Во всяком случае, это подтвердила помощник американского президента Сьюзан Райс, побывавшая на днях в Кабуле, и пообещавшая «нулевой вариант», если до новогодних праздников Карзай не поставит свою подпись под договором с Вашингтоном.
Однако, довести до конца свою интригу с выдавливанием американских войск из Афганистана Хамид Карзай не может без поддержки талибов. Получение такой поддержки – это стратегическая цель нынешней главной карзаевской игры.
Афганский президент в последние несколько дней продемонстрировал не только талибам, но и гораздо более многочисленным консервативно-традиционалистским группам свою решимость и способность создать такую политическую ситуацию, при которой западные военные силы будут вынуждены уйти из Афганистана. Причем, нынешняя архитектура политического кризиса в Кабуле и вокруг Афганистана такова, что этот уход будет сопровождаться предельно возможными политическими и имиджевыми издержками для американцев. Карзай пытается это объяснить политическим лидерам вооруженной оппозиции – причем, не только через усиление личной консервативно-традиционалистской риторики, но и через лихорадочную активизацию переговорного процесса с Талибаном на пакистанской площадке.
В переговорной интриге официального Кабула и талибов идет интенсивное накопление количественных достижений, которые, как, видимо, надеется Карзай, в декабре 2013 года должны будут привести к качественным изменениям, перелому. Уже может самостоятельно и без препятствий общаться по мобильному телефону с дворцом «Арг» бывший узник Исламабада и «человек номер два» в афганском Талибане мулла Абдул Гани Барадар. За последние несколько дней на свободу из пакистанских тюрем вышли советник лидера Талибана муллы Омара мулла Абдул Ахад Джахангирвал, теневой правитель провинции Гельманд мулла Абдул Манан, а также влиятельный полевой командир мулла Юнус. Еще раньше семеро высокопоставленных талибов, сидевших в пакистанских тюремных подвалах, также вышли на волю. Источники в Кабуле, заслуживающие доверия, сообщают, что в ближайшие дни делегация афганского Высшего совета мира (ВСМ) по распоряжению Хамида Карзая вновь вылетит в Исламабад, чтобы провести очередные переговоры с представителями движения «яростных мулл». Очевидно, этот вопрос будет поднят и на переговорах с пример-министром Пакистана Наваз Шарифом, который в ближайшие дни посетит Кабул.
Карзай явно спешит. Ему срочно необходимы собеседники и партнеры на талибской стороне, те, кому он попытается объяснить очевидное: почему американцы остаются в Афганистане? Почему Лойя-Джрига проголосовала за то, чтобы американцы оставались в Афганистане и дальше? Почему не менее двух третей населения страны, прежде всего, в городах, а также молодежь, поддерживают решение Лойя-Джирги? Потому, что Талибан не только ведет войну с кабульским правительством, но и поддерживает режим гражданской войны в Афганистане, жертвами которой стали сотни тысяч, если не миллионы афганцев.
Карзаю нужны собеседники и партнеры в лагере талибов, которым он сможет сказать, что сегодня впервые возникла уникальная ситуация – достигнуть мира в стране (чего хочет весь афганский народ) и выпроводить из страны иностранных военных (чего хочет Талибан). Ведь если Талибан заявит – и выполнит свое обещание! – о немедленном прекращении боевых действий, объявит о готовности сесть за стол переговоров со всеми афганскими политическими группами, отказавшись при этом от претензий на монополию в отношении афганского будущего, тогда необходимости в дальнейшем нахождении сил США и НАТО на афганской территории не будет. В этом случае афганское урегулирование действительно станет внутренним делом афганцев, а отказ Хамида Карзая подписать соглашение по безопасности с США – непременным условием достижения внутриафганского национального примирения.
Дорожная карта мира для Афганистана: выборы президента откладываются
По законам политической драматургии, в течение декабря 2013 года Хамид Карзай должен успеть сформировать переговорный пул внутри руководства Талибана, и сделать ему предложение о создании политической коалиции с целью достижения национального примирения и освобождения Афганистана от иностранного военного присутствия.
Смысловое содержание переговорного пакета достаточно очевидно:
немедленное прекращение боевых действий со стороны Талибана и правительственных сил (соглашение о прекращении огня),
создание временного переходного совета или Кабульской конференции (по аналогии с Боннской конференцией, но уже исключительно с участием внутриафганских групп интересов), в рамках которой представители всех политических групп страны договорились бы о принципах формирования переходного правительства (временной администрации),
формирование коалиционного переходного правительства (временной администрации) с целью выработки нового формата управления страной, в которой не будет американских войск, и подготовки новых выборов президента и парламента Афганистана.
Если Талибан откликнется на это обращение Карзая, то нынешний президент ИРА не только не подпишет соглашение по безопасности с США, но и все делегаты едва разъехавшейся Лойя-Джирги потребуют от него не подписывать утвержденное ими же самими соглашение с американцами. Потому, что потребности в иностранных войсках уже не будет, как, впрочем, и в апрельских выборах президента Афганистана. Очевидно, что если лидеры талибов примут участие в национальном мирном диалоге, тогда необходимо будет введение моратория на национальные электоральные кампании, чтобы кандидаты от сегодняшней вооруженной оппозиции имели бы возможность принять в них участие.
