Заседание Высшего Евразийского Совета в Москве вынесло на поверхность интересный интеграционный прецедент. Как оказалось, Армения, которая встала на путь к новому Союзу позже Киргизии, скорее всего, вступит в Таможенный Союз раньше.
Если дорожная карта для Армении не вызывает никаких вопросов у союзников — ни в Минске, ни в Москве, ни в Астане — то попытки Бишкека выторговать себе особые преференции не могли не вызвать вопросы. И абсолютно логично, что вопросы возникли у республики Казахстан, граничащей с Киргизией. «Сегодня мы ещё раз говорим, что мы должны принимать всё без каких-либо изъятий. (...) Конечно, есть у них какие-то проблемы, ну давайте потом рассмотрим, если это нужно. (...) Присоединения к ТС с сохранением особых режимов мы не должны позволять. Половинчатых вступлений не должно быть», — сказал Нурсултан Назарбаев.
Дордой как матрица государства
Дело в том, что союзники из Киргизии до последнего питали иллюзии, что им удастся сохранить контрабандную модель экономики и при этом попасть внутрь торгового интеграционного пространства.
В центре таких желаний находится проблема мега-рынка Дордой,который расположился в пригородах Бишкека и с которого кормится (учитывая смежные бизнесы) добрая половина столицы Киргизии.
Дело в том, что бишкекский рынок Дордой уже давно превратился в центральную точку контрабанды региона Чуйской долины и окрестностей. Дешёвый и практически бесконтрольный китайский импорт идёт в Киргизию крупными оптовыми партиями, после чего расходится по региону средним оптом на более мелкие рынки, магазины и в розницу.
О Дордое ходят целые легенды среди лавочников и покупателей — сродни легендам о «Седьмом километре» в Одессе или рынке «Барабашово» в Харькове. Которые по такой же схеме превратились в чёрную дыру контрабанды на Украине.
Надо сказать, что именно история с рынком Дордой является главной точкой конфликта внутри киргизского общества (особенно Бишкека) относительно курса на Таможенный Союз. Мол, вступим в Союз — и лавочный бизнес накроется.
Винить самих лавочников, конечно же, нельзя. Деиндустриализация, которую пережила республика, сравнима разве что с деиндустриализацией Молдовы. Государство практически перестало быть игроком во всех сферах экономики.
В результате освободившееся население начало искать пути самозанятости, оказавшись либо на заработках, либо рынках. А учитывая экстра-либеральный характер приватизации, высокий уровень таможенной коррупции и близость Китая, киргизская экономика моментально превратилась в контрабандный офшор. Сегодня в Бишкеке на рынке, в большинстве кафе и магазинов можно рассчитываться в любой валюте, а обменные пункты подозрительной юрисдикции находятся на каждом перекрёстке.
Детские болезни национальных элит
При этом сама центральная власть, взявшая курс на Таможенный Союз, потакает инфантилизму своих сограждан: мол, раз России так нужна Киргизия в Союзе, то значит должны быть особые условия. Может быть, Киргизия и нужна России, ради чего в Москве готовы идти на уступки. Но забывать, что в Союзе есть ещё Белоруссия с Казахстаном, как минимум наивно. Так же наивно предполагать, что в Астане будут готовы открыть границу для бесконтрольного потока контрабанды после вступления Киргизии в ТС.
Причём отказ от вступления в Таможенный Союз всё равно никак не позволит сохранить контрабандную модель экономики. Завезти дешёвый и бесконтрольный китайский импорт в Киргизию может быть и получится, но что с ним делать дальше? Таможенный Союз по мере интеграции в Евразийский экономический Союз будет только усиливать контроль границ, а значит если Киргизия не вступит в ТС, то контроль на границе с Казахстаном только усилится. Следовательно гнать контрабанду в Союз силами челноков и мелкооптовых торговцев будет сложнее и сложнее с каждым годом. Граница с Узбекистаном перекрыта наглухо рвами и колючей проволокой. Да и сомневаюсь, что в Ташкенте решатся отдать кусок контрабандного пирога своего 32-миллионного рынка киргизам.
Прозрачной остается только граница с Таджикистаном. Но чтобы попасть туда, товару нужно преодолеть перевалы Тянь-Шаня. Плюс уровень доходов в Таджикистане ещё ниже, чем в Киргизии. Поэтому гнать контрабанду туда — сомнительный бизнес.
Итак, при любых раскладах контрабандная модель экономики в Киргизии себя исчерпала. И уже не имеет значения, вступит Киргизия в Таможенный Союз или продолжит наслаждаться национальным развитием.
По мере того как контрабандная модель будет сворачиваться, на рынке труда будет оказываться все больше и больше людей. А если учесть высокую рождаемость в Киргизии в период «незалежности», то ситуация с безработным населением может стать катастрофической.
Честность — лучшая политика
Не думаю, что руководство республики не понимает вызовы ближайшего десятилетия. Но почему-то в республике не ведется разъяснительной работы с населением. Которому надо честно объяснить, что без изменения экономической модели ничего хорошего республику не ждёт.
Что нет никакого выхода, кроме новой индустриализации — только она создаёт новые рабочие места. Причём не только на самом производстве, но и в образовании (подготовка инженеров и техников), повышается занятость в смежных отраслях.
Также речь идёт о качественной смене психологии граждан. Республика лавочников-контрабандистов, и индустриальная республика — два совершенно разных государства и общества. Гражданин, занятый в сфере производства, не склонен к инфантилизму, он понимает, что государство — сложная взаимосвязанная система и любое лёгкое решение может иметь долгоиграющие последствия. В то время, как лавочникам свойственно чёрно-белое стереотипное мышление, особенно если лавочный бизнес построен по контрабандному принципу.
В общем, нравится это киргизскому начальству или нет, но по факту контрабандная модель экономики схлопывается. Вместе с ней схлопываются и упрощённые схемы обогащения и заработка. И об этом надо честно объявить гражданам. А завиральные истории в стиле «всё у нас получится потому что мы лучше всех поём и танцуем» — это путь в тупик. А тупик, в свою очередь, приведёт к падению уровня жизни и к бунтам. В Киргизии, напомню, уже случились целых две цветные революции. И оба президента находятся в изгнании: один в Беловежской Пуще, второй — в Москве.
В конце концов, если не хватает собственного опыта и навыков, можно заимствовать наработки ближайших соседей. К примеру Казахстана, где уже началась вторая пятилетка индустриализации. Ведь нет ничего плохого или зазорного в том, чтобы использовать опыт союзников.
И самое главное — надо честно объяснять собственным гражданам суть вызовов которые стоят перед республикой. Особенно в контексте вывода войск США из Афганистана и угроз, связанных в связи с проектом «Большой Афганистан». Угроз для всей Средней Азией, а не только для Киргизии.
Однако, если в республике центральным публичным и политическим трендом является политический инфантилизм и завиральные истории, ничего, кроме неудач, такой курс не принесёт. Минимум полгода (принятие «дорожной карты» по вступлению Киргизии в Таможенный Союз перенесли на май 2014 года) Киргизия уже потеряла. А заложниками ситуации оказались простые граждане, которые в массе своей являются сторонниками курса на новый Союз.