Очевидно, что если лидеры талибов согласятся на предложение Карзая и объявят о начале реальной кампании национального примирения, то президентские выборы в апреле 2014 года не состоятся. Это вряд ли понравится системным афганским политикам, уже нацелившимся на борьбу за кресло главы государства, однако, в интересах афганской политической и экономической элиты, несомненно, будет отложить президентские выборы до тех пор, пока в стране не будет сформирован новый национальный консенсус – между афганскими традиционалистами и сторонниками модернизации.
Следует отметить, что похожий сценарий развития событий обсуждался во влиятельных группах афганского политического класса за несколько недель до проведения ноябрьского заседания Лойя-Джирги.
В начале октября 2013 года источники в Кабуле, заслуживающие доверия, сообщили о возможном обсуждении на заседании Лойя-Джирги не только вопроса заключения соглашения о безопасности с США, но и возможного переноса президентских выборов, намеченных на апрель 2014 года. Предполагалось, что аргументами в пользу переноса даты выборов президента ИРА станут проблемы с безопасностью, а также необходимость достижения сначала национального согласия и примирения, а затем уже избрание нового главы государства, который должен стать национальным лидером для всей страны.
Согласно этому политическому проекту, Лойя-Джирга высказалась бы за перенос выборов президента ИРА с апреля 2014 года на два года позже (то есть, до весны 2016 года). После истечения срока полномочий президента Хамида Карзая в апреле 2014 года предполагалось создание переходного правительства, в состав которого было бы предложено войти представителям Талибана и «Хезб-и-Ислами» Гульбеддина Хекматияра. Авторы идеи рассчитывали, что один из ключевых постов в переходном правительстве мог бы занять один из лидеров Талибана мулла Абдул Гани Барадар, недавно освобожденный из тюрьмы пакистанскими властями.
Председателем переходного правительства предполагалось назначить бывшего посла США в Афганистане Залмая Халилзада. Ожидалось, что он будет возглавлять переходное правительство, и являться руководителем Афганистана на протяжении двух лет. За это время авторы проекта рассчитывали добиться перелома в политике национального примирения за счет создания, фактически, коалиционного правительства с участием представителей нынешнего административно-политического класса ИРА, Талибана и группировки Хекматияра.
Лишь после двух лет работы переходного правительства, весной 2016 года, должны были быть проведены выборы нового президента Афганистана.
К слову, предполагалось, что после ухода с поста президента ИРА весной 2014 года и на все время работы переходного правительства Хамид Карзай возглавит Совет национальной безопасности (СНБ) Афганистана.
Этот сценарий не был реализован в ходе работы ноябрьского заседания Лойя-Джирги – ее делегаты ограничились лишь обсуждением темы соглашения по безопасности между Кабулом и Вашингтоном. Однако, схожий политический сценарий может быть теперь предложен Хамидом Карзаем переговорному пулу внутри Талибана и «Хезб-и-Ислами».
Право последней подписи и авиабилет в нейтральную страну
Впрочем, на наш взгляд, этот сценарий политической игры, хотя и является объективно главным для «Кабульского Лиса», однако, не единственной его «шахматной доской». Если лидеры Талибана откажутся от предложений Карзая о реальном национальном мире, то уходящий президент с легкой душой и сердцем поставит подпись под соглашением с Вашингтоном, уже переложив в глазах афганского общественного мнения всю ответственность за продолжение войны в Афганистане и за иностранное военное присутствие на Талибан. Если Карзай и подпишет соглашение с Соединенными Штатами, то лишь после полного провала декабрьского раунда переговорного процесса с Талибаном.
Хотя, конечно, степень легкости для карзаевской души и сердца все-таки предсказать трудно. Вполне вероятно, что решиться на сеанс одновременной опасной игры с американцами и талибами Хамида Карзая вынудила ситуация личного политического тупика. Американские партнеры явно не горели желанием гарантировать Карзаю и его группе политическое будущее в Афганистане и, тем более, президентский пост. Попытка эмиссаров Вашингтона выстроить автономный переговорный процесс с талибами в 2011-2013 годах, что, в частности, нашло отражение в интриге с открытием Катарского офиса Талибана, была во многом справедливо расценена карзаевским окружением, как стремление Белого дома и его партнеров по НАТО оттеснить группу Карзая от достижения договоренностей с вооруженной афганской оппозиции. А без этого рассчитывать на какие-либо политические перспективы после 2014 года самому Хамиду Карзаю и его ближайшим соратника было бы наивно.
Поэтому возможное подписание «Кабульским Лисом» соглашения по безопасности с американскими друзьями в ближайшие 30 дней будет восприниматься афганскими и региональными элитами еще и как акт о безоговорочной политической капитуляции Хамида Карзая. А такие документы вряд ли подписываются без серьезных эмоциональных переживаний и наличия в кармане авиабилета если не в дружественную, то, как минимум, нейтральную страну.
